Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

Вивьена встала за спинкой трона, положив руки на резные столбики в форме листьев клёна.

— Дети мои, — едва уловимый голос королевы ведьм пронёсся по площади и заставил всех замолчать. Слабый голос когда-то сильной женщины. Джилс подавила всхлип, продолжая пробираться к возвышению. Ещё совсем чуть-чуть, пару рядов — и она встанет напротив бабушки, напротив кровавой короны. — Сегодня я прощаюсь с вами. Я правила вами долгие сто пятьдесят лет, я вела вас и оберегала. Но моё время пришло. Сегодня я стану частью нашего купола, запитав его своей кровью, — бабушка закашлялась. — А вы примете новую королеву, которая поведёт вас в новое будущее.

Джилс выбралась из толпы, буквально вылетая из неё, и врезалась в деревянное возвышение, чуть не свалив корону на брусчатку. Вот было бы шоу, если бы та действительно упала и покатилась по земле прямо к речке, утопая навеки в её водах. Девушка даже на секунду подумала так и поступить, но не смогла. Не сейчас, когда взгляд бабушкиных глаз был направлен на неё. Та ничего не сказала, просто смотрела на внучку; и в этом взгляде читались любовь и тоска.

Джилс хотелось разрыдаться, но она затолкала слёзы поглубже и выпрямилась, расправив плечи. Плакать на глазах Вивьены, которая цепко уставилась на Джилс, улыбаясь лишь правым уголком губ, словно спрашивая: «И что ты будешь делать дальше?», она не станет — поплачет потом, если у неё ещё будет такая возможность.

Мужчины, которые внесли бабушку на помост, подхватила её за подмышки и, вздёрнув на ноги, понесли к краю помоста. К короне. Туда, где стояла Джилс.

«Даже стоять сама не может», — проскользнула печальная мысль в голове девушки. А ведь прошла всего пара лет с последней встречи Джилс с бабушкой и с того момента, как ту подкосила Болезнь.

Обычно ведьмы не болели. Простуда и грипп, свойственные людям, ведьм просто не брали. Конечно, у них были недуги и дефекты, такие как бесплодие или, скажем, заячья губа. Сама Джилс в подростковом возрасте мучилась с прыщами. Но в целом иммунитет ведьм был очень сильным. Но это… это была Болезнь с большой буквы. Необратимая медленная смерть.

Для ведьм не было ничего ужасней, чем тот недуг, что поразил Королеву. Из-за Болезни она больше не могла восстанавливать свои магические запасы: исчерпала всё, что было, и теперь буквально усыхала, поедая себя изнутри.

Сама болезнь была редким, но оттого ещё более пугающим явлением. Кто-то мог жить столетиями, и их внутренний источник наполнялся, питаясь магией природы, а кто-то мог прожить долгую или короткую жизнь и однажды утром проснуться, не способный сделать даже вдох, потому что магия ушла безвозвратно.

Иногда случалось, что дети рождались не просто не способными к магии, а уже больными, и тогда их убивали сразу же: такая смерть куда милосерднее, чем позволить ребёнку прожить несчастные несколько дней, пока он не умрёт от дефицита энергии. Джилс самой иногда казалось, что лучше и правда родиться без магических способностей и прожить обычную жизнь, чем вот так, как бабушка, подойти к рубежу, за которым не было ничего.

Вивьена последовала за королевой, сжимая в руке древний сделанный из зуба дракона ритуальный нож — редкая и ценная вещь. Артефактов, изготовленных из костей драконов, во всём мире были единицы. И этот нож, весь в зазубринах и сколах, был куда старше Кровавой короны.

Вивьена стала точно за королевой ведьм, и её сухая костлявая рука зависла точно над пупком бабушки.

— Прощайте, дети мои, — выдохнула бабушка, и Вивьена точным единым движением вспорола живот уже бывшей Королевы.

Потроха вперемешку с кровью выпали из слабого старушечьего тела и упали на корону, проткнутые её острыми краями. От вони, разнёсшейся по площади, слезились глаза. Лицо Джилс обрызгало кровью. Кровью её королевы. Кровью её бабушки. И не только кровью. Джилс замутило, она ощутила, как желчь подкатила к горлу.

«Не сейчас, — мысленно приказывала она себе. — Я справлюсь».

Девушка сглотнула, молясь, чтобы её не вырвало. Одно дело — знать, что должно произойти, и совсем другое — видеть. Перед глазами у неё были две картины: казнь родителей и ритуальная смерть бабушки. Жестокая, кровавая и долгая смерть. Хриплое дыхание ещё разносилось над площадью, но королева ведьм не стонала от боли.

В ушах звенело, перед глазами всё плыло, но Джилс не могла позволить себе ни минуты слабости. Она немигающим взглядом смотрела на Вивьену, с улыбкой стоящую на постаменте.

Бабушку опустили на красные от крови доски и так и оставили лежать. Ведьмы города Кровавых Вод в полном молчании ждали конца своей королевы.

Удар сердца, последний слабый вздох — и город накрыло гробовой тишиной.

— Сегодня мы простились с нашей королевой. Королева Гертруда простилась с нами и благословила нас своей кровью на новое светлое будущее. И мы пойдём к нему с новой Королевой, новой Главой нашего ковена, — своим похожим на смех гиены голосом Вивьена разрезала день на до и после. — И сегодня корона сделает свой выбор!

Словно подтверждая слова Вивьены, корона на бархатной подушке завибрировала и плавно поднялась в воздух. Бабушкины потроха соскользнули с неё, да так и остались лежать на земле. Джилс сглотнула, стараясь загнать рвотные позывы обратно, когда корона поплыла к ней. Вот только всё, чего ей хотелось, это развернуться и бежать. Как же хорошо, что она не ела со вчерашнего дня, а то сил бороться с тошнотой уже не было.

Джилс бегло осмотрела площадь, надеясь, что не ей одной сейчас так паршиво, но наткнулась лишь на смиренные лица. Лишь один мужчина смотрел на происходящее с отвращением, и Джилс сразу узнала его — Люциан Толчен, последний колдун Шарпы. Не узнать его было невозможно, ведь за те годы, что Джилс не видела его, он совсем не изменился: всё тот же тридцатилетний мужчина. Чёрт, да у него даже волосы лежали точно так же, как в их последнюю встречу, когда он прибыл на казнь королевской дочки.

Мужчина ободряюще улыбнулся Джилс, встретившись с ней взглядом. Значит, тоже узнал и понял, на кого упал рок судьбы.

А корона, с которой капала бабушкина кровь, уже приблизилась к Джилс, зависнув на уровне её рук. Только и осталось что протянуть и взять. Нить между ними натянулась до предела.

Джилс поймала злой взгляд Вивьены и схватила корону обеими руками, нацепив на лицо самую широкую свою улыбку.

— Да, здравствует королева! — ехидно произнесла Вивьена, даже не попытавшись прикрыться маской раболепия, которой потчевала бабушку многие годы.

Джилс водрузила корону себе на голову. Тело прошибло током. На том конце нити все ведьмы, которые когда-либо использовали кровь для колдовства, светились огоньками, морем огоньков, из которых нельзя было выловить никакой конкретный. Они мигали для неё, вот только Джилс не могла понять, зачем. Бабушка никогда не рассказывала об этой особенности короны.

Девушка была настолько огорошена, что следующие слова Вивьены доносились до неё, как сквозь толщу воды:

— Поприветствуем нашу королеву, — Вивьена махнула рукой на помост, предлагая Джилс подняться.

Неуверенным шагом девушка поднялась по скользким ступеням, гадая, убьют её сейчас, прямо перед толпой, чтобы быстренько избрать новую королеву, или её смерть придёт за закрытыми дверями. Судя по тому, что Вивьена убрала ритуальный нож в ножны, висящие на поясе, смерть пока откладывалась. Хотя она вполне могла вновь достать оружие за считанные секунды — Джилс уже наглядно убедилась в умении Вивьены обращаться с ним.

Новая королева встала возле трона, окинув взглядом своих подданных, и удивилась, не увидев на их лицах ненависти. Они либо смирились с выбором короны, либо умело скрывали своё недовольство. Все, как один, опустились на колени: и взрослые, и дети.

Лишь один Люциан остался стоять на ногах, слегка склонив голову в приветствии. Большего от него никто и не ждал — мужчина не был частью ковена. Сторонний наблюдатель, призванный засвидетельствовать смену власти.

«Кучка фанатиков, — пронеслось в голове Джилс. — Чёртова кучка фанатиков».