Вельяминовы. Время бури. Книга третья - Нелли Шульман

– Объясню, что я выпустил невиновную жертву беззакония. Пусть Петя лучше найдет мерзавца, избивавшего раввина… – Степан не хотел говорить брату о японце. Это бы вызвало слишком много ненужных вопросов. Петя, родной человек, все равно, служил в НКВД.

Пани, в записке, обещала позвать Степана в гости. Он мимолетно подумал о бумажном пакетике, в его портмоне, во время подготовки встречи с товарищем Горской. Степан, до сих пор, не понял, что в нем лежало:

– Но что-то нужное, наверное… – он толкнул дверь кафе. Музыка оборвалась, он услышал знакомую мелодию. Невысокий, черноволосый паренек, с гитарой, поднялся:

– К нам приехал, к нам приехал, советский летчик, дорогой… – Степан пришел в своем авиационном кителе. Он, невольно, покраснел. Гости вставали, он услышал аплодисменты:

– Ура сталинским соколам! – крикнул высокий, красивый, белокурый мужчина, в отменном, штатском костюме: «Ура, товарищи!»

Волк, собираясь в «Ягайло», с отвращением пристроил на пиджаке красный бант. Цыган наступал на Степана, звеня гитарой:

– Выпьем за комбрига, комбрига дорогого,Свет еще не видел, красивого такого…

Максим, едва заметно, повел рукой. Рядом с Вороновым оказалась хорошенькая девушка, с подносом. Волк предусмотрительно выбрал даму, чем-то похожую на кузину Регину:

– Степан Семенович не вспомнит, как она выглядела… – усмехнулся Максим. Он оказался прав. Девушка что-то щебетала, по-польски. На подносе, в стопочках, сверкала водка. В зале кричали: «Пей до дна, пей до дна, пей до дна!». Комбриг, решительно, опрокинул стопку. Волк, перекрывая шум, велел: «Бутылки на все столы!». Подождав, пока девушка устроит Воронова на бархатном диванчике, Волк повел бровью в сторону хорошенькой блондинки. Она сразу обвилась вокруг Максима. Волк, покачиваясь, подошел к столику:

– Товарищ летчик! Позвольте выпить за ваше здоровье, за доблестную советскую армию, охраняющую покой и благоденствие жителей нашей страны… – темноволосая пани, прижималась к Степану сбоку, высокой грудью. Она шептала что-то, по-польски.

Воронов успел подумать:

– Где-то я его видел. Ерунда, чудится. Он русский, это слышно. Белоэмигрант? Нет, он коммунист, у него красный бант… – неизвестный мужчина, по-хозяйски, щелкнул пальцами:

– Две… Нет, три бутылки водки на наш стол. Товарищ комбриг, на брудершафт… – у него были спокойные, ярко-голубые глаза. Степан вдохнул аромат чего-то дымного, палых листьев, осеннего леса. Холодная водка тягучей, медленной струей лилась в стопки. Для девушек он потребовал шампанского, передав рюмку Степану: «Ваше здоровье!». Комбриг выпил, у него в руке сразу оказалась еще одна стопка. Кто-то из девушек, хихикая, подсунул ему бутерброд, с черной икрой.

– Как говорится, – наставительно заметил незнакомец, – первая орлом, вторая соколом, а третья, мелкой пташечкой… – Волк едва удержался, чтобы не добавить: «товарищ майор». Они распили, вдвоем, бутылку водки, Максим открыл вторую.

В голове приятно шумело. Степан сказал себе:

– Я просто отдохну. Потанцую, с пани, а потом… – он не знал, что случится потом. Заиграли танго, темноволосая пани потянула его за руку:

– Танцевать, пан… – проводив комбрига глазами, Максим, ласково погладил блондинку по колену. Она говорила по-русски:

– Сейчас ты сменишь Эву, – шепнул Волк, – и не забудь ему бриджи расстегнуть. Я тебя потрясу немного, в припадке ревности… – Максим весело улыбнулся, – он получит пепельницей по голове, и в дело вступят ребята… – блондинка томно прикрыла глаза:

– Он Эве за декольте лезет… – с милым акцентом сказала девушка, – ему сейчас брюки надо расстегивать… – Волк отправил блондинку танцевать, не дожидаясь, пока комбриг вернется за столик. Подмигнув темноволосой девушке, Волк опустил в карман пиджака фарфоровую пепельницу. Играли «Кумпарситу». Максим вспомнил, как танцевал с брюнеткой, в ресторане, в «Москве». Он подал руку пани Эве: «Пойдем».

Оказавшись рядом с комбригом, Волк понял, что блондинка не только расстегнула ему бриджи, но и позаботилась о кителе, с подтяжками. Максим, скрыв улыбку, закружил темноволосую девушку, отправив ее в руки кому-то из ребят пана Юозаса.

Он встряхнул за плечо блондинку:

– Курва! Ты что себе позволяешь, ты с кем сюда пришла? Забыла?

Волк оттащил ее от летчика, девушка вскрикнула, комбриг выматерился. Максим, с наслаждением, разбил об его голову пепельницу. Кто-то выстрелил в окно, раздался звон стекла, ребята бросились на комбрига. Девушки, веселясь, визжа, вскакивали на бархатные диваны, кидаясь икрой и оливками. Музыканты, на подиуме, продолжали играть. Товарищ майор схватил вазу со стола. Он скинул китель, Волк хмыкнул:

– Непредусмотрительно, с его стороны… – Волк, боком, проскользнул к служебной двери. Вся аллея Свободы была утыкана ночными патрулями. Он предполагал, что военные не заставят себя ждать. Максим, покуривая, слышал выстрелы, крики. Ребята, с девушками, потихоньку пробираясь на задний двор, расходились. С аллеи Свободы донесся властный голос: «Это что еще за дебош?»

Волк не мог себе отказать в удовольствии посмотреть на товарища майора. Он осторожно вернулся к главному входу в кафе, хрустя осколками стекла, пройдя мимо черной эмки. На подиуме валялись брошенные инструменты. Товарищ майор, с подбитым глазом, в спущенных до колен бриджах, держал обломки стула, отступая в угол.

– Я генерал, – пьяно закричал Воронов, – сын героя гражданской войны. Я вас всех… – комбриг побледнел, согнулся, бриджи упали на сапоги. Его вырвало на пол.

Волк усмехнулся:

– Петр Семенович теперь вряд ли вспомнит о раввине Горовице… – комбрига прижали к стене офицеры комендатуры. В

Волк, закурив папироску, насвистывая, пошел к Старому Городу. В комнатке пани Альдоны его ждало шампанское с икрой. Волк, намеревался, как следует, попрощаться с девушкой, перед отъездом. Свернув за угол, он оглянулся. Комбрига, в спущенных бриджах, сажали в эмку.

– Всего хорошего, товарищ майор, – весело пожелал Максим, пропадая в летней, теплой ночи.

Эпилог

Мон-Сен-Мартен, июль 1940

На главной площади Мон-Сен-Мартена, над бывшей мэрией городка, вместо бельгийского флага, развевалось черно-красное знамя, со свастикой. За столиками кафе устроились солдаты, в полевой серо-зеленой форме, с кружками пива. Хозяева заведений отказывались писать на досках названия блюд по-немецки, но язык здесь знали многие. «Угольная компания де ла Марков» еще в прошлом веке нанимала шахтеров из Рура. Работники женились на местных девушках, и оставались в долине.

В открытое окно кабинета коменданта слышался смех, и веселая музыка, из радиоприемника, стоявшего у входа в кафе. Музыка оборвалась, диктор сказал:

– В Берлине полдень. Прослушайте последние известия. Британский военный флот вероломно напал на корабли свободной Франции, в портах Алжира. Глава страны, маршал Петэн, объявил о разрыве отношений с Британией… – свободной Францией, в радиопередачах рейха называли новое правительство коллаборационистов:

– В Берлине отличная погода, плюс двадцать пять тепла, сияет солнце… – военный комендант Мон-Сен-Мартена ощутил тепло на лице:

– По всей Европе хорошее лето. Наши ребята на Маасе купаются, рыбу ловят. Сегодня пятница, вечером в кафе танцы ожидаются… – комендант был семейным человеком, но в танковых частях, расквартированных в Мон-Сен-Мартене, служило много холостой молодежи. Некоторые были баварскими католиками. Ребята заговаривали о том, чтобы, после разгрома Британии, не возвращаться домой, а осесть в долине. Комендант, за воскресными обедами, слушал их рассуждения о местных девушках.

Мон-Сен-Мартен славился в Бельгии серьезностью нравов, трудолюбием, и благочестием жителей. Ничего крепче пива, в кафе не подавали, в магазинах спиртного тоже было не купить. Солдаты с офицерами и не пили. Католики ходили к мессе, в храм Иоанна Крестителя.

Комендант, в сопровождении барона и баронессы, осмотрел реликвии церкви. Он постоял у мраморных саркофагов блаженных Елизаветы и Виллема Бельгийских. Господин барон учился в Гейдельберге, и говорил на отменном немецком языке. Замок не пострадал, долину, при танковой атаке, не обстреливали. Здесь не было бельгийских войск, броска через Арденны никто не ожидал. Коменданта пригласили на обед, в замок. Узнав, что он собирает посылку домой, в Германию, баронесса прислала баночки с домашним джемом из малины, и мед, с пасеки де ла Марков.

В кабинете приятно пахло кофе и хорошими сигаретами. Комендант повертел книгу, на рабочем столе. Он не знал французского языка, но зять де ла Марков, обаятельно улыбнулся:

– Называется: «Охотники за вирусами», господин майор. О работе эпидемиологов, в Конго, в Маньчжурии. Моя жена, в прошлом, журналистка… – господин Мендес де Кардозо развел руками: «Конечно, сейчас она занимается детьми. Вы видели, их трое…»