Sex-дневник Кати Морозовой - Сокол Лена

– Не могу избавиться от ощущения, будто мне одной не везет. Будто я одна такая – несчастливая!

– Поплачьте.

– Не хочу. – Шмыгнув носом, ответила я. – Вот еще – плакать!

И стерла слезы с щек ладонями.

– Станет легче.

– Как же я теперь буду жить? Куда пойду? Где буду искать работу?

– Плачьте, Катя, не стесняйтесь эмоций.

И я, черт подери, разрыдалась.

23.45

Может, Красавины и не пытались свести меня с этим доктором, но наш разговор наедине помог мне отпустить часть боли. Алиса, вернувшись с кухни с закусками, застала меня плачущей и принялась утешать, а Павел, еще раз напомнив о том, что он не практикует психотерапию, извинившись, удалился в кухню к Вадиму.

А, уже уходя, снова заглянул ко мне.

– Катя, думаю, вам стоит продолжать делать то, к чему привыкли. Нет гаджетов, не беда – заведите дневник и описывайте в нем все происходящее с вами за день, так вам проще будет потом анализировать, а также будет, куда выплеснуть переживания. Пишите для себя, и, может, получится лучше, чем для журнала.

– Это был бесплатный совет? – Уточнила я, кутаясь в плед.

– Я пришлю вам счет. – Улыбнулся мужчина.

– Так и знала. – Пришлось вернуть ему улыбку.

– Думаю, все у вас будет хорошо.

– Непременно.

В тот момент идея с дневником показалась мне дурацкой, но я думала о ней, лежа в гостевой комнате, почти всю ночь. А наутро попросила Алису купить мне блокнот.

7 октября, четверг

11.40

Дорогой дневник! (Зачеркнуто)

Вот мы и подошли к тому моменту, с которого начинается моя новая жизнь. Я переписала сюда все события прошедшей недели и описала все мысли, которые одолевали меня все эти дни.

Теперь все будет по-другому.

Я стану другой. Более уверенной в себе, независимой, свободной. Научусь создавать счастье внутри себя. Буду брать от жизни все.

«Двигаться по жизни нужно не вперед, а вверх», – теперь это станет моим девизом.

Правда, на лицевой стороне моего нового дневника серебристой краской было выбито: «У тебя не получится спасти весь мир, но ты можешь спасти того, кто напротив тебя. Если поторопишься», но это лишь потому, что Алиска перед тем, как умчаться в офис, вручила мне ежедневник мужа, врученный ему клиникой на День Медика в прошлом году. Но какая разница, где вести личные записи, так ведь?

Тем более, фраза подходящая, ведь я была не против, спасти для начала того, кто смотрел на меня из отражения в зеркале. Если уж чья-то любовь мне и требовалась для восстановления душевного равновесия, то в первую очередь моя. Надеюсь, записи в дневнике помогут мне в этом. Иначе, зря я натерла на пальце мозоль, пока их делала.

11.50

Позвонила Алиса.

Я только собиралась приступить к обеду, заботливо приготовленному мне Вадимом, когда раздался звонок.

– Это тебя. – Передал мне телефон Красавин.

– Морозова. – Отчеканила я.

Маленькая Катюха Красавина замерла, глядя на меня, и перестала перекатывать во рту пюре из брокколи. Она сидела на высоком стульчике в метре от меня, а ее отец пытался накормить ее. Зрелище было не из приятных, поэтому я не расстроилась, что подруга решила оторвать меня от обеда: кто знает, смогла ли бы я вообще нормально поесть, глядя, как у карапуза изо рта стекает по подбородку тонкая струйка желтовато-зеленого цвета.

– Срочно приезжай в офис! Барракуда хочет тебя видеть! – Прокричала Алиска.

Девчонка, словно услышав голос матери, прислушалась и открыла рот. Пюре, конечно же, повалилось наружу.

– С чего бы? – Хмыкнула я. – Она мне больше не начальница.

Вадим ловко подобрал ложечкой пюре с подбородка дочери и сунул ей обратно в рот. Я поморщилась.

– Все из-за того снимка в «Большом городе», сегодня все только о нем и говорят! Ах, ты же не в курсе… газета только утром появилась в продаже…

– Что за снимок? О чем ты?

– Срочно езжай сюда! Вадик даст тебе денег на такси. И купи свежий номер «Большого города» по дороге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Да о чем ты, я никак не пойму?

– Катька, ты на первой полосе! Дурында! – Звонко воскликнула Алиса. – Давай жми, Барракуда через полтора часа уедет в аэропорт!

Вызов сбросился, и я перевела взгляд на Вадима.

– Что стряслось?

– Твоя жена никогда не умела объяснять. Не представляю, как она справляется с работой в журнале. – Пожала плечами я. – Какая-то газета, какой-то снимок, «срочно приезжай сюда». Да я там даже не работаю больше! С чего бы мне срываться и гнать туда?

– Наверное, Акула передумала и решила восстановить тебя на должности? – Предположил муж подруги.

– Возможно. – Хмыкнула я. – Какой еще дурак пойдет работать в эту дыру и станет терпеть эту истеричную старую деву?

В голове пронеслась мысль о том, что однажды и я могу стать такой, как Аллочка Денисовна – неудовлетворенной, нервной и старой. Пришлось зажмуриться, чтобы отогнать ее.

– А ты бы вернулась?

Я задумалась.

Не жить же вечно у Красавиных? Не донашивать последние колготки в поисках новой работы? Пока я была невестой Сапожникова, мне казалось, что потеря работы – сущая ерунда, а теперь…

С губы моей крестницы потекла капля овощного пюре.

Да и к соседству с маленьким ребенком еще нужно привыкать.

– Поеду и узнаю, чего они хотят. – Сказала я, вставая. Наклонилась к Катюшке: – Жуй-жуй, глотай!

Она странно поморщилась, а затем… как чихнет! И, конечно же, все пюре оказалось на моем лице, волосах и одежде.

– Упс. – Усмехнулся Вадим.

– Придется позаимствовать что-то из Алискиных вещей. – Вздохнула я.

12.55

Я взяла свежий номер «Большого города» прямо у входа в бизнес-центр, в котором располагалась редакция «Manner». С первой полосы на меня смотрел отважный пожарный, чье лицо было перемазано сажей: его светлые глаза светились решительностью, а куртка была распахнута, и ее полы сексуально развевались по ветру.

Огнеборец был запечатлен выходящим из гостиницы… с девушкой на руках. Я сразу узнала себя – по одежде, спутанным каштановым волосам и свертку, покоящемуся на груди.

«Отважный спаситель вынес девушку из огня!» – гласил заголовок. А дальше шла статья, в которой мужчину называли героем и рассказывали, как во время случившегося в одном из номеров пожара потерпевшая потеряла сознание, а затем была спасена.

На снимке очень отчетливо можно было разглядеть мое лицо, и теперь становилось ясно, что же так активно обсуждали в редакции. Желание подниматься наверх улетучилось, а вот интерес к персоне спасителя – наоборот, возрастал.

Как же так вышло, что я совсем не помнила его? Почему момент спасения из пожара совершенно стерся из моей памяти?

Его светлые глаза, защитный шлем, сильные руки… Руки!

Кажется, я начинала вспоминать. Голос пожарного, его попытки привести меня в чувство, его уверенные шаги. Меня качало, словно на лодке, и я ощущала аромат его кожи сквозь запах дыма. Это было уже после того, как он вынес меня из здания. Вокруг столько людей. Голоса. Он передал меня медикам, а потом…

Потом я очнулась.

– Вот ты где! – Появившаяся из-за стеклянных дверей Алиса подхватила меня под локоть и поволокла внутрь. – Так и знала, что нужно тебя встретить. Ну, ты чего?

– Я не помню его.

– Кого?

– Этого мужчину. – Медленно передвигая ногами, я продолжала пялиться на первую полосу газеты. – Кто он?

– О, у нас весь офис гудит! Называют его горячим пекарем – такую булочку из огня вынес! Ты что, совсем ничего не помнишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Не-а. – Помотала головой.

– Идем скорее. – Подруга затянула меня в лифт.

Но выйти оттуда мне так и не посчастливилось. На нужном этаже в лифт вошла Барракуда в сопровождении вездесущего Владика – тот нес бережно, словно младенца, ее новую фиолетовую шубку.