Океан Надежд. Весна перемен - Бер М.

ента

могло

больше и не быть, хотя легкость и благодушье этого дня не подразумевали таких возможностей.

Кто-то их сфотографировал полароидом.

Кевин

обернулся в сторону мужчины, в котором он узнает

Марка

Уотер

а, и

взял

в руки протянутую фотографию.

Кевин

осведомился о стоимости снимка, но мужчина улыбнулся

в ответ и

сказал

, что это подарок самой красивой паре в парке развлечений.

Кевин

взглянул на фотокарточку понимая

, что на ней проявились изображения совершенно незнакомых ему людей, но не

увидел

в этом ничего странного.

Клэр

сказала ему на ухо

, что ей нужно отлучиться и

Кевин

с неохотой отпускает ее. Он

проводил

ее взглядом, пока она не

скрылась из виду з

а шатром гадалки.

Плач дочери

заставил

Кевин

обернуться. Карусель больше не выглядела

красочной и манящей, какой она была в тот момент, когда он сажал на нее Кэтти. Теперь она

выглядела

ветхой

, истертой, с явными признаками коррозии на абсолютно всех деталях.

Она

набирала

скорость,

и скрип ржавого мета

л

ла

становился

невыносимым.

Кто-то

спросил

его, что

происходит

. Рядом с ним

стояла

Линин,

облаченная в плать

е Клэр.

Кевин

указал

на карусель

и,

перекрикивая скрип, заявил,

что обязан

ее остановить. Его не смущал

тот факт, что карусель пуста,

ведь плач его дочери продолжал

доноситься с той стороны.

Билетер пропал, и вместо того чтобы бежать в его будку, дабы остановить взбесившейся механизм,

Кевин

попытался

взобраться на п

латформу, н

о у него ничего не

получалось

. Он

падал

и не

мог

подняться на ноги, так как все вокруг него

плыло

и

шаталось

,

в то время как плачь Кэтти

становился

все громче и громче.

От бессилия

Кевин

начал

кричать, испытывая злость на самого себя.

Он истошно

звал

дочь,

все еще пытаясь взобраться на карусель, которая и не думает останавливаться.

   Он проснулся на полу каюты, понимая, что еще секунду назад кричал во весь голос имя своей дочери.

   Кевин встал с пола, на котором пролежал последние три часа, чувствуя, что судно под ним больше не качается из-за сильных штормовых волн. Но, вместе с шумом урагана, ушли и другие звуки - он совершенно не слышал голосов матросов и криков капитана корабля.

   "Может, пришло время завтрака? Отсюда и тишина", предположил он, хотя сам не поверил в данное предположение.

   Кевин протер сонные глаза руками, после чего громко зевнул. Возможно, тишина на корабле была обусловлена и другими причинами, да только его первое предположение напомнило ему, что он и сам ничего не ел со вчерашнего вечера. И хотя из-за качки его немного мутило, голод, заполнивший его желудок пустотой, был гораздо сильнее. Он встал с пола, не без труда удержавшись на ногах, и зашагал к столу, который все еще стоял на своем месте, только благодаря тому, что его ножки были прочно прибиты к деревянному настилу. Сидя за столом, он обождал какое-то время, пока головокружение успокоится, затем, придерживая голову руками, повернулся в сторону шкафчика. Внутри ящиков бутылки вина принесенной Линин не оказалось, а пить хотелось очень сильно.

   - Кэтти. Клэр, - практически шепотом произнес он, глядя по сторонам. Воспоминания о прошедшем сне были еще очень ярки, от чего в груди защемило от тоски. До сих пор ему казалось, что в его ушах стоит звон от крика дочери. И прежде чем он успел подумать о том, что крик во сне был очень реалистичным, очередной пронзительный крик раздался с верхней палубы корабля.

   Он вздрогнул и взглянул на запертую дверь каюты. Что это было? Крик боли или же отчаянья? Голос был женским. А, насколько он знал, на корабле была только одна женщина.

   - Линин, - прошептал он, чувствуя нарастающее напряжение во всем теле.

   Он сорвался с места и поспешил вверх по крутой лестнице, практически вылетев из каюты, и оказался на нижней палубе. Солнечный свет ослепил его привыкшие к мраку глаза, от чего он зажмурился и отвернулся в сторону.

   Когда солнечные лучи стали более щадящими, он смог оглядеться по сторонам. На палубе никого не было, по крайней мере, на том участке, который входил в его поле зрения. А участок был - не слишком широким коридором, образуемый бортом корабля и стенкой обеденного зала. Рядом с дверью его каюты находилась дверь, что вела в опочивальню Тифа. Он поспешил открыть ее и позвать по прозвищу их самого опытного и старшего товарища, но ему никто не ответил. Тифа уже не было в своей каюте. Отчего-то именно этот факт показался ему самым пугающим во всем необъяснимом затишье дрейфующего по волнам корабля.

   Кевин замер на месте, пытаясь хоть что-либо расслышать. Ничего. Кроме шума волн и скрипа стень-эзельгофтов. Подняв голову, он посмотрел на мачту, которая все еще оставалась без парусов.

   "С командой корабля что-то произошло, иначе они бы обязательно опустили паруса".

   - Глупости. Как такое могло произойти? - спросил он у самого себе, от чего у самого себя и получил ответ.

   "Возможно, вся команда корабля покончила с жизнью самоубийством. Это объясняет полную тишину, что тебя окружает".