Звёздный десант - Коллектив авторов

– Ладно. Давай о деле. Что ты хотел сказать? И почему сюда? А, понял! Ваши духи леса – деревья элонка, это они передают мысли, так? Но почему тут не опасно?

– Так ведь элонка не растут возле самой воды. И на краю Священного Леса их тоже мало.

– А наяды? Они же тоже подслушивают.

– Подслушивают, но вот сейчас костер разгорится, и с этой проблемой мы тоже разберемся.

Как только веселое пламя запрыгало по сучьям, Надар скрылся в сумраке, сгустившемся вокруг костра, и через несколько минут вернулся с большими зелеными листьями, неся их не в руке, а зажимая двумя палочками. Листья полетели в огонь, и тотчас же поляну залила кошмарная вонь.

– Да ты с ума сошел! Я сам сейчас отсюда сбегу!

– Заткни нос и посиди немного – это ненадолго, – закашлявшись проговорил Надар…

Ал замедлил сердцебиение, закрыл носовые клапаны и задержал дыхание – благо, минут 10–15 он может посидеть и не дыша. Вокруг них распространялась тишина: живность во всей округе убегала подальше от поляны. В камышах послышалось сердитое сопение и сдавленный всхлип, после чего громко плеснуло несколько раз. Надар зажимал нос одной рукой, а другой затыкал рот краем куртки. Глаза его были выпучены и слезились. Через несколько минут дым развеялся, листья прогорели дотла, но Надар все еще сидел, затыкая рот и нос и стараясь не дышать. Гекон с ехидной усмешкой наблюдал за слезящимися глазами элива-полукровки и его рвотными позывами. Наконец Надар осторожно убрал куртку и отпустил нос.

– Ф-ф-ух. О-о-о! Эти были забористыми! О, мать тороков, до чего же вонючая дрянь.

Ал открыл ноздри и слегка втянул воздух.

– Ну, ничего – уже терпимо. Что за мерзость?

– Это чиф-тах. Говорят, боги создали его для защиты Священного Леса. Никто в здравом уме не станет поджигать лес там, где растет это растение. А растет оно везде.

– В памяти Энола я не видел применения этой штуки.

– А зачем это ему? У него есть магия.

Ал задумчиво поглядел на костер:

– А рыбу мы теперь как будем на нем жарить?

– Не беспокойся, листья выгорают полностью – запаха не будет.

– А наяды?

– Нее, они теперь сюда не скоро вернутся – пока не проблюются где-то подальше отсюда. Так что доставай свои чудесные приправы, и приготовим себе ужин.

Рыба запекалась на углях в большом куске глины. Ал был уверен, что не разочарует аборигена.

– Ну что ж, я весь внимание: что ты так боишься обсуждать, что мы пришли аж сюда?

Надар задумчиво покусал губу:

– Ты начал говорить об эриса. Эта тема табу у элива. Эриса не просто полукровки или преступники. Эриса – парии, изгнанные своими Ветвями. Многие – очень знатных Ветвей. У Энола был брат, Фавинол. Старший брат, понимаешь? Теперь он тоже эриса.

– Почему?

– Энол ничем не интересуется, как ты уже замечал, а вот его брат был полной противоположностью: он хотел многого – всего. Больше, больше… Он был наместником Тимлава до того, как дядя Энола, Тодан занял это место. Но и этого молодому Цветку Древа было мало.

Ему хотелось еще больше власти. Подговорив многих из молодых элива, особенно из тех, кто родился на боковых ветвях, он организовал заговор против самого Алаолы Элава. И отцу, командующему всеми нашими войсками, пришлось драться в открытом бою против собственного наследника. Бунт был подавлен, многие ветви тогда не досчитались листьев, а сам Фавинол бежал с остатками своего войска в Дикие Земли.

– Дикие Земли? Это же туда, куда мы и направляемся.

– Да, я слышал, что Врата находятся за границей Священного леса, на краю Диких Земель. Вот это меня и беспокоит: тысячи лет уходят туда бродяги, бандиты, отверженные и беднота. А из Врат выходят чужаки. Часто вот с таким же оружием. Потому я и не отправился бы к Вратам в одиночку. Никогда.

– Ничего, разберемся. Но не это меня удивляет. А удивлен я тем, что не знаю того, про что ты рассказал. Уж такая-то информация не могла быть незамеченной в голове Энола.

– Вот поэтому я и не мог говорить при деревьях элонка. Порядок в мире элива держится на неизменности законов. И Древо, с его системой наследования и порядка Ветвей, является основой основ этой власти. Оспорить этот порядок – самое страшное из возможных преступлений. Тогда, после восстания Фавинола, многие элива из ветвей зачинщиков заговора были уничтожены. Фактически, целые ветви были срезаны с Древа.

– Ничего себе! Но как такое можно не заметить или не знать!

– Потому, что их стерли! Эти ветви срезали навсегда – листья отряхнули, как будто их и не существовало. Когда свершается преступление такого рода, Служители Древа собирают большой Круг и творят мощные заклинания, отправляя по Лесу Волну Забвения. С этого момента все элива забывают преступников. Кем бы они им ни приходились. Навсегда.

– Разве не лучше помнить своих врагов?

– Зачем? Хоть они и изгнаны, но остаются родичами – сыновья, братья, отцы – зов родной крови снова может пересилить долг, и тогда жди новой беды. А забытые враги просто становятся эриса. Эриса, которых можно убивать просто так. Даже обязательно нужно.

– Но ведь такие, как ты, полукровки, не могут забыть. Ведь вы отторгнуты от Древа.

– Именно! Мы же дикие побеги. И потому жизнь полукровки в обществе элива – большой риск. Ты можешь даже не заметить, когда переступил черту между элива и эриса. Просто потому, что ты помнишь то, чего не должен. Вот почему я не могу говорить с тобой на подобные темы. Я действительно рискую.

– Да уж. А веселая у вас вырисовывается картинка общества. Совсем не сказочная.

– Это еще не все. Далеко не все. Вот ты смеялся надо мной, когда я принес дрова. Но ведь это реальная проблема. А представь полукровок или листья с далеких боковых ветвей, живущих в северной окраине Священного Леса. У них нет или почти нет магии жизни. Ни одно дерево в Лесу не поделится с ними дровами. А ночи там холодные, особенно зимой. Да и есть нужно готовить: мы же готовим пищу на огне. Даже овощи и злаки нужно сварить, не говоря о мясе. А где брать дрова? Покупать у вардов горючие камни? А за что, за какие богатства? Стоит срубить дерево, и бедный элива попадает на суд к местному Опоре Листьев. И ему очень повезет, если он отделается только телесными наказаниями или отработкой.

– Значит, элива тоже работают.

– А как же! А откуда брать все,