Дети Безымянного (ЛП) - Сандерсон Брендон

Однако люди продолжили умирать — их забирали привидения, которых мы прозвали шептунами. Два дня назад моя сестра упала замертво неподалёку от ферм. Удивительно, но она совсем не выглядела… испуганной, в отличие от остальных. По крайней мере, на лице у неё не застыла гримаса ужаса. Может, её застали врасплох?

Как бы то ни было, худшее произошло сегодня днём. Работники с поля прибежали в деревню, рассказав, что из леса, со всех сторон окружающего Ферласен, хлынули полчища гейстов. Мириан — моя соседка — разбудила меня, потому что обычно я сплю до наступления сумерек. Все попрятались в домах, а я заняла своё обычное место рядом с цистерной и начала петь.

— Снаружи? — вмешался Давриел. — Они оставили тебя одну на всю ночь, как какое-то подношение?

— Я не подношение, — ответила девочка, гордо вздёрнув подбородок. — При рождении Топь одарила нас с сестрой своим благословением — самым сильным, какое только видели в этих краях. По ночам мои песни защищали деревню.

— Разве это не тяжело? — спросила мисс Хайуотер. — Петь всю ночь?

— Ну, обычно я не пела всю ночь без перерыва, — призналась девочка. — Песня тут, песня там, помурлыкать себе под нос в перерыве. Но... сегодня..., — она отвела взгляд, — это не сработало. Шептуны проникли в деревню, не обращая внимания на мои песни. Я не видела, что это было, но зато я их слышала. Они шептали...

Давриел с любопытством подался вперёд. — Почему никто не сбежал? Почему все заперлись в домах, а не удирали оттуда со всех ног?

— Сбежать? — девочка рассмеялась невесёлым смехом. — Куда? В лес, чтобы умереть там с голоду? Или пуститься в ночь, пытаясь добраться до Трабена, чтобы там получить от ворот поворот? Может, тамошние купцы и проповедники и приезжают в Подступы, но они ни за что не примут целую деревню беженцев.

— Остаётся ещё приорат, — заметил Давриел. — Он довольно близко.

— Некоторые жители заперлись в нашей деревенской церкви. Те, кто верили в Ангела. Когда приоресса узнала о наших бедах, она прислала священников, чтобы те защищали нас своими молитвами. Но вера не спасла тех, кто спрятался в церкви. Так же, как она не спасла мою сестру.

Похоже, сама Тасенда не поклонялась Ангелу, несмотря на символ, который она носила на запястье. Любопытно. С самого прибытия в Подступы он находил крайне необычным то, как упорно местные жители противились учению церкви. Священники приората — какими бы близорукими глупцами они ни были — обладали одной занятной безделушкой, которая успокаивала души всех, кто умирал в этих местах. Ни гейстов, ни ходячих мертвецов, ни ужасов.

Одного этого должно было хватить, чтобы привлечь последователей, но лишь единицы приняли блаженный сон Ангела. Большинство же продолжало настаивать, чтобы их тела после смерти возвращали в Топь. Эта проклятая гадина крепко опутала их сердца своими лозами.

— Я знала священников, которые пришли к нам на помощь, — сказала Тасенда. — Самый молодой из них, Эшвин, однажды нарисовал портрет моей сестры. Вместе с верующими они забаррикадировались в церкви. Когда всё закончилось, я заглянула к ним, и обнаружила только трупы.

Давриел задумчиво откинулся на спинку сидения. В имении он предположил, что за всем этим стоит какой-то неопытный некромант. Но целая деревня?

Под защитой нескольких священников с охранными молитвами и изгоняющими заклинаниями?

— Возможно, нам действительно следовало уйти, — продолжила Тасенда, глядя в окно. — Возможно, нам следовало бежать со всех ног. Но как ты, сидя в своём роскошном особняке, можешь судить об этом? Ты не знаешь, каково это — засыпать каждую ночь с молитвой на устах и держать наготове топор у двери, просто на всякий случай.

Мы так живём. Всегда есть тень в чаще леса, чьи глаза горят слишком мрачно, а клыки сверкают слишком ярко. Мы жили так из поколения в поколение, уповая на защиту Топи. Такова наша доля. Дрожать в ночи от страха и молиться, чтобы туча прошла стороной…

Экипаж вновь подпрыгнул, а потом колёса застучали по брёвнам, когда они пересекли старый мост. Вскоре фонари выхватили из темноты скопление приземистых хижин. Хотя дома тесно жались друг к другу, укреплённые двери и наглухо закрытые ставни придавали каждому из них очень одинокий вид.

Первое тело он заметил на улице. Женщина лежала на спине, заслоняя голову окоченевшими руками в предсмертном паническом порыве. На лице застыла маска ужаса.

Злобогрыз остановил экипаж. Давриел вышел в тихое селение, полное опустевших зданий, похожих на выеденные яичные скорлупки. Это место, подумал он с содроганием, ещё хуже, чем лес. Там ты по крайней мере мог не сомневаться, что за тобой наблюдают, а здесь... что же, это был хороший вопрос.

Злобогрыз тяжело соскочил с козел в полном боевом облачении. Брериг уселся на крыше кареты, словно гаргулья, подёргивая своими слабыми крылышками. Его свиту замыкали Гутморн и Иледрис, брат и сестра — пара ночных демонов, одетых в лёгкую броню. Они приземлились на ближайшую крышу, сложив за спиной исполинские крылья. В отличие от Злобогрыза или мисс Хайуотер, они мало походили на людей и имели костлявое тело с длинными козлиными ногами.

Если в деревне вдруг остались выжившие, они наверняка умерли от страха при виде этой внезапно нагрянувшей компании. Мисс Хайуотер помогла Тасенде выбраться из экипажа, затем вытащила плащ и маску и протянула их Давриелу, явно чего-то ожидая. Обычно он носил их на публике. За пределами мира гораздо меньше людей знали этот костюм, чем его настоящее лицо — и его здешнее имя, разумеется, было всего лишь псевдонимом.

Он накинул плащ, на который были наложены старые чары, ещё с тех времён, когда он жил среди демонов Векса. Когда края плаща развевались, в воздухе за ними оставался смазанный след, похожий на бледный росчерк кисти. Это было слегка театрально — но едва ли кто-то мог бы упрекнуть демонов в излишней скромности.

Решив пока не надевать маску, он опустился на колени рядом с телом испуганной женщины. Потрогав кожу на её лице, — которая была холодной и жёсткой, — он подсунул руку ей под спину. Закат наступил примерно три часа назад, а нападение случилось сразу перед ним, но в теле не осталось ни крохи тепла. Оно не могло остыть так быстро само по себе, даже при такой прохладной погоде. Это также исключало версию с отравлением сыпучей ивой — оно могло спровоцировать ступор, но не понизило бы температуру тела столь стремительно.

Кивая в такт своим мыслям, он растёр лицо женщины, затем попытался согнуть ей одну руку. — Это определённо не сковывающие чары, вроде тех, что я наложил на тебя раньше, — сказал он, когда к нему подошла Тасенда. Внимательно осмотрев зрачки женщины, он достал зеркальце и проверил её дыхание. — Никаких признаков жизни, но при этом почти не наблюдается оттока крови к спине... Неестественно низкая температура… Нет колотых ран от вероятного укуса… Посинение вокруг губ, как ты и говорила. Мышцы одеревенели, но всё ещё способны сгибаться.

— И что это значит? — спросила Тасенда.

— Это значит, что мы впустую потратили время, — ответил Давриел, поднимаясь с колен и принимая у мисс Хайуотер полотенце для рук. — Всё обстоит именно так, как я и предполагал в имении. Их души были изъяты, и причинённая травма вызвала временный паралич их тел.

— Но что нам теперь делать?

Давриел вернул полотенце мисс Хайуотер. Та убрала его и взамен вручила ему трость. Разумеется, внутри неё скрывался клинок. Давриел обернулся, осматривая деревню, полную усыпальниц.

— Всё зависит от того, кто или что стоит за этим, — произнёс он, помахивая тростью. — Какой-нибудь рядовой некромант в первую очередь забрал бы тела; то, что они до сих пор здесь, означает, что это дело рук не обычного гробокопателя. Однако, существуют разновидности некромантов, которые строят приборы, используя души в качестве источника энергии. К тому же в этих краях водится немало существ, которые питаются душами. Одни из них нападают часто и агрессивно. Другие — как демоны — вкушают подобные деликатесы лишь изредка, когда получают душу по контракту.