Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая - Алёна Нова

─ Самое обидное даже не в том, что она это сделала, ─ выдыхает девушка. ─ Я могу понять причины, но не могу смириться с мыслью, что он даже не попрощался.

─ Просто Дем всегда поступает только так, как считает нужным.

─ Да, как и мой братец, ─ соглашается она. ─ Но от этого ещё хуже.

─ За любовь, ─ иронично хмыкает Лекс, поднимая бокал, и, похоже, наши мысли приходят к общему знаменателю, поскольку подозрения отчётливо отражается на лицах.

─ Любовь, значит, ─ тяну я, а у друзей такой вид, словно они лично знакомы с очередным божеством, и зародившийся было вопрос, так и повисает в воздухе.

Мы сидим в молчании, не следя за временем, и даже больше не обсуждаем происходящее, просто потому что всех слов не хватит. Эта тишина – самая лучшая передышка, и её не хочется нарушать новыми загадками, обидами на богов и кучей ненужных вопросов. Иногда наступает момент, когда нужно просто остановиться. Перестать сотрясать воздух всеми этими «почему», обращёнными к Вселенной, и просто выдохнуть, даже если страшно. И сейчас мы, похоже, впервые за все годы проживаем этот момент…

Я не знаю, сколько получается просидеть в этой отрешённости, но как только сгущаются сумерки, расцвечивая небо неизвестными созвездиями, хочется только одного – выспаться. Правда, я вскоре осознаю, что мне вряд ли это удастся, стоит увидеть Камиллу, неслышной тенью ступившую в сад. Охотница останавливается у одного из деревьев, прислоняя свои ладони к стволу, и стоит так недолго. Друзья решают, что это идеальный момент, чтобы слиться, и быстро покидают меня, в то время как женщина вскидывает взгляд, встречаясь с моим, после чего медленно подходит.

─ Не помешаю?

─ Располагайся.

Она присаживается, молчит, и я позволяю ей собраться с мыслями.

─ Знаешь, я кучу раз прокручивала в голове речь на случай, если всё-таки встречу тебя, но все слова вылетели из головы, как только до этого дошло. Идиотизм…

─ Скажи, как есть, ─ предлагаю я. ─ Не держи в себе.

Камилла по-прежнему подбирает слова, а затем чертыхается и всё же произносит:

─ Когда я узнала, что беременна тобой, я была в ужасе, потому что прекрасно понимала, какая тебя ждёт судьба. Поэтому сделала всё, чтобы ты не выросла в Питомнике… Всё, что было в моих силах. ─ Она делает пару глубоких вдохов, стискивает кулаки и продолжает, хотя выглядит так, словно охотнице под рёбра заталкивают острые пики. ─ Как только удалось прорваться на Землю, роды начались почти сразу, а твой отец… Алеар словно провалился, и всё, что оставалось юной идиотке вроде меня, это просить помощи.

Я воображаю, как совсем молодая энитири-ши с кинжалом у горла Мастера «просит» помочь ей, и не сдерживаю усмешки, которую повторяет женщина, явно понявшая всё правильно.

─ Всё прошло на удивление быстро, но самое сложное для меня было после. Я не хотела брать тебя на руки, Рина, ─ признаётся она, глядя в глаза. ─ Не хотела, потому что знала, что стоит взглянуть в твои глаза – и я не смогу уйти, но Верховная буквально силой заставила это сделать. Она сказала, чтобы я запомнила, для чего всё это затеяла, вернее, ради кого, и, поверь, с той ночи я никогда не забывала.

─ Наверное, раньше я не смогла бы тебя понять, но теперь, ─ невольно кладу руку на живот, чувствуя ощутимый толчок магии, ─ мне всё ясно. Не знаю только, смогла бы я так же, если бы пришлось.

Вру, и она это знает. Если бы у меня имелся только один выбор – отдать дочь, чтобы росла в безопасности или подвергнуть её всем ужасам жизни среди ин Виарре, я бы даже не колебалась.

─ У тебя замечательная семья, Дарина. ─ Кажется, Камилла вновь набирается смелости для очередного признания, и я чувствую, что это будет неприятно. ─ И если о чём-то я и жалею, так это о том, что сама не отнесла тебя им, не рассказала всё, как есть, но это было опасно для всех. За мной объявили настоящую охоту, даже травлю, и когда поймали… Отец не вмешивался. Я не знаю, был ли он в те моменты Дереком или этим странным созданием, но жрецы полностью управляли им. Он молча смотрел на все мои пытки, смотрел, как меня лишают малейшей возможности иметь детей в будущем, а любимая сестрёнка с радостной улыбкой помогала шаманке, подавая инструменты.

У меня внутри всё переворачивается от такой правды, и я никак не могу принять её, не желаю поверить.

─ Хочешь сказать, Элайна…

─ Та Элайна была настоящей сукой – истинной дочерью нашего папочки, а та, которую я встретила в замке, извинилась передо мной за всё. Понимаешь, к чему я?

Да как тут не понять? Только, выходит, все её слова были враньём, и я даже не знаю, в какой момент она изменилась.

─ Интересно, кто она?

─ Не знаю, но я так понимаю, что кто-то весьма могущественный. Мне хочется верить, что это сама Амирран, и это по её воле после моих многодневных мучений вскоре у охотниц почти перестали рождаться дети. Плач новорождённых всё реже слышался в замке, а потом наступили времена тишины, но к тому моменту я уже была далеко.

Так вот почему я ни разу не видела младенцев? Интересно, богиня таким образом прокляла всех охотников или только нашу отвратительную семейку?

─ Думаю, это справедливо, ─ сама себе киваю я. ─ Такие, как дед не должны размножаться, и этот поступок нельзя оправдать ничем.

Камилла какое-то время смотрит на меня, а потом срывается с места и обнимает, а я не препятствую, ведь испытываю ту же потребность. У меня нет к ней никаких претензий, никаких обид или ненависти. Она моя мать, и это ничто не изменит.

─ Спасибо, ─ тихо шепчет она. ─ Спасибо, что выросла такой.

─ Это тебе спасибо. Не у каждого ребёнка может быть по два набора классных родителей, ─ шучу, пытаясь разрядить обстановку, и женщина тоже улыбается. Я чувствую эту улыбку, полную облегчения, и радуюсь, что чужой груз слетел с её плеч, ведь он достаточно тяготил.

─ Не у каждого.

После беседы мы обе опустошены, но это чувство, скорее, приятное. Оно не давит на душу, не вызывает болезненные спазмы в груди, и дышится от этого в разы легче, поэтому мы с охотницей расходимся, обещая друг другу разговаривать время от