Необычайное путешествие Петьки Озорникова - Олег Павловский

— Видишь вон тот шарик? — спросил Петьку один из них. Петька посмотрел на маленький, похожий на биллиардный, блестящий шарик, лежавший на толстой металлической, гладко отшлифованной плите.

— Вижу.

— А ну-ка двинь его с места. Сможешь?

Петька засмеялся.

— Щелчком?

— Ну что ж, если ты такой сильный, сдвинь щелчком.

Петька уверенно подошел к плите и легонько щелкнул по шарику. Сильнее стукнуть он побоялся — как бы шарик не залетел куда-нибудь далеко. Но шарик остался в полной неподвижности. Петька был поражен. Он стукнул сильнее. Результат был тот же. И сколько Петька ни толкал шарик, тот не поддавался его усилиям.

— Он, наверно, привинчен, — обиженно сказал Петька, потирая застывшую руку.

— Нет, просто он очень тяжелый, — ответил дежурный. — Шарик этот весит около двух тонн.

Петька не поверил, решил, что над ним смеются. И дежурному пришлось разъяснить ему, что это еще сравнительно небольшой вес металла особой плотности, получаемого опытным путем. А вот если бы этот шарик был сделан из ядерного вещества атома, то он весил бы около двадцати миллионов тонн, то есть примерно столько же, сколько весят две тысячи крейсеров.

Петька не верил своим ушам. Узнал он и многое другое. Оказывается, электрическая лампочка горит потому, что по ее нити пробегают тоже частички атомов. Только уже не ядра, а электроны. И в каждую секунду через нить всего лишь двадцативаттной лампочки во время ее горения проходит миллиард миллиардов электронов. А весят они все вместе только одну миллиардную долю грамма.

— А кто же их взвешивал? — спросил Петька с некоторой иронией в голосе.

— Взвесить их невозможно, а вычислить вес легко. Нужно только знать вес одного электрона. А это известно с давних пор, как известен и вес атомов. Вот смотри, сколько весит атом урана.

Дежурный взял листик бумаги и написал следующую цифру: 0,000000000000000000000392 грамма.

Петька посмотрел на этот длинный ряд нулей и только вздохнул:

— Ух, здорово!

В это время открылась дверь, и вошедший Михаил Григорьевич строго спросил:

— Кто же это попал в шестую зону?

— Вот он — нарушитель нашего спокойствия, — показал дежурный на Петьку. — Просвещаем его по вопросам атомной энергии.

— Как же ты попал сюда, мальчик? — обратился Михаил Григорьевич к Петьке. — Ведь каждый ребенок знает, что на территорию ядерной энергостанции вход строго-настрого воспрещен.

Испуганный строгостью лица и голоса Михаила Григорьевича, Петька, заикаясь, едва выговорил:

— М-ме-ня п-п-привезли.

— Кто привез?

— В-вы.

— Я? — удивился Михаил Григорьевич. — Ты что-то путаешь, мальчик. Я приехал один.

Петька соврал, что он спал в электромобиле и проснулся только на территории энергостанции.

— Нужно, видно, садясь в машину, заглядывать и на заднее сидение, — усмехнулся инженер. — Ну что ж, поедем назад. Только мы сначала в оранжереи заедем — мне нужно там с агрономом поговорить, а потом уж я тебя отвезу, куда нужно.

Они сели в машину.

Петька сидел ни жив, ни мертв. Последние слова Ступина «отвезу, куда нужно» он понял не иначе, как в «милицию».

«Вот так влип! — думал он, выглядывая из машины. — Не выпрыгнуть ли на ходу?» Но это было невозможно. Скорость электромобиля превышала шестьдесят километров в час.

Машина остановилась около одной из оранжерей. Михаил Григорьевич вышел из электромобиля и весело сказал:

— Вылезай, пассажир.

Петька послушно выбрался из машины и пошел вслед за Ступиным.

Войдя в оранжерею, Петька с жадностью втянул в себя воздух, насыщенный сладким ароматом созревших плодов.

— Лакомься пока. Я скоро вернусь, — бросил Ступин и направился в конец оранжереи, где в такой же, как на ядерной энергостанции, комнате со щитом управления сидел человек.

Глянув вокруг, Петька в первую минуту даже растерялся. Чего тут только не было! Прямо перед ним раскинулись грядки созревшей клубники. Справа тянулись кусты красной и черной смородины. Слева — малинник. Прежде всего, Петька набросился на клубнику. Ягоды были яркокрасные, огромной величины. И какие они были сладкие!

За ягодником раскинулся яблоневый сад. Наевшись клубники, Петька подошел к яблоне. Яблоки уже созрели (это в мае-то!), и ветки, отяжеленные плодами, пригнулись к земле. Петька сорвал яблоко. От него исходил душистый медовый запах.

«Как в сказке!» — подумал Петька и принялся есть яблоко.

А у Ступина в это время происходил разговор с агрономом-диспетчером оранжереи.

— Что же получается? — говорил Михаил Григорьевич. — На станции скопился большой запас радиоактивных изотопов азота, фосфора и углерода. Если они вам не нужны — надо было предупредить нас вчера, как вы всегда это делаете. Мы бы временно прекратили радиоактивизацию этих элементов…

— Упущение, товарищ Ступин! Впредь это не повторится…

— И еще, чуть не забыл — потребление тепла у вас идет неравномерно. Лишнее выпускайте на поля, а со станции берите максимальное количество. Здесь, на месте, легче регулировать, чем на энергостанции.

— Учтем, товарищ Ступин.

— Вы не обижайтесь, я по-товарищески. Общее ведь дело.

— Ну что вы! Я очень вам благодарен, — отвечал агроном. — Лучше во-время ошибки исправлять.

Ступин пожал агроному руку, потом спросил:

— Кто сегодня урожай снимает?

Агроном заглянул в график и сказал:

— Студенты медицинского и атомного институтов. Я им уже сообщил.

В это время к оранжерее подъехало несколько грузовых электромобилей. Тишину оранжереи нарушили веселые голоса студентов. Быстро и организованно они приступили к уборке.

— Яблоки снимать все-таки легче, чем анатомированием заниматься, — громко сказал юноша, стоявший на лестнице и осторожно срывавший налитые спелым соком яблоки.

Кругом засмеялись.

— Не забывайте, — шутливо подражая тону ученого, произнес один из студентов-«атомников», — что если расщепить ядра атомов, из которых состоит вот это яблоко, — можно получить столько тепла, что его хватит на обогрев всей нашей оранжереи в течение целого месяца.

— Ох, уж эти мне «атомники!» — притворно сокрушенным голосом воскликнула девушка-«медичка». — Скоро они начнут, кажется, расщеплять ядра атомов, из которых состоят их учебники.

От смеха студентов, казалось, задрожали стеклянные стены и потолок оранжереи. Даже Ступин, разыскивавший Петьку, услышав это, расхохотался густым раскатистым басом.

Найти Петьку ему так и не удалось.

«Убежал, видно», — решил Ступин и поехал домой.

А Петька между тем был захвачен веселым коллективным трудом. Вместе со студентами он собирал ягоды и складывал их в большие плетеные корзины. Никто не спрашивал его — кто он, откуда и как сюда попал. Петьке было очень интересно и весело.

Когда машины, груженные фруктами и ягодами, начали отъезжать от оранжереи, Петька услышал, как один из студентов, видимо старший среди них, говорил водителю:

— Эту машину отвезите в Сад Пионеров. Там еще вчера фрукты кончились.

Петька тут же подбежал к шоферу и смущенно спросил:

— Вы в Сад Пионеров?

— Да, — ответил тот.

— Подвезите меня, — попросил Петька.

— Садись, пожалуйста.

Петька моментально вскочил в кабину, и грузовик отъехал от оранжереи.

Новое знакомство

Когда машина въехала в сад и остановилась, Петька выпрыгнул из кабины и пошел по дорожке, усыпанной песком. Из глубины сада доносились до него веселые возгласы и радостный ребячий смех.

Каких только увеселений не было в Саду Пионеров! Неподалеку несколько мальчиков и девочек, цепко держась за крепкие канаты, кружились вокруг высокого столба, с разгона отрываясь от земли и смешно болтая ногами в воздухе. В легкой спортивной форме играли ребята на теннисной и волейбольной площадках. Где-то вдали пронесся по детской железной дороге маленький электропоезд. С небольшого аэродрома взвивались вверх геликоптеры[5] и электролеты[6]. По тропинке, среди кустов жасмина, гонялась за бабочкой девочка, стараясь поймать ее в марлевый сачок на длинной палочке. Но веселее всего, кажется, было ребятам, катавшимся на высоких качелях в виде лодочек. Петька подошел поближе. С любопытством и завистью смотрел он на высоко раскачивающихся и весело хохочущих ребятишек.

«Были бы здесь Борька и Павлик — вот бы покатались! — думал Петька. — А то тут все чужие. Поговорить и то не с кем».

— Мальчик, хочешь покататься? — вдруг раздался сзади него тонкий голосок. Петька обернулся. Перед ним стояла румяная, круглолицая девочка лет одиннадцати, в платьице с разбежавшимися по нему васильками. Ростом она была немного ниже Петьки. Каштановые косички с вплетенными в них голубыми лентами задорно торчали в разные стороны. Девочка смотрела на Петьку, как на старого знакомого, без всякого любопытства в больших карих глазах и ждала ответа. Первой мыслью Петьки было — дернуть девочку за косичку и грубо сказать ей: «Я с девчонками не знаюсь». Но потому ли, что девочка была совершенно незнакомая, или по какой-то другой причине, у Петьки не повернулся язык оказать ей грубость, и он только небрежно ответил: