Пока светит солнце - Александр Конторович

Расстреляв по ним диск из «Льюиса», младший лейтенант уложил троих, прочие бросились назад. Илья свалил ещё одного.

На какой-то момент стрельба затихла. Свесив наружу ноги, на пороге бронемашины сидел Григорий, переснаряжавший пулемётные диски. Вот он разорвал очередную патронную пачку, ссыпал патроны в шапку и прихватил рукою несколько штук.

– Что у нас с патронами?

– Для крупнокалиберного осталось почти три ленты – около двухсот штук. К прочим, – Деревянко заглянул в кабину бронемашины, – ещё около тысячи. Семь гранат. Ну и так… по мелочи… Воевать, в принципе, можно.

– Долго ли? Сколько там, у лахтарей ещё ружей противотанковых есть? Одно вижу, так не факт, что оно единственное было! Лупили-то по нам из двух стволов! И где сейчас второй?

В воздухе пронёсся странный звук – словно где-то заработал мотор, таща что-то неподъёмное. Все на секунду прервали разговор, прислушиваясь. Но звук смолк.

– Перекус у нас какой-нибудь есть? – снова нарушил молчание Ракутин. – Неохота на голодный желудок воевать.

– У нас – нет, – покачал головою Григорий. – А вот в броневике…

Его рука нырнула куда-то внутрь пропахшей порохом кабины.

– Вот!

– Ишь ты! – удивился младший лейтенант. – Шоколад?!

– Ага! Заморский какой-то… не видал я таких вот штучек.

– Английский, – рассмотрев упаковку, сказал Алексей. – По-ихнему написано. Давай, как раз – нам всем по плитке! И Шадрину одна останется.

– Там ещё фляга с водкой есть…

– Откуда знаешь? Пробовал?

– Так… по запаху…

– Из закрытой-то фляги? Ну да ладно… по глотку… по паре глотков!

После перекуса настроение резко повысилось. Эдак и до вечера тут просидеть можно… а что? Место удобное, пехотным оружием их не взять. А вечером можно будет уйти…

Всё-таки странно устроен человек!

Только что над головою свистели пули, и ты, припав щекою к прикладу, огрызался скупыми точными очередями. Казалось бы – какое желание сейчас станет самым важным? Побольше патронов, да поглубже окоп. Ан нет! Сидим и обсуждаем достоинства разных марок шоколада, вот! Плитки оказались разными и теперь, позабыв обо всём, маленький гарнизон увлечённо обменивается мнениями о достоинствах и недостатках и недостатки каждой марки шоколада.

– А вот твоя плитка, Илья, горькая! Должно быть – неправильный тебе шоколад достался! Испорченный какой-то…

– Нет, Гриша, – вступается за башнера младший лейтенант. – Это сорт такой – горький шоколад! Его специально так делают! И, чтоб ты знал – стоит он, как бы, и не подороже!

– Да ладно… Что ж там, товарищ командир, с ума все зараз съехали? Шоколад – он сладкий!

– Всякий бывает. Я, к примеру, даже соленый ел!

– Как же так? – удивляется Деревянко. – Солёный… Зачем такой нужен?

– Такой шоколад летчики с собой берут. На тот случай, если собьют или на вынужденную сядешь где-нибудь в глухих местах. Говорят, от соленого шоколада меньше пить хочется.

– И как? Действительно пить неохота?

– Да… как тебе сказать? Не распробовал я. Нам и досталось его всего по чуть-чуть.

– Это где же так?

– Да в Испании. Летчики знакомые принесли, когда мы там одну дату отмечали. Мы вина притащили, а они шоколад и фрукты всякие. Вот я ихний паёк в первый раз и увидел. И, что интересно – плитка там толстая, – раздвинул пальцы младший лейтенант, показывая толщину. – Его и не откусить просто так, твердый! Пришлось штыком колоть на кусочки, да и их не вдруг разгрызёшь! В рот засунул и как леденец его там гоняешь. Летчики говорили, это специально сделано, чтобы сразу много не съесть – а то обожрешься.

– Да рази ж им объесться можно?

– Этим – можно.

– А вино там какое? В смысле, в Испании.

– Всякое есть. И сладкое и кислое. Есть, почти как вода, и густое, на кефир похожее. Струйка, даже на вид, тяжело так льётся… Понятно, что на самом деле, это только кажется. Но когда его пьёшь… – Алексей мечтательно почмокал губами. – Сюда бы его… Хотя, по морозу – водка лучше. А испанцы вино часто пьют, почти и не пьянеют. Мы тоже, наравне со всеми, его там пользовали.

– А какие они, испанцы эти? Я вот в книжке читал, мол, горячие все и зазнаистые, – откликнулся со своего места Илья.

– Да тоже разные они встречаются. Что горячие – так про то верно написано. Как у них коррида, это они так бой быков называют, случается, что и вчерашние противники смотреть приходили. И про войну забывали – прям, как дети малые! Орут, кричат на трибунах! Зрелище… – покачал головою Ракутин. – Так и в бою. Были случаи, что динамитом обвешивались и под танк бросались.

– Надо же…

– Да… и там бойцы неслабые попадаются. Хотя, надо отдать должное, не только испанцы. Там, кстати говоря, и наши воевали. В смысле – русские. Но не из СССР. Многие из них во Франции жили и на войну эту сами явились, никто их не зазывал. Всё у них имелось, дом, деньги и жизнь хорошая. А вот пришли…

– Белые?

– Разные. Бывшие белые тоже встречались.

– И как они?

– Да, нормальные с виду мужики. Опытные и в бою злые – это не отнять. И с нами общались вполне себе ровно. Никто на нас бочку не катил и не злобствовал. А уж какие среди них спецы попадались… – поцокал языком младший лейтенант, – полковник наш уж как их только к нам в отряд не зазывал! Был там один дядька – Дедом его звали. Так он взрывник был – каких поискать! На кухне, наверное, взрывчатку соорудить мог! Такие штуки изобретал – просто волосы дыбом! Он ещё с царских времён специалист, снаряды да мины морские разряжал. В империалистическую его во Францию послали, что-то они там с союзниками тогда вместе делали. А опосля войны, Дед в ихнем Иностранном легионе воевал. Между прочим, до капитана дошёл, а это у них непросто! Неохотно они такие чины дают, ежели не француз.

– И что с ним стало?

– Не знаю. Нас раньше отозвали, он там и остался. Погиб, должно быть… уж слишком его франкисты не любили. Да и было за что…

– Надо же… – покачал головою Деревянко. – Интересный человек получается у вас, товарищ командир. Всё, говорите, у него имелось – а воевать пошёл! И добро бы – свой дом защищать, а то в чужую страну!

– Знать, не чужая она ему была, раз пошел, – возразил ему Карпин, рассматривая окопы противника – его позиция была для этого наилучшей. – Товарищ младший лейтенант! А вон там, у леса шевелится ктось-то!

Алексей поднес к глазам бинокль. Да… какое-то неясное движение там обозначилось. Перебегали люди, что-то проволокли за собой.

– Илья! Это они ружьё противотанковое тащат! Ну-ка отвесь им пару ласковых!

Гулко ударил крупнокалиберный пулемет в башне. Тотчас же откликнулись пулеметы дота. Со стороны окопов поддержал их ещё один станкач. Зазвенела рикошетами броня, и перед лицом Ракутина в снег шлепнулась скрюченная в три погибели пуля. Карпин, однако, не умолкал. В бинокль было видно, как вокруг бегущих людей взвились фонтанчики попаданий. Но они упрямо продолжали своё движение и не бросали груз. Но вот, один из них споткнулся, второй… прочие бросились врассыпную. Груз остался лежать на снегу. Так! До вечера они за ним не придут – место открытое. Живём!