Лучший друг - Ян Жнівень

не желая принимать хоть какие-то виды обезболивающего, рисовал страшные картинки того, как толпы людей падают в овраги, подрываются на минах и задыхаются в цианидовой дымке. Из комнаты спустилась Маша, на которой были надеты черные сапоги и зеленые штаны вместо юбки. Сначала Егор этого не заметил; обнимая ее, он озабочено смотрел на солдат, но потом его взгляд упал на развязавшийся шнурок.

– С ума сошла?! – он взял ее за плечи и широко открыл глаза. – Тебе туда нельзя!

– Почему? – она нахмурилась и взяла его за руку. – То есть вам можно, а мне нельзя?

– Но… но, н-н-но если что-то случится, – не выдержал он, и слезы потекли из глаз. – Нельзя тебе, нельзя!

– Перестань! По твоей логике и я могу не пустить тебя туда! А если что-то случится с тобой?! – она прижалась к нему губами и повалила на диван.

Они вновь слились вместе. От зорких взглядов солдат их отделяла разве что стена, образующая углубление в холле отеля. Егор сжимал ее руку в своей и целовал, словно в последний раз. Невероятная буря эмоций снова охватила их.

Они уснули на диване в холле, после чего их разбудило знакомое лицо. Роман Федорович стоял над ними и как-то странно улыбался. Увидев его, Егор встал и аккуратно пригладил кудряшки.

– Мне кажется, уже пора, – сказал Роман Федорович, пожав своей толстой рукой с пальцами-сосисками руку Егора, не замечая откровенно странной сцены.

– Пора, – выдавил Егор и повернулся к Маше. Он увидел в ней какое-то странное воодушевление. – Роман Федорович, приглядите за ней. Из отеля не выпускайте.

– Конечно, – отвечал управитель.

– Что?! – закричала Маша и схватила Егора за рукав. В глазах показались слезы. – Я не останусь здесь, ты с ума сошел?!

– Прости, я не позволю. Нельзя тебе!

– И тебе тогда нельзя! Егор! Нельзя, а ну стой! – Маша расплакалась и упала на колени. Растерявшись, Роман Федорович держал ее одной своей сильной рукой, а другой наливал джин, дабы хоть как-то успокоить девушку.

– Прости, – ответил Егор, даже не повернувшись к ней. В голове снова раздался гул. Он вышел из отеля, сопровождаемый криками и плачем девушки за спиной.

Маршал Митрофан Альбертович, за пятнадцать лет простоя в военном ремесле изрядно потерявший форму, но не потерявший в смекалке, распределил отряды и, по задумке Егора, поставил во главу первого себя, а во главу второго Игоря Дмитриевича. Третий отряд состоял из четырех человек, из которых Егор был координатором, Женя связным, а два снайпера – превентивной мерой, лучше которой ничего не придумали. У каждого из снайперов было по винтовке и один гранатомет на двоих, который очень уж забавлял старых друзей-снайперов. Эти парни, вероятно, были единственные, кто оставался спокойным и непринужденным в тот день.

Для каждой команды было готово по четыре дрона, на которые научное сообщество бросило все силы. Теперь люди, жизнь которых зависела лишь от куска железа в воздухе, были готовы к выходу. Егор дал команду.

Долгий поход начался. Два командира повели свои отряды на запад и восток, пока Егор и остальные шли напролом – вперед, прямо к небольшому холму, который, судя по картам дронов, располагался у деревушки, скрывая ее от непроницательных глаз. Вдали послышался взрыв, и Егор чуть шею не свернул от такой неожиданности. Из-за пройденного расстояния было непонятно, что подорвалось.

– Белки, – ругнулся он про себя, надеясь хоть как-то отогнать приступ тошноты и отвлечься.

– Черт, – послышался дрогнувший голос из рации на поясе Жени. – Первые потери.

– Сколько? – спросил Женя, нахмурившись.

– Двое. Мина.

– Дерьмо. Двигайтесь дальше, – ответил Женя и сжал кулаки.

«Может, все же белки?», – чувствуя, как холодеют пальцы, подумал Егор, но то были точно не белки. Наконец показался холм, за которым скрывалась деревня. Егор с Женей и двумя снайперами пошли вперед, протаптывая дорогу, пока Лёша и остальные бойцы группы Игоря Дмитриевича ушли в очень большой крюк. Вскоре холм был занят.

Вид открылся не самый обнадеживающий. От старой деревни, которая ранее тут располагалась, остались только маленькие домики, над которыми был целый лабиринт из металлических пристроек, каркасов, балконов и мостов, образующих собой целый город над землей. В самом центре архитектурного ужаса расположилась вышка, обзор которой охватывал большую часть леса. На ней, особо не вдаваясь в подробности ситуации, в которую они попали, сидели двое мужчин с длинными, нечесаными бородами. Они беззаботно играли в карты и даже не подозревали, что готовится в округе. Видимо, столько лет затишья усыпили их бдительность.

Общий вид был точь-в-точь как на карте, не считая лишь постоянно изменяющих свое положение мотоциклов и военных дронов-извозчиков с длинными клешнями. Женя включил связь и передал о ситуации обоим отрядам, после чего уже начали рождаться новые идеи.

В домах почти никто не ютился. Бывший спецназ предпочитал просто прожигать время после тяжелой войны и минимально обустраивать свое жилье. Даже несмотря на их неслабую мощь, они все же стояли на страже своего поселения, и всегда можно было заметить кого-то в черно-синей форме, разгуливающего по городу с пушкой наперевес. Однако это не мешало остальным обитателям бывшей деревушки с нечесаными бородами, зачастую лысыми головами, загорелой кожей и в черных очках прохлаждаться и наслаждаться оседлой жизнью.

Кто-то, закинув сухие ноги на бочку, лениво клал карты на стол, изредка потягивая молоко из стакана (алкоголя замечено не было в этом месте), кто-то, приставив прицел к глазу и уперев пушку прикладом к плечу, стрелял по мишеням на спор, кто-то баловался с гранатами в руках, подбрасывая их и всячески на спор стараясь как можно медленнее успеть задвинуть чеку, а кто-то загорал на солнце, пробивающемся сквозь лапы сосен и елей в хвойном лесу. Были тут и своего рода фермеры, мирно пасущие пару коров на лугу неподалеку, чистящие свиней в хлевах и стригущие овец. Двое мужчин в пропотевших майках-алкашках мирно переносили сено на вилах, один парнишка, совсем молодой, чинил радиовышку и занимался волновыми передатчиками для ингибиторов внутренних систем. В общем и целом, мирное место, совсем не походившее на военную базу, не то что на отряд спецназа, занимающегося рэкетом и зовущим себя ироничной аббревиатурой «РУМБА».

Егор тяжело вздохнул, лег на живот и, положив карабин Уорвика неподалеку, начал всматриваться в бинокль.

– Отряд М. Прием, – сообщил Женя отряду Митрофана. – Вас видно. Скройтесь глубже, нам нужно время.

– Понял, связной, – сообщил связной отряда М, и группа парней под командованием Митрофана, видимая даже невооруженным взглядом с дозорной вышки, медленно скрылась за стволами густой рощи и в унисон упала на животы. Благо двое бородатых на