Дама с собачкой - Олег Дивов

Могу подать в отставку, но сначала надо прибыть, куда приказано.

Я сидела на широком подоконнике с ногами и глядела за окно. Там сыпал мелкий, но плотный дождь. Обычный шотландский дождь. На Танире дождь похож на слезы, рыдания. В Шотландии — на затяжное нытье.

Впрочем, это я зря. Прекрасная страна. И она не виновата.

Моего мира больше не существовало. Он рухнул в одну секунду. Аудиенция у военного министра. Его подчеркнуто мягкий, деликатный, сочувствующий тон. А я не проронила ни одной чертовой слезинки. Когда я вообще последний раз плакала? Кажется, мои глаза пересохли раз и навсегда. Вообще с эмоциями беда полная. Они кончились. Я скоро стану хладнокровной и невозмутимой, как Маккинби.

Макса больше нет.

А Август Маккинби отказался участвовать в любых расследованиях, связанных с его смертью.

Он знал с самого начала. Знал в тот день, когда отправлял меня в отпуск на Кларион. И не сказал ни-че-го. Какое вообще право у него было решать, что мне нужно знать, а без чего я обойдусь?!

Впрочем, подлости в его решении нет. Он не отказал бы Максу в помощи, будь тот жив. А трупу уже не больно. И, по большому счету, все равно, где лежать. Макса уже ничего не беспокоит. Добрая о нем память, его репутация, дорогая могилка — это все нужно нам, живым. Августу Маккинби не нужно. Презирать его за это? Да нет, с чего бы. Почему он должен делать то, что нужно мне? Особенно когда я в состоянии справиться сама?

А разговор больше откладывать нельзя. В понедельник я должна приступить к работе.

Я слезла с подоконника, посмотрела на себя в зеркало. Чуть не поддалась соблазну отрезать волосы. Прямо сейчас. Скрутить в жгут и перехватить ножницами. Кое-как, потом достригу у стилиста. Или обреюсь наголо. Мне идти в поле, там длинные волосы только мешают. И если бы я не подозревала, что за этим желанием стоит задавленная истерика, то немедленно обкорналась бы. Но истерики — это лишнее. Особенно в моем положении. Поэтому я просто гладко зачесала кудри, заколола шпильками в пучок и пошла в кабинет Августа.

Он был один и сразу понял, с чем я пришла.

— Была в министерстве?

— Да. Август, я хочу расторгнуть контракт досрочно.

— Решила идти на Саттанг?

— Это приказ.

— Неважно. Я не вижу необходимости в расторжении контракта. Достаточно отпуска без сохранения содержания.

— После Саттанга я возвращаюсь в армию.

— Уже известно куда?

— Да.

— Почему?

Я молчала, подбирая слова.

— Я имею право знать, — спокойно сказал Август. — Это нормальный вопрос работодателя.

— Все в порядке. Август, я устала от этой работы. Я оверквалифицирована, чтобы быть твоим ассистентом. Именно твоим. Ты намного умнее меня, и я слишком часто стала задаваться вопросом: зачем я нужна в твоем кабинете? Если только для красоты. Фактически я не оперативник, а курьер, который бегает по указанным тобою адресам и обеспечивает доставку фактов. С этим справится кто угодно. Я хотела бы работать по специальности. Я уже получила интересное предложение. После Саттанга меня ждут в первом округе. Наученная горьким опытом, я навела справки. Неплохое место.

— Да, я тоже узнавал. Обычная армейская обстановка. Командующий — лучший друг Александра Шумова, что, в общем, неплохо его характеризует. — Август положил обе руки на стол, сцепил кисти в замок. Я невольно проследила за его пальцами — нет, не стиснул. Совершенно свободно держал. — Но это Шанхай.

— Меня приглашают в штаб. Пожалуй, это вторая причина, по которой мне хотелось бы сменить работу. Возможность на практике освоить некоторые аспекты профессии, которые нам не давали. Через год я смогу поступить в магистратуру за государственный счет.

— Отлично. Поверь, я очень рад, что ты решила расти в профессии дальше.

Он говорил тем спокойным, малоэмоциональным тоном, который легко выдерживал в первый год нашей совместной работы. Чуть-чуть дружелюбия, ровность интонаций и хорошо обдуманные слова. Когда-то меня успокаивала такая манера разговора.

— У меня есть только одно замечание. Или предупреждение. Делла, с Саттанга уже не вернулись две группы. Две прекрасно подготовленные группы, не имевшие перерывов в стаже. Тебя, насколько я понимаю, забрасывают в паре с индейцем, который о разведке вообще никакого представления не имеет. Опыта поисковых операций на враждебной территории у тебя нет. Зато у тебя есть психоэмоциональное выгорание, тяжелейшая психотравма, потерянная форма и несколько лет работы не по прямой специальности.

— Ты считаешь, что командованию это неизвестно? Или Кид Тернер питает какие-то иллюзии на мой счет?

— Если и питал, то сейчас точно нет. Я разговаривал с ним. Делла, ты как разведчик не существуешь. Возможно, если тебе дать год на переподготовку, ты сможешь работать. Но у тебя нет времени. Киду — а твоим непосредственным куратором будет он — я сказал, что он посылает тебя на смерть. В общем и целом Кид разделяет мою точку зрения. Ты наименее подходящая кандидатура для решения этой задачи. Объективно ты не способна ее решить. Не думаю, что тебя заденет столь нелестная оценка, ты достаточно самокритична и сама знаешь свои недостатки. Твое прошлое, где ты была лучшей из лучших, осталось, извини за каламбур, в прошлом. Из тебя мог бы выйти очень неплохой следователь-федерал. Но не тактический разведчик.

Я промолчала.

— Я хотел бы, чтобы ты знала подоплеку. Всю. Помнишь бомбу, которую нам прислала якобы Валери? Ее преподнес тебе Ник ван ден Берг.

— Ник? Ему-то зачем моя смерть?

— Ему твоя смерть выгодней, чем всем остальным. С твоей смертью исчезнет надежда на возобновление династии. У тебя еще пять лет. Ты можешь родить ребенка, биологическим отцом которого будет Макс. Но если ты умрешь, то у Ника будет повод подать в суд на пересмотр завещания его деда. И будет шанс выиграть. Сейчас от княжеского титула его отделяешь только ты. Точнее, он так считает. Я вынужден был отпустить его, в силу того что использовал, мягко говоря, неконвенционные средства дознания. Понадеялся на то, что Крюгер отработает быстро и Ника арестуют. Крюгер, естественно, копается до сих пор. А Ник на свободе. Идея послать на Саттанг тебя принадлежит ему. Миллион знакомых, сто тысяч нужных людей, и военному министру с десяти разных сторон сказали: на Саттанг надо отправить тебя. Идея глупейшая. Но ее высказывали умные люди. И эти же люди, задавая себе вопрос, зачем они ляпнули чушь, тут же придумали оправдание. Они думают, что очень хитро используют человеческий фактор. Либо ты разведешь меня на некоторые выкладки и данные, возможно, неизвестные твоему командованию. Либо на месте ты поступишь чрезвычайно практично и вместо того, чтобы шастать по джунглям, пойдешь к царю. Благо вы неплохо знакомы, а Патрику там скучно пьянствовать одному. И ты убедишь его развернуть серьезную поисковую операцию силами индейцев.