И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

Один раз во время вспышки яркой молнии мне показалось, что я вижу промокшего Констана за окном. Теннонт к тому времени куда-то отошел, а Виро задремал. "Уходи!" — беззвучно сказала я ему и мотнула головой. Оставалось только надеяться, что он меня понял, а еще лучше — что все это мне просто привиделось, и на самом деле Констан давно уже был в Эсворде. За то время, что мы были знакомы, я как-то не удосужилась узнать — есть ли у него свой дом. Да что там! Если разобраться, то я вообще ничего о нем не знала, кроме того, что он некоторое время помогал кузнецу, мечтая стать магом…

А затем, как это ни удивительно, я заснула.

— Ты уверен?!! Все полностью затоплено? — нервный возглас Теннонта разбудил меня, и вдруг обнаружилось, что давно уже рассвело. И, судя по всему, сегодня выдался чудесный, солнечный день.

— Никаких сомнений, мы полностью отрезаны, — откликнулся Виро.

— Нет, это просто невыносимо…

Я попыталась приподняться, но тело затекло, а рук и ног я вовсе не чувствовала — связали меня на славу. Скосив глаза, я увидела мага. Он выглядел так, словно пил всю ночь напропалую, и, насколько я могла судить, с каждой минутой ему становилось все хуже. Ничего удивительного в этом не было. Ни один маг не может так долго находиться у портала безо всяких последствий. Для одного это оборачивается простой головной болью, другому грозит воспалением мозга, третий же, на зависть первым двум, напртив подпитывается бушующей энергией и испытывает непреодолимое желание как следует повеселиться.

Похоже, на этот раз мне повезло, потому что чувствовала я себя куда лучше, чем вчера, если забыть о перетянутых веревкой конечностях. Даже разбитая губа поджила.

Теннонт нетвердой походкой двинулся в сторону входных дверей, а я, потеряв его из виду, снова попыталась сесть. На этот раз мне помогли.

Похоже, демонам порталы также были по вкусу, ибо Виро лучился здоровьем. Я отметила, что заклинание личины выдержало все испытания с честью, ничуть не прохудившись, так что приходилось признать — чародейское мастерство Теннонта было потрясающим. Сыпь, пятна и синяки доселе усеивавшие круглое лицо секретаря, исчезли, как будто их никогда и не было. Более того, у мерзавца прошел даже насморк! Только виноватый, больной взгляд несколько портил впечатление.

— Ослабьте веревки, господин секретарь, — попросила я, и он молча принялся распутывать узлы.

— Чем все… закончилось?

— Повсюду вода. Мы на острове. Господин Теннонт не может ничего поделать — здесь не работает ни одна формула, поле все искажает, — торопливо и тихо принялся рассказывать Виро. — Верхний этаж и крыша почти полностью разрушены, но… Боюсь, дом начал восстанавливаться. САМ.

— Правильно ли я понимаю…

— Правильно. Это уже не дом, а черт знает что, и нам нужно отсюда выбираться как можно быстрее. Я только что был наверху и там уже на две двери больше, чем прежде…

— А что с… вашим делом? — я с трудом смогла произнести слова, означающие по сути: "Когда вы меня убьете?".

Запинаясь, Виро ответил, выдержав долгую паузу:

— Сегодня ночью. Но только не здесь. Это место не годится для чтения заклинаний. Господин Теннонт… ему все хуже. Он бессилен.

К моему удивлению, за время этой короткой беседы секретарь полностью освободил меня, но, поразмыслив, я поняла, что сделано это было только потому, что деваться мне было некуда.

Я подошла к окну, шатаясь и прихрамывая. Зрелище, которое открылось моим глазам, заставило меня забыть на время о собственных бедах и издать бранное восклицание с оттенком восхищения, которое всегда вызывает в людях мощь стихии.

Две старые яблони в саду были вывернуты с корнями, и теперь из окна открывался вид на мельницу и западную околицу Болотцев. Точнее говоря, на те места, где раньше была мельница и западная околица Болотцев. Теперь же там искрилась на солнце водная гладь, иногда подергивающаяся рябью под теплым летним ветерком. Над водой виднелись только кроны деревьев, да крыши домов.

— Пресвятые боги, — потрясенно произнесла я, осознав, что и помидоры, и сено, с которых все началось, а также дома их владельцев сейчас ушли под воду. Эсворд стоял на возвышенности, как и дом чародея, так что в городе могло затопить разве что те кварталы, что спускались к реке, а вот большая часть Болотцев находилась аккурат в низине.

А затем я почувствовала еще кое-что, и, уже предчувствуя беду, прищурилась. Картинка немного сдвинулась, как будто раздробившись на фрагменты, наложенные друг на друга вкривь и вкось, и я почти не удивилась, когда обнаружились кое-какие новые детали. На холме у мельницы, где мы отдыхали вчера утром, возвышался старый каменный дом, каких в этих краях не видывали, да и сам холм почему-то порос темными елями. Я широко открыла глаза — дом исчез, и холм вновь стал прежним, но легкая несуразность осталась, словно в глаз попала соринка.

— Да уж, натворил этот олух дел… — пробормотала я, с отвращением рассматривая изменения в привычном мне мирке, и пытаясь оценить, насколько катастрофическими будут последствия их появления. Виро промолчал, так что можно было с уверенностью сказать — он с самого начала знал, что произошло вчера вечером и кто повинен в произошедшем.

Тут мое внимание привлекло резво двигающееся пятнышко на водной глади, в котором без труда узнавалась лодка. Она была совсем неподалеку, и если бы не слепящая рябь, то можно было бы рассмотреть лица людей, которые в ней находились, но это, в общем-то, и не требовалось. Над суденышком реял флаг с гербом Эсворда, так что можно было не сомневаться: к нам направлялся господин бургомистр.

Глава 32,

в которой Каррен получает то, о чем мечтает каждая девушка, но чувствует себя совершенно несчастной

Человеку, страдавшему когда-либо под гнетом учителей и преподавателей, известно, что любое явление, описанное этими достойными людьми, становится донельзя скучным. Битвы, восстания, путешествия и открытия, истории которых захватили бы дух любого оболтуса, в переложении на научный язык теряют все свое очарование и, порой, навсегда остаются тайной для большинства учащихся, мирно дремлющих под перечисление дат, имен и формул.

Вот и явление искаженного пространства в жизни оказалось куда более захватывающим зрелищем, чем казалось во время лекций. Я даже забыла о своих собственных бедах, наблюдая за тем, как отчаянно и безуспешно гребцы пытаются направить лодку в сторону дома чародея. Да, они отчетливо видели холм, на котором возвышался дом, и уверенно держали к нему путь, но спустя пару минут оказывалось, что они дружно гребут то в сторону Болотцев, то в сторону мельницы. Я видела, как лодка на несколько мгновений подергивалась рябью, потом исчезала и появлялась в нескольких метрах далее, развернувшись в другую сторону. Что чувствовали люди, находящиеся в лодке, я не знала, но подозревала, что они весьма раздосадованы.