Любовница бродяги - Джо Гудмэн

— Ренни, — умиротворяющим тоном сказал Джаррет. — Я не думаю, что…

Она его не слушала.

— Ты помнишь, когда мы нашли убежище в заброшенном руднике? Мы достаточно легко выманили того маленького медвежонка. Мы просто говорили между собой, строили планы, и он вышел — потому, что оказался любопытным.

— Холлис — не медвежонок.

— Нет, но он тоже любопытен. И полон гордости, Джаррет. Для него недостаточно быть умным — ему нужно убедиться, что ты считаешь его умным.

Джаррета не требовалось в этом убеждать. Он огляделся вокруг, посмотрел на груду папок на кровати, на кучу в углу, на гору возле конторки.

— Значит, выманить его, а? — задумчиво сказал он. — Это может сработать.

Ренни кивнула и подвинулась, освободив ему место в кресле, с ручки которого Джаррет уже слез. Они оказались в очень уютной тесноте. Обе ее ноги лежали у него на коленях, зад тесно прижимался к его бедру. Халат распахнулся, и не успела она его запахнуть, как рука Джаррета скользнула под атлас и легла на изгиб ее бедра.

Он наклонил голову так, что они столкнулись лбами.

— Ты очень смышленая женщина, миссис Салливан. Она потерлась носом о его нос.

— Ты меня вдохновляешь.

Его большой палец скользил взад-вперед по ее бедру.

— Я думаю, мне это нравится. Ренни нежно его поцеловала.

— Пойдем-ка в постель.

— Этой ночью у тебя полно хороших идей.

Холлис вызвал из приемной своего секретаря. — Мои планы изменились. Отмените мою встречу со Стрингером. Сегодня вечером я уйду рано.

Холлис Бэнкс стоял у окна своего кабинета и смотрел вниз на улицу. С высоты пятого этажа движение казалось более оживленным. Это давало ему ощущение власти, как будто он сам контролировал приливы и отливы этого движения. В некотором смысле он действительно этим и занимался. Северо-Восточная железнодорожная компания двигала страну вперед, а он был ее частью. И только вопрос времени, что он сможет контролировать ее полностью.

Вот почему послание, лежащее на столе Холлиса, все больше его беспокоило. Ренни хотела его видеть. Отвернувшись от окна, Холлис снова взял в руки записку. Она была написана торопливым почерком, настолько размашистым и стремительным, что Холлис сначала засомневался, действительно ли это рука Ренни. Тщательное изучение убедило его по крайней мере в подлинности письма, если не его содержания.

— Ты блефуешь, Ренни, — тихо сказал Холлис. Своей большой рукой он скомкал клочок бумаги и засунул в карман френча. — Ты не знаешь и половины.

Он тяжело опустился в кресло и повернулся вместе с ним к окну. Весеннее небо было ясным, солнечным и каким-то многообещающим. Откинувшись назад и положив ноги на подоконник, Холлис подставил лицо лучам солнца. Если он встретится с ней, это не повредит. Джея Мака нет сейчас в городе. Она, должно быть, понимает, что контроль над Северо-Восточной ускользает из ее рук. Ее послание кажется не столько настойчивым, сколько отчаянным.

Чтобы избежать случайностей, Холлис пришел в церковь за тридцать минут до встречи с Ренни. Большие дубовые двери собора святого Григория легко открылись. В вестибюле было пусто. Туфли Холлиса застучали по гладкому деревянному полу, хотя он очень старался не шуметь. Он прошел в боковой придел и осмотрелся по сторонам. Никого нет. Удовлетворенный, он тихо закрыл дверь.

Когда Холлис вошел в неф церкви, какая-то прихожанка оглянулась на него через плечо. Холлис опустил пальцы в чашу, преклонил колена и сел в последнем ряду. Довольно скоро женщина поднялась со своей скамеечки для коленопреклонения, зажгла в глубине церкви несколько свечей и удалилась. Как только она ушла, Холлис поднялся на хоры и внимательно все осмотрел. Та?: дикого не было. Он встал на колени и заглянул под скамьи, сначала на хорах, затем опять в нефе. Ряды скамеек были пусты.

Никто не прятался около алтаря или в прилегающей комнате для облачений. Войдя в эту комнату, Холлис вспомнил, как Джаррет здесь сбил его с ног. Это воспоминание было неприятным. Холлис вернулся в церковь и снова огляделся. Он был один. Казалось, на всем здесь лежит тяжелая тишина, как будто сам воздух не проводит звуки, а задерживает их. По мере того как снаружи темнело, витражи утрачивали свой цвет и становились почти такими же темными, как замазка в оконных рамах.

Холлис подрегулировал несколько газовых ламп. Их свет отражался от гладкой поверхности трех кабинок для исповеди. Холлис понял, что это место он еще не проверил, и направился туда.

Дверца посередине, ведущая в кабинку для священника, открылась. Холлис остановился. Священник вышел, закрыл за собой дверцу и широко зевнул, не сделав попытки прикрыть рот. Он заметил Холлиса только тогда, когда повернулся, собираясь идти в глубь церкви.

Священник поправил на носу очки и попытался принять бодрый вид. Там, где он во сне прислонялся к внутренней стенке, его волосы были взъерошены, на щеке виднелись складки. Его широкое, доброе лицо покрылось румянцем.

— Вы застали меня врасплох, сын мой, — сказал он, виновато улыбаясь. — Обычно я не дремлю в исповедальне.

Холлис широко и непринужденно улыбнулся.

— Я верю вам, отец мой.

— Могу ли я что-либо для вас сделать?

— Нет, я просто ненадолго пришел сюда один.

Священник огляделся и кивнул, удовлетворенный ответом.

— Тогда я покину вас, — сказал он. — Моя экономка испекла для меня сегодня лимонный пирог.

Он похлопал по своему изрядному животу и разгладил складки сутаны.

— Если я задержусь, она может его от меня утаить. Он сделал шаг вперед, затем остановился, увидев, что двери в неф открылись.

— Вообще-то не похоже, что вы останетесь здесь один, сын мой.

Его темные брови слегка приподнялись.

— Нет ли у вас планов встретиться здесь с кем-то?

Холлис оглянулся через плечо и увидел Ренни, стоящую на пороге. Казалось, она заколебалась, увидев, что они не одни.

— Все в порядке, отец мой. Я никогда раньше ее не видел. Мы не используем церковь как место для свиданий.

Священник кивнул.

— Тогда всего хорошего.

Холлис вежливо поклонился.

— Всего хорошего.

Он сел на скамью и стал ждать. В глубине церкви он слышал тихий голос Ренни, о чем-то недолго разговаривавшей со священником. Прошло несколько минут, и она села рядом с ним.

В церкви было холодно. Ренни не стала снимать пальто. Ее волосы покрывал шелковый шарф цвета слоновой кости. Она смотрела прямо перед собой, а когда заговорила, ее голос был больше похож на шепот.

— Я не была уверена, что ты придешь, — сказала она.

Холлис был вынужден наклониться к ней, чтобы услышать.

— Я послал ответ.

— Я знаю. Я его получила. Но все равно не была уверена.