Синие туфли и счастье - Александр Макколл Смит

Она взглянула на свой стол, на котором почти не было бумаг. Там лежали счет, еще в конверте, но, несомненно, это был счет, и наброски письма клиенту. И то и другое спокойно могло подождать, и она ободряюще улыбнулась мистеру Матекони.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь? – спросила она. – Чинить машины я не умею, но, может быть, есть что-нибудь другое?

Мистер Матекони метнул грязную тряпку в корзину для бумаг.

– Да, кое-что есть, мма, – сказал он, – раз ты спрашиваешь. И хотя это имеет отношение к машинам, чинить ничего не придется. Я знаю, что ты детектив, а не механик.

– Мне хотелось бы уметь чинить машины, – заметила мма Рамотсве. – Возможно, я когда-нибудь выучусь. Сейчас много женщин умеет чинить машины. Множество девушек идут учиться на механика.

– Видел я их, – отозвался мистер Матекони. – Я вот думаю, сильно ли они отличаются от… – Он не закончил фразу, а повернул голову в сторону мастерской, где двое его учеников, Чарли и младший – его никогда не называли по имени, – меняли масло в двигателе грузовика.

– Сильно, – сказала мма Рамотсве. – Эти парни все свое время думают о девушках. Ты знаешь, какие они.

– А разве девушки не все время думают о парнях? – спросил мистер Матекони.

Мма Рамотсве несколько минут подумала. Она не знала точно, что ответить. Когда она была девочкой, то иногда думала о мальчиках, но только для того, чтобы прийти к выводу, какая удача, что она девочка, а не мальчик. Когда она стала немного постарше и почувствовала мужское обаяние, она иногда представляла себе, что было бы неплохо провести время в компании с каким-то определенным мальчиком, но мальчики как вид не занимали ее мыслей. И она не разговаривала о парнях в том духе, в каком ученики мистера Матекони говорили о девушках, хотя, возможно, современные девушки не такие, как она. Она как-то услышала разговор нескольких подростков – девушек лет семнадцати, – когда искала книгу в новом книжном магазине мистера Керрисона, и была шокирована тем, что услышала. Ее потрясение было заметно – выражение лица, отвисшая челюсть, – и девушки увидели это. «В чем дело, мма? – спросила одна из них. – Вы ничего не знаете о парнях?» Она долго подыскивала слова для ответа, чтобы сказать этим бессовестным девицам, что она знает все о парнях, и уже давно, и при этом дать им понять, что не одобряет таких разговоров. Но слов не нашлось, и девицы, хихикая, удалились.

Мма Рамотсве не была ханжой. Она знала, что происходит между людьми, но считала, что эта часть жизни должна оставаться скрытой от посторонних глаз. Она считала, что чувства одного человека к другому, по большей части, его личное дело и не стоит говорить о тайнах души. Просто не нужно этого делать, потому что так предписывает древняя ботсванская этика. Существует такая вещь, как стыд, думала она, хотя многие, кажется, забыли о нем. И где бы мы оказались в мире без древней ботсванской этики? По мнению мма Рамотсве, это означало бы, что люди могут поступать так, как им хочется, невзирая на то что думают другие. Это был бы готовый рецепт эгоизма, рецепт такой понятный, словно он записан в поваренной книге: взять страну вместе со всем, что она означает, с ее добрыми людьми и их улыбками, с их обычаями помогать друг другу, пренебречь всем этим, встряхнуть, добавить современных идей и печь, пока не разрушится.

Вопрос мистера Матекони о том, думают ли девушки о парнях, остался без ответа, повис в воздухе. Он выжидательно посмотрел на нее:

– Ну, мма? Думают ли девушки о парнях?

– Иногда, – небрежно ответила мма Рамотсве. – То есть когда нет ничего лучше, о чем можно подумать. – Она улыбнулась мужу. – Но ведь мы не это обсуждаем, – продолжила она. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Мистер Матекони объяснил, какую задачу хочет ей поручить. Ей предстояло совершить поездку в Моколоди, находившийся в получасе езды к югу.

– Мой друг, который справился с коброй, – сказал он, – Нил. Речь идет о нем. У него там старый пикап, «бакки», он пользуется им уже много лет. А теперь… – Мистер Матекони помолчал. Гибель любой машины как-то ослабляла его – он был так увлечен ими. – Я больше ничего не мог сделать. Нужно было полностью перебрать двигатель, мма Рамотсве. Новые поршни. Новые поршневые кольца. – Он печально покачал головой, словно доктор, столкнувшийся с безнадежной болезнью.

Мма Рамотсве подняла глаза к потолку.

– Да, – согласилась она. – Это должно быть очень печально.

– Но, к счастью, Нил не избавился от него, – продолжал он. – Некоторые выбрасывают свои машины, мма Рамотсве. Выбрасывают.

Мма Рамотсве потянулась за лежащим на столе листком бумаги и принялась складывать его. Мистеру Матекони зачастую нужно было время, чтобы добраться до сути дела, и она привыкла ждать.

– У меня есть клиент со сломанной полуосью, – продолжал мистер Матекони. – Это часть задней оси. Ты понимаешь, правда? Есть вал, который доходит до зубчатого механизма в середине задней оси. От этого механизма в обе стороны отходит то, что называется полуосью, которая идет к колесу.

Лист бумаги в правой руке мма Рамотсве был сложен вдвое и затем еще раз под углом. Когда она подняла его и посмотрела, ей показалось, что получилась птица, толстенькая птица с большим клювом. Она прищурилась, так что птица стала расплываться на фоне стен офиса. Она подумала о клиенте со сломанной полуосью – она прекрасно понимала, что имеет в виду мистер Матекони, но улыбалась тому, как он выражал свои мысли. Мистер Матекони рассматривал машины и их владельцев как нечто взаимосвязанное, фактически как одно целое, и получалось, что он говорил о людях, которые теряют топливо или нуждаются в кузове. Это всегда забавляло мма Рамотсве, и она представляла себе человека, за которым тянется ручеек топлива или каких-то людей с вмятинами на теле или руках и ногах. Или она воображала клиента со сломанной полуосью – бедняга, должно быть, хромает, может быть, он хоть чуть-чуть подлечился.

– Ну, – сказал мистер Матекони. – Ну, могла бы ты поехать и привезти это для меня, мма Рамотсве? Тебе не придется ничего поднимать – мой клиент пришлет одного из своих людей. Все, что нужно, это съездить туда и вернуться. Вот и все.

Мма Рамотсве нравилась мысль о том, чтобы съездить в Моколоди. Хотя она жила в Габороне, в глубине души она не была городским жителем – как большинство ботсванцев, – и она никогда не была так счастлива, как когда уезжала в буш и дышала сухим, пахнущим акацией воздухом. Она может поехать в Моколоди с открытыми окнами, солнце и воздух будут проникать в кабину ее крошечного белого фургончика, и она увидит открывающуюся перед ней перспективу – холмы вокруг и позади Оце, зеленые внизу и синие вверху. Она повернет направо и через несколько минут окажется перед каменными воротами заповедника и объяснит дежурному цель своего приезда. Возможно, она выпьет чашку чая на веранде округлого главного здания с тростниковой крышей и в окружении деревьев и с видом на холмы. Она попыталась вспомнить, подают ли там ройбуш, ей казалось, что да, но на всякий случай надо будет взять с собой пакетик, тогда она попросит просто залить его кипятком.

Мистер Матекони встревоженно посмотрел на нее:

– Это все. Все, что я прошу тебя сделать.

Мма Рамотсве тряхнула головой.

– Да, – сказала она. – Это замечательно. Я просто задумалась.

– О чем ты думала? – спросил мистер Матекони.

– О холмах, мимо которых буду проезжать, и о чае. О всяких таких вещах.

Мистер Матекони рассмеялся:

– Ты часто думаешь о чае, правда? А я нет. Я думаю об автомобилях и о двигателях и всяких таких вещах. О смазке. О топливе. О подвеске. Вот о чем.

Мма Рамотсве отложила лист бумаги, который складывала.

– Разве это не странно, мистер Матекони? – спросила она. – Разве не странно, что мужчины и женщины думают о таких разных вещах? Вот ты думаешь о всяких механизмах, а я сижу и думаю о чае.

– Да, – подтвердил мистер Матекони. – Это странно. – Он помолчал. Снаружи ждала машина, которую надо было посмотреть. Владелец хотел, чтобы ее вернули к вечеру, иначе ему придется идти домой пешком. – Мне нужно идти, мма Рамотсве, – сказал он и, кивнув мма Макутси, покинул офис и направился в гараж.

Мма Рамотсве отодвинула стул и встала.

– Хотите поехать со мной, мма Макутси? – спросила она. – Прекрасный день для прогулки.

Мма Макутси подняла взгляд от стола.

– А кто присмотрит за делами? – спросила она. – Кто будет отвечать на звонки?

Мма Рамотсве смотрелась в зеркало на стене позади шкафчика для хранения документов. Зеркало предназначалось для мма Макутси и для нее самой, но чаще всего им пользовались ученики, которые любили прихорашиваться перед ним.

– Как вы думаете, мма Макутси, – спросила она, – может быть, мне стоит заплетать косы?

– У вас сейчас очень хорошая прическа, мма, – ответила помощница. И добавила: – Конечно, она может быть еще красивее, если вы будете заплетать волосы.