Советский рассказ. Том первый - Александр Серафимович

— Жратва, солдат, что надо, конина наша отрада… — мурлыкал другой, складывая испеченных окуней на берегу.

Вскоре принялись за рыбу. Запивали ее густым кофейным суррогатом. Закурили дешевые тонкие папиросы и принялись ругать большое начальство. Алекси старался направлять разговор так, чтобы финны говорили о фронтовой жизни…

Бородатый солдат, недавно вернувшийся из отпуска, рассказывал, зло сплевывая:

— Невтерпеж стало, одно похабство в тылу. Немчура распутничает и ворует — все прячь. В отпуске купил ведро и поставил на крыльцо. Не успел зайти во двор, гляжу — нет. Аккурат два фрица проходили…

Солдат с дорогим перстнем на пухлом пальце, варивший кофейный суррогат, сухо возразил:

— Смешно осуждать солдата на чужбине за мелкие любовные грешки. Немцы наши союзники и ведут себя по-братски.

— И по-братски лапают твою девчонку, — издевался бородатый.

— Уж конечно, не без этого, — добавил Алекси и подмигнул капралу. — А что, кап, не податься ли нам в лесную гвардию?

— Что вы за дерьмо такое! А кто пограничные столбы на Урале будет ставить?! — вскочил тот, что был с перстнем.

— Спасибо за комплимент и угощение. А дерьмо не ворошите, чтобы вони не было!

Алекси Васара взял автомат наизготовку, его парни тоже, финские солдаты выронили кружки с кофе.

— Бросьте эти шутки!

— Идемте ставить пограничные столбы на Урале!

Капрал кинулся к автомату на сосне, но растянулся от подножки Алекси. Обладатель перстня рванул было с пояса гранату на длинной ручке. Один из разведчиков, Яковлев, не дал ему размахнуться, сгреб, отнял гранату. Бородатый поднял руки сразу.

Группа немедленно двинулась в путь. Прошли по какой-то тыловой дороге и снова встретили патруль. Началась погоня. Чтобы сократить время, Алекси выбрал путь напрямик к линии фронта.

Надо было пройти через узкий перешеек между двумя озерами. Впереди были свои.

Сзади раздался выстрел и залаяла собака.

Ускорили шаг. Бородатый, как видно, сильно устал. Перебегали цепочкой, тяжело дыша. Надо проскочить пустошь с редкими сосенками. Не успели разведчики миновать открытое место, как с опушки раздались автоматные очереди. Группа залегла и открыла ответный огонь.

— Лесосен, Карху, Егоров! Вот карта и планшет. Пленных и сведения доставить любой ценой! — Алекси коснулся плеча Карху, и тот оглянулся, осунувшийся, совсем мальчишка, если б не пышные усы до самых скул. — Назначаю тебя старшим. Яковлев останется со мной.

— Возьми и меня, Алекси, — проворчал Карху.

— Младший сержант Карху! Ступай! — хрипло отрезал Алекси.

Карху схватил планшет и подтолкнул капрала. Тот пополз к перешейку, стал перелезать через камень и вдруг, дернувшись, упал навзничь. Полоска крови темнела у него на виске. Оглушающе, под самым ухом, застрекотал автоматом Яковлев. Алекси поймал на мушку нечетко вырисовавшуюся серую фигуру на опушке…

Трое разведчиков и два пленных финна, накрытые огнем, уползали все дальше, раскачивая заросли вереска.

Судя по тому, что противник перенес весь огонь на них, Алекси и Яковлева, группа уже перебралась за перешеек. Пора было уходить и им.

Они отходили поодиночке — один полз, другой отстреливался. Пуля, рикошетом от камня, ранила Яковлева в подбородок. Он приложил к лицу пучок мха и продолжал стрелять. Когда Алекси пополз, послышались выстрелы слева, от озера. «Окружают», — мелькнуло у него в голове. Алекси бил из укрытия и по опушке, и в сторону озера, перебегая от камня к камню. Оглянулся на товарища. Вдруг почувствовал, что на голове нет пилотки. То ли потерял, то ли сорвало пулей…

У самого каменного гнезда, в котором уже укрылся Алекси, Яковлева ранило снова. Сержант вскочил и перетащил его в укрытие. «Мне каюк… Возьми гранаты», — простонал Яковлев. Через минуту он скончался.

Алекси отцепил мешочек с гранатами с пояса убитого, разбил его автомат о валун.

Прислушался. Тихо, не стреляют, только тяжело стучит собственное сердце.

И вдруг совсем рядом по-фински: «Рюсся, сдавайся, сбережешь кочан!» Примерно то же самое — на ломаном русском языке… Алекси достал из мешочка две оставшиеся гранаты и положил перед собой.

Кусты метрах в тридцати закачались.

— Где ты, червяк? Куда уполз? — послышался голос.

— У него вроде кончились патроны… — ответил ему другой.

— Сдавайся!

…Алекси помнил, как швырнул в кустарник одну и другую гранату. Тотчас несколько десятков пуль кипящими брызгами взметнулись над камнями. Вдруг откуда-то сбоку раздался треск автоматов, и обратный ливень понесся в финских солдат.

Алекси уже не видел, как отходили преследователи. К месту боя подоспели красноармейцы, встретившие Карху. Они обнаружили труп Яковлева, решили, что он-то и бросил гранаты. Стали искать сержанта Васару, но нашли только его пилотку.

…Алекси проснулся в ознобе. Он лежал в зарослях тростника, на бревнах, увязших в иле. Заходящее солнце еще освещало вершины деревьев. Шуршал тростник, над озером стелился туман.

Первой его мыслью было добраться до берега. Но стоило шелохнуться, как тупая боль свела мышцы, судорогой отозвалась в икре. Левой ногой еще можно было кое-как шевелить, хотя жгло колено. Правую он не чувствовал — как отрезали.

Он напрягся, приподнялся и тут же упал всем телом в неглубокую воду. Руки тонули в тине; после мучительных усилий он выволок онемевшее тело к берегу.

Перед глазами стояла красная пелена. Рука случайно нащупала куст брусники. Наклонившись, Алекси стал искать ягоды губами. Разжевал. Сочная кисловатая мякоть освежала горло, бодрила.

Потом он ощутил тяжесть на спине, закинул руку — автомат. Перетянул его на бок, осмотрел диск: ни одного патрона. Алекси вывернул карманы, и на мох выпали смятый спичечный коробок, два размокших сухаря и несколько патронов в табачной крошке. Вставил патроны в диск автомата, сухари завернул в платок и, едва поборов искушение сейчас же впиться в них зубами, сунул в карман. Попытался стащить сапог с онемевшей ноги, но от напряжения и боли едва не потерял сознание. Нога была, видимо, сломана. Тогда он мало-помалу дотянулся до ольхи, выломал две палки и, приложив к ноге, стянул ремнем.

Надо было решать, что дальше… На том берегу свои. Связать плот? Невозможно, у него не хватит сил… Ползти вдоль озера?

Оставаться здесь, на берегу, значило умереть. Алекси заскрипел зубами, руки его сжались в кулаки, и он посмотрел на них. Две здоровые руки! Закинул автомат за спину, ухватился за ближайший сосновый сук и подтянулся к нему. С каждым толчком, волоча по земле туловище и ноги, он отползал от берега.

Давно познавший лес и нелегкий промысел охотника и лесоруба, Алекси Васара отгонял от себя все, что могло вселить отчаяние. В это туманное утро он как бы постепенно входил в новый, медлительный, но неуклонный ритм. Там, за озером, свои… Ползти, ползти, ползти…

Порой приходилось поднимать голову, чтобы видеть, куда ползешь. Это изматывало. Он валился на мох, на истлевшие сучья, на жесткий ягель, покрывавший камни. Лежал, раскинув руки, и глотал воздух.

Где-то в полутьме леса он остро ощутил запах прели и еще чего-то горьковато-пряного, напоминавшего детство, мать с кошелем морошки. «Вся жизнь… впереди…» — беззвучно, одними губами повторил Алекси и сразу пополз, словно утолил жажду.

Вдруг он услышал шелест вереска и, подняв голову, почувствовал толчок. Глаза его расширились, рука потянулась к автомату. Около его ног лежал тот самый финский капрал! Он лежал на животе, и лопатки его вздымались от дыхания. Вот он повернул голову, узнал Алекси и, вздрогнув, вцепился ему в ногу. От страшной боли Алекси выпустил автомат и повалился навзничь.

— Отпусти, дьявол, или убей! — вскрикнул он, схватился за куст и вывернулся.

Теперь они лежали лицом к лицу. Лица их были искажены гримасой боли и ожесточения. Оба тяжело дышали, ни один не шевелился, собираясь с силами и сверля глазами недруга.

На щеках капрала была маска запекшейся крови, на виске — черная бороздка от пули.

«Значит, вчера этот черт только сознание потерял, — подумал Алекси. — Он плох… не держит голову прямо. Он не может стоять…»

Алекси стал подниматься на локтях. Капрал черепахой отполз в сторону, в вереск.

— Стой! — прохрипел Алекси.

— Слушай, разойдемся по-мирному, — выдохнул финн.

Алекси рванул из-за спины автомат.

— Это ты зря… Магазин потерял, — спокойно сообщил капрал.

Алекси провел ладонью по ложе и выругался.

Капрал успел отползти на целую сажень. Алекси резко, двумя рывками подволок себя к нему. Капрал пытался вырваться, тянул руку к кожаным ножнам, но финки не было. Наконец Алекси удалось обхватить его запястья. Оба задыхались.

Капрал успокоился немного, уткнулся подбородком в камень.