Магический круг - Кэтрин Нэвилл

— И вообще, кто такой этот Вергилий Санторини? — спросила я. — Мой дядя Лаф, видимо, знает его, но считает очень опасным человеком. Зачем мы встречались с ним в библиотеке Мелька?

— Едва ли я выбрал бы такое время и место для подобного разговора, но, по крайней мере, здесь нас трудно подслушать, — расстроенно вздохнув, сказал Вольфганг. — А поскольку теперь уже все почти закончилось, то я вправе рассказать тебе все, что ты захочешь узнать, если это наконец убедит тебя в том, что ты можешь доверять мне. Жизнь очень сложна, Ариэль, и зачастую невозможно понять сложные мотивации человеческих поступков.

— Вольфганг, ради всего святого, уже почти два часа ночи. Давай перестанем играть в «кошки-мышки», ладно? Кто такой Вергилий и зачем Пастор Дарт последовал за нами в Вену?

— Отлично, — сказал Вольфганг, глядя мне прямо в глаза с выражением, подразумевающим: «сама напросилась». — Вергилий Санторини — высокообразованный и сведущий специалист по средневековой литературе, закончил Сорбонну и Венский университет. В сущности, он священник, хотя и служит в библиотеке монастыря Мелька. Однако у него есть полное право пользоваться всеми ее архивами, поскольку его семья из Триеста передала туда в дар множество редких книг из домашнего собрания. И она же оплачивает различные реставрационные работы, проводимые сейчас в монастыре.

В этом не было ничего удивительного. Но вскоре я мысленно порадовалась звяканью тарелок, убираемых официантами, и непристойным громогласным шуткам французов, сидевших за соседним столиком, поскольку оказалась совершенно не готовой к следующей информации.

— Семье Вергилия Санторини, — продолжил Вольфганг, — принадлежит также одно из крупнейших предприятий по поставкам оружия в Восточную Европу, особенно в Югославию и Венгрию. Они наживаются на этой торговле уже несколько поколений. Твой дядя, говоря об опасности, видимо, имел в виду тот известный факт, что семья Вергилия связана с мафиозной группировкой под названием «Стар» — это некий консорциум, контролирующий транспортировку ядерных материалов и оружия. Так что, как я тебя и предупреждал, не только сами люди, но и жизненные ситуации могут быть слишком сложными для легкого обсуждения их за ужином.

Да уж, меня изрядно удивили откровения насчет отца Вергилия, который выглядел обаятельным, хотя и немного странным ученым-медиевистом. Но, не углубляясь в данные размышления, я постаралась собрать все свое внимание, чтобы выслушать ответ на мой второй вопрос.

— С Пастором Дартом дело обстоит еще сложнее, — продолжил Вольфганг. — Тут надо немного вернуться назад. Приехав в Айдахо, я поначалу встревожился, узнав, что твой коллега Оливер Максфилд является твоим домовладельцем и таким образом может с легкостью прослушивать твои телефонные звонки и шпионить за тобой двадцать четыре часа в сутки. Как я мог убедиться, что он не является чьим-то агентом? Поэтому после твоего возвращения с похорон я попросил Пастора Дарта послать Максфилда перехватить тебя на почте, а сам последовал за ним на машине. По твоему поведению было очевидно, что Максфилд, заезжавший на почту раньше тебя, чем-то возбудил твое недоверие. Я видел, как ты, получив посылку, укатила от Максфилда и помчалась прочь из города. И тогда я сам последовал за тобой в ущелье Джэксона. Хотя я знал о руническом манускрипте, посланном твоей матерью, твой страх и подозрительность в тот момент, когда ты увидела меня в горах, ясно показали, что ты считаешь, будто получила унаследованные от Сэма документы. А ночью, когда ты спала, я имел возможность убедиться в том, что это рунический манускрипт твоей матери. И еще я понял, что, вероятно, это пока единственный полученный тобой документ, то есть что ты пока не получила наследство кузена, но ждешь его. Ситуация могла стать крайне опасной, если бы оправдались мои подозрения о том, что Максфилд собирается завладеть этими документами. Хотя наша командировка в Россию была запланирована, мы с Пастором Дартом решили ускорить отъезд, чтобы избавить тебя от всевидящего ока Максфилда. Сам Дарт предпочел остаться, чтобы получить второй пакет, когда он прибудет, и убедиться, что он не попал в плохие руки. Но после всех наших стараний по организации поездки ты умудрилась едва не опоздать на самолет в Солт-Лейк. Я был в шоке, когда ты наконец появилась. Взглянув на твой рюкзачок, потяжелевший раза в три по сравнению со вчерашним днем, а также учитывая твои слова о каком-то «поручении», выполненном тобой по дороге из центра в аэропорт, я убедился, что ты вновь заходила на почту и на сей раз получила настоящее наследство. Поэтому мне оставалось только одно. Как только ты удалилась в дамскую комнату, я дозвонился из аэропорта Солт-Лейка до Пастора Дарта и предложил ему немедленно купить билет и следовать за нами в Вену. Я объяснил ему, где именно мы сможем встретиться в Кремсе неподалеку от моего дома — мне подумалось, что там мы с тобой уж точно будем одни и никто не сможет нас подслушать. Мне еще пришлось поломать голову насчет того, как намекнуть тебе, что надо оставить манускрипт в Австрии, потому что в России его, конечно же, могли конфисковать. Я связался с Дакианом Бассаридесом во Франции и попросил его встретиться с нами в том венском ресторане. Я намекнул ему, что ты, вероятно, уже получила наследство и тебе нужно помочь понять, как с ним поступить. Но неожиданно он отослал меня, заявив, что хочет побеседовать с тобой с глазу на глаз. Хорошо еще, что Вергилий следил за вами на тот случай, если бы Дакиану взбрело в голову не явиться на встречу со мной в условленном месте, а просто смыться с тобой в неизвестном направлении.

Вольфганг впервые сделал паузу и сокрушенно покачал головой.

— Ариэль, если бы ты знала, как я сходил с ума все эти две недели, пытаясь защитить тебя от тебя самой!

От меня самой?! Я чуть не закричала от возмущения.

Совершенно обалдев от таких откровений, я постаралась сохранить благоразумие. Надо подумать, что из сказанного им может быть правдой. Этот тип только что признался, что с самой первой нашей встречи приукрашивал действительность, пока она не стала подобна пестрому гобелену; что за мной весь день следил священник, возможно связанный с торговцами оружием и мафиозной группировкой; что он подговорил моего деда убедить меня оставить наследство в публичной библиотеке. Не упустила ли я еще что-нибудь?

И в самом деле упустила: имелась еще одна деталь.

— Вольфганг, почему ты и Пастор Дарт и, похоже, все в этом мире так жаждут заполучить эти документы? — спросила я. — Я знаю, что они ценные, но неужели они настолько важны, что ради них Под пролетел полмира, чтобы поболтать с тобой пару минут в ночном винограднике? Что за секреты вы могли передать друг другу только в такое неурочное время в глухом месте?

Вольфганг взглянул на меня так, словно ответ был до смехотворного очевиден. Потом он второй раз позвал официанта, чтобы расплатиться.

— В отношении их содержимого мне известно далеко не все, и мои сведения еще нуждаются в уточнении, — сказал он. — Но что касается Пастора Дарта, мне необходимо было рассказать ему, где будут спрятаны эти бумаги, как только я сам узнаю, где ты решишь спрятать их, и, разумеется, это надо было сделать до нашего отъезда в Россию. Как же иначе Дарт мог извлечь их из Государственной австрийской библиотеки, прежде чем кто-то опередит его?

«Оёёй», словечко из лексикона Оливера, мгновенно всплыло в моей памяти. Вергилий, по-видимому, последовал за нами прямо из кафе «Централь» и записал все названия заказанных нами книг, пока Вольфганг принимал их от библиотекаря. От возмущения я просто не могла подобрать слова для характеристики такого поступка.

Мы возвращались к гостинице по узкой улочке, вдыхая влажный ночной воздух с реки, и я вдруг поняла, что мне отчаянно хочется плакать.

Вольфганг как ни в чем не бывало держал меня за руку да еще и пожимал ее.

— Может, прогуляемся немного по берегу? — предложил он.

В конце улицы я увидела блестящие огни l'ile de la Cite — знаменитый парижский остров Сите, казалось, скрылся под водой. «Что за чертовщина?» — подумала я в безмолвном отчаянии. Мне оставалось лишь надраться до чертиков — или напоить Вольфганга, если он быстро не предоставит мне какие-то приличные объяснения. Теперь меня совсем не привлекала перспектива уикенда в Париже в компании Вольфганга. Как раз сейчас мне хотелось пристрелить его. Я испортила все, ради чего Сэм рисковал жизнью, а ведь Лаф советовал мне: «Всячески остерегайся мужчин, пока точно не разберешься, в какую ситуацию они тебя втягивают».

Ну, теперь-то я точно знала, во что меня втянули, однако — Боже, помоги мне — не имела ни малейшего понятия, как выкрутиться из этой ситуации. Я судорожно пыталась собраться с мыслями. Я по-прежнему ничегошеньки не знала об этих чертовых манускриптах! Меня уже выворачивало наизнанку от одной мысли о них. Но эта ночь еще не кончилась, и я поклялась себе, что до рассвета добьюсь хоть каких-то честных ответов.