Место под солнцем - Биньямин Нетаниягу

Но это было гораздо хуже, чем поражение. Ибо ливанская кампания памятна всему миру лишь одним зверским убийством нескольких сотен палестинских арабов, совершенным ливанскими христианами-фалангистами, сотрудничавшими в прошлом с Израилем, в лагерях беженцев Сабра и Шатила, расположенных недалеко от Бейрута. Эта чудовищная резня была учинена не израильскими солдатами, а арабами, жаждавшими отомстить за убийство избранного, но еще не вступившего на пост президента Ливана Башира Жмайеля (который был христианином). Это была еще одна кровавая страница гражданской войны, в которой палестинцы и христиане систематически уничтожают друг друга с начала 70-х годов. Израильские вооруженные силы не только не участвовали в резне, не только не способствовали ей, но даже и не знали о ней. Словом, израильская судебно-следственная комиссия Кагана рекомендовала в результате подать в отставку министру обороны Ариэлю Шарону, потому что он ничего не знал о резне, но, по мнению Комиссии, обязан был предвидеть, что христиане попытаются устроить массовое убийство палестинцев, и обязан был принять меры для предотвращения резни. Однако умелая арабская пропаганда в сочетании с параличом израильских средств массовой информации оставила свой неизгладимый след в умах тысяч людей, создав впечатление, будто Израиль развязал бессмысленную военную агрессию, опустился до избиения невинных арабов.

Последствия этого были весьма ощутимы. Южноливанская кампания не только не была воспринята в качестве решительного удара по международному терроризму, а напротив, была оценена как необоснованная и несправедливая даже в Соединенных Штатах и Великобритании, странах, которым пришлось три года спустя бомбить Ливию в ответ на террористические акты. Результатом стало растущее на Западе осуждение действий израильтян и все нарастающее давление с требованием остановить Израиль и не допустить уничтожения членов ООП, оказавшихся в окружении в Западном Бейруте и взятых в кольцо израильской армией.

И вот тот самый Запад, чьи пассажирские самолеты взрывают в воздухе, чьих граждан похищают, а дипломатов убивают террористы, посланные из логова ООП в Ливане, борется за выведение из-под удара Израиля той самой организации, которая ответственна за совершение всех этих преступлений. В конце концов, давление Запада возобладало, и десять тысяч террористов ООП с оружием в руках были под охраной выведены из Бейрута и бесследно испарились на надежно укрытых базах ООП в Тунисе и других арабских странах.

Во время ливанской кампании ничего не могло бы нагляднее продемонстрировать значение политической борьбы, нежели инцидент с президентом Рейганом и безрукой палестинской девочкой. Армия Обороны Израиля одержала полную военную победу, повсеместно избавив Южный Ливан от присутствия ООП. Оставался лишь Западный Бейрут, последний оплот ООП, и израильская армия подвергла выборочному орудийному обстрелу укрепленные центры сопротивления ООП в надежде ускорять капитуляцию и избежать более значительных людских потерь, которые были бы неизбежны при фронтальном штурме. В самый разгар осады президенту Рейгану была передана фотография маленькой палестинской девочки, которая, как было сказано, потеряла руку во время израильского обстрела. Сострадание и жалость президента не знали границ. В гневе он схватил трубку и потребовал от израильского премьер-министра Менахема Бегина, чтобы обстрел прекратили. Бегин уступил.

В это время я занимал пост заместителя руководителя Израильской миссии в Вашингтоне. Когда я увидел эту фотографию, то поинтересовался, нельзя ли ее увеличить. Мы долго и пристально изучали снимок. В конце концов, мне удалось связаться по телефону с израильским штабом в Бейруте и подсказать идею, чтобы военные постарались отыскать эту девочку. Через несколько дней израильским военным удалось обнаружить ее. Рука девочки действительно была покалечена, но несколько лет назад, во время гражданской войны в Ливане. Девочка была жертвой арабского, а не израильского обстрела. Но к тому времени было уже слишком поздно. Убеждение в жестокости Израиля уже укоренилось в сознании американского руководителя и общественности его страны.

Тем не менее, тот факт, что политика и интерпретация политики тесно связаны между собой, все еще никак не дойдет до сознания многих израильтян в той мере, как это понимается в западных странах. Президент Соединенных Штатов, да и многие другие руководители мирового уровня, не принимают решений, не сообразуясь с тем, как эти решения будут восприняты отечественным и международным общественным мнением. Неотъемлемой частью процесса принятия любого решения является выяснение вопроса, как оно скажется на общественном мнении, и что необходимо предпринять, чтобы его содержание в наименее резкой и наиболее действенной форме было доведено до международной аудитории. Очень крупные государства этого требования могут порой не придерживаться, хотя позволяют себе это крайне редко. Для маленькой же страны, которая гораздо больше зависит от международной обстановки, непозволительная роскошь игнорировать принцип нераздельности политики и ее презентации.

Израиль сейчас находится на полпути к открытию в себе политических способностей, которые необходимы ему, чтобы выжить в стремительно меняющемся мире. И эти способности, как мне кажется, потребуют генерального смотра всех талантов и дарований Израиля, чтобы достойно представить мировому сообществу его дело и его политику. Это нужно воспринимать как основу основ и организовать соответствующим образом, чтобы внести все необходимые изменения не только в словесное оформление обращений Израиля к миру, но и в сознание тех, кто несет миру эти обращения.

Вопреки устоявшемуся мнению, проблема, которую мы здесь обсуждаем, вовсе не принадлежит к тому типу "картинок", которые мельтешат на телеэкранах. Речь идет о высокой профессиональной отточенности аргументации и о формировании необходимого образа языковыми средствами, что является всегда важнейшим первым шагом в политических дебатах, и, как правило, сначала появляется в напечатанном виде, и лишь затем получает доступ к волнам широкого вещания. За годы своей работы я пришел к выводу, опять-таки, вопреки сложившемуся представлению, что порой одно-единственное слово может стоить тысячи кадров. Вот, например, слово "оккупация". Или словосочетание "лишенные крова люди". Или "арабская земля". Или "территории в обмен на мир". Арабы задействовали огромные интеллектуальные ресурсы, чтобы на страницах бесчисленных газет, журнальных статей и книг так подтасовывать аргументацию и подать ее таким образом, чтобы создалось ложное представление об Израиле. Израилю придется приложить еще большие интеллектуальные усилия, чтобы выбраться из той ловушки, в которую он с готовностью попался. И, прежде всего, для этого потребуются четко и ясно написанные слова, ярко и убедительно связанные друг с другом аргументы и факты, которые должны распространяться через журналы, периодические издания и газеты Запада, а, в скором времени, еще и Востока – особенно России и Японии. Израиль обязан объяснить мировой общественности, на каком основании он имеет право на эту землю, рассказать историю арабо-израильского конфликта, цели и тактику противоборствующих сторон, а также необходимые предварительные условия для установления подлинного мира в этом регионе.

Ратуя за выдвижение контрдоводов против клеветы, возводимой арабами на Израиль, я вовсе не имею в виду, что надо предать забвению слово устное, особенно, если это слово произносится с телеэкрана. Как показала война в Персидском заливе, международные конфликты все больше превращаются в телешоу, где сторонники и противники значительной частью информации обмениваются прямо на глазах у зрителей. Во время войны в Персидском заливе не только для руководителей государств, но и для рядовых телезрителей основным источником текущей информации о происходящем и, что гораздо важнее, источником впечатлений от реально развертывающихся в данный момент событий стала новая международная сетевая система передачи теленовостей. То, что видел Джордж Буш на экране у себя в Белом доме, видели и Саддам Хусейн в своем багдадском бункере, и Михаил Горбачев в Кремле, и Ицхак Шамир в кабинете премьер-министра в Иерусалиме – так же, как и члены любого другого правительства в мире. То, что произносилось с телеэкрана, прямо и непосредственно воздействовало на отношение к происходящему руководящих кругов и, соответственно, той общественности, которой эти руководители в демократических обществах, в конечном счете, подотчетны. Если общественное мнение имело решающее значение при формировании политических процессов в первой половине нашего века, то теперь, в конце второй половины века, значение это приняло масштабы, просто немыслимые тридцать или сорок лет назад. И Израиль, который уже столько раз становился центром политических бурь, больше не имеет права продолжать вести свои политические и дипломатические дела так, словно ничего на свете не изменилось.