Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни - Татьяна Хромова

куда я поступила самостоятельно. Но занятия были по субботам, а нужно было копать картошку, и я не стала ходить.

Мой папа – младший ребенок моей бабушки. Бабушка делала аборт, но каким-то чудом папа остался жив. И эта нелюбовь родной мамы была с ним всю жизнь. Он начал пить, когда мне было 5 лет. Несмотря на то, что мы ездили в деревню чаще, чем другие бабушкины дети, папины брат и сестра, и работали там больше остальных, к нашей семье всегда относились как ко второму сорту. Родители молча терпели это. Я, соответственно, тоже. Это привело к бурному протестному поведению в подростковом возрасте.

Если приучить ребенка терпеть, то, став взрослым, он будет, скорее всего, проецировать на других свои желания и потребности. А удовлетворять их будет через заботу, а удовлетворять их непрямым способом – через заботу о том, в кого помещаются эти потребности. Об этом мы подробнее поговорим во второй части книги.

Если родители главной добродетелью ребенка считают его умение терпеть и быть максимально удобным, то он вырастет с убеждением, что терпение и страдание – это нормально или даже хорошо, а вот забота о себе, своих чувствах и потребностях – плохо.

Глава 3. Ребенок переживал жестокое обращение со стороны родителей

Сюда относятся все виды насилия, которые регулярно применяются к ребенку, – физическое, сексуальное, экономическое и психологическое.

В одной и той же ситуации могут проявляться несколько видов насилия одновременно, например, физическое (нанесение побоев), психологическое (оскорбления и угрозы), экономическое (лишение финансовых средств).

Ввиду сложившихся заблуждений и стереотипов применение насилия может считаться нормой. Оно может проявляться и во внешне благополучных семьях.

1. Физическое насилие

Сюда относятся:

• толчки, удары руками и ногами;

• пощечины;

• кусание;

• щипки;

• выдирание волос;

• выкручивание рук;

• агрессор не дает жертве выйти или войти куда-то, например загораживает дверь;

• агрессор заставляет принимать вещества, оказывающие плохое влияние на самочувствие, например пить алкоголь, употреблять наркотики;

• агрессор не помогает и препятствует тому, чтобы жертва обратилась за помощью в случае сильной физической боли;

• ожоги;

• порка ремнем, розгами, плетью;

• удары тапкой, палкой и другими предметами;

• подзатыльники;

• регулярные клизмы;

• ребенок подвергается различным унизительным и неприятным испытаниям;

• нападение с применением оружия, например пьяный отец бегает с топором по квартире.

Крайним вариантом проявления физического насилия является убийство.

Все вышеперечисленное на 100 % гарантирует развитие в ребенке мазохистических или садистических черт характера.

Самые частые аргументы, которые используют родители, применяющие к детям физические наказания:

• «Ты по-другому не понимаешь»;

• «Сколько можно тебе повторять?»;

• «Ты сама напросилась»;

• «Ты плохо себя ведешь»;

• «Не понимаешь головой, вобью через жопу»;

• «Заслужила, по-другому с тобой нельзя»;

• «Потом спасибо за это скажешь»;

• «Слов не понимаешь»;

• «Ты меня довел»;

• «Сил моих больше нет»;

• «Все нервы вытрепал»;

• «Чтобы выросла хорошим человеком, по-другому ты не понимаешь»;

• «Бью, чтобы научить дисциплине и порядку»;

• «Я делаю из тебя человека, воспитываю».

Даже сейчас есть родители, которые считают физические наказания детей частью воспитательного процесса. В ситуации, когда родитель бьет ребенка, он поступает по отношению к нему как садист. Особенность такого поведения в том, что садист всегда находит оправдания совершенному насилию, вешая ответственность за это на жертву.

Тот, кто, по идее, должен быть родным, близким, кто должен защищать, заботиться, вместо всего этого бьет и унижает. При этом обидчик сильнее, выше, тяжелее. Что при этом происходит с ребенком?

Я была очень маленькая. Жили мы в деревне. Когда однажды после дневного сна я проснулась, никого не было дома. Я испугалась и побежала кого-нибудь искать. За оградой увидела папу, возвращавшегося домой с ведрами. Я думала, что осталась совсем одна, мне было очень страшно, я была счастлива, что нашла его, хотела, чтобы он обнял меня. А он «успокоил» меня сильнейшим ударом по голове и сказал, что если еще раз увидит, что я плачу, то «башку оторву!».

Сейчас очень трудно отстаивать свою позицию, в любой волнующей ситуации чувствую себя маленькой и беспомощной и как будто не имеющей права на защиту.

Лера, 24 года

Меня в детстве единожды ремнем «учил» отец, пару раз попал, потом я прибежала в слезах к маме. Папа шел за мной и хотел ударить еще раз, но попал маме по руке. До сих пор помню, как она сказала: «Саша, ты в своем уме?!» Мне говорили, что получила я за дело, очень плохо вела себя в магазине. Мне было около 7 лет. Когда мне было 9, папа умер.

Вообще, он был чудесным отцом, участвовавшим в воспитании, добрым, веселым, сильно меня любящим. Я его единственная долгожданная дочь (ему было 37, когда я родилась). Все остальное мое детство пропитано радостью, теплом и счастьем.

Но все дело в том, что когда я вспоминаю папу, у меня ВСЕГДА в памяти всплывает и этот случай с ремнем. На фоне, неярко, но всегда.

Именно поэтому я против телесных наказаний, не хочу своим детям таких фоновых воспоминаний.

Светлана, 31 год

Я сбегала из дома, когда мне было 17 лет. Отец пил и оскорблял меня, доходило до драк. Возвращалась, потому что было жалко маму оставлять с ним одну. Сейчас при ссорах с мужем, когда обстановка сильно накаляется, тоже ухожу (хотя мой муж просто защищается, не кричит и т. д.).

Света, 22 года

Папа меня бил или угрожал ремнем, или ломал мои вещи, если я отказывалась что-то делать. А что касается отношений между родителями – я помню одну ссору, где папа маму ударил и она плакала. А на самом деле я НИКОГДА не видела ни единого признака, хоть какого-то намека на чувства между ними. Такое ощущение, что они просто были коллегами, может, немного друзьями, а я была для них типа «совместным проектом». И все. Будто оба они и асексуальны, и аромантичны. Сейчас мне очень легко заводить друзей, а вот в плане романтических отношений отсутствует «встроенная» модель, поэтому, образно говоря, все приходится придумывать самой, и часто меня посещает ощущение неопытности или что я, например, не знаю, как выглядит в отношениях «обычный день», потому что моими ресурсами для построения модели отношений стали кино и книги, которые построены на драме. Соответственно, я долго была королевой драмы и не умела наслаждаться простыми вещами, пока не измотала себя этим. Как раз сейчас работаю с этой темой. Мне, кстати, кажется (но я могу быть неправа), что