Семейные обстоятельства - Альберт Лиханов

Судья и ее помощницы возвращаются.

Все встают.

— Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, — торжественно произносит судья, — суд приговорил Воробьева Сергея Петровича, одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, к одному году лишения свободы в воспитательной трудовой колонии для несовершеннолетних…

В Сереже словно лопается какая-то струна. Он даже слышит этот странный, звенящий звук…

— Решил… на основании статьи… Уголовного кодекса наказание считать условным с испытательным сроком… в течение двух лет…

— Неправильно! — растерянно говорит Андрон. — Дайте лучше мне, старому дураку!

Сережа думает, судья сейчас возмутится, обругает Андрона, но она разводит руками.

Вот и все, думает Сережа, вот и все.

Кончился обман…

Обман кончился… Что теперь?

В тишине всхлипывает бабушка.

— Чего дальше-то! — говорит она. — Может, обратно в училище? Там все же Колька…

— Или в школу? — предлагает Галя.

Сережа сидит, повесив голову. Он чувствует, что-то произошло. И с ним, и с ними. Словно он после приговора судьи внезапно заразился проказой — есть такая неизлечимая болезнь. И его жалеют. Выдумывают срочно глупые лекарства. А он-то, дурак, думал, все будет наоборот. Он сразу поправится. Вылечится от обмана. Засмеется освобождение, вздохнет легко, побежит бездумно по улице, как когда-то, как прежде…

— Не знаю, — говорит Олег Андреевич и улыбается смущенно, — что и делать. То ли сочувствовать, то ли поздравлять.

Он смотрит на них. Странно все-таки устроены люди. Вот только что друзья ему речку переплыть помогали. И знали, к чему он плывет. А когда доплыл — смущенно молчат. Видно, уж так всегда. Какая бы правда ни была, если за нее год дадут, не обрадуешься.

Он поднимается.

— Раз меня осудили условно, это значит поставили условия. Словно в задаче, — задумчиво размышляет Сережа, — даны условия, надо найти ответ. Вот я и не хочу, — он оглядывает всех внимательно, — не хочу, чтобы этот ответ нашли вы. Хочу сам…

Он медленно поворачивается, идет к выходу. Плотно притворяет за собой дверь. Выходит на улицу.

Воздух врывается в него, заполняет легкие, обдувает лицо.

Вместе с ветром летят капли мелкого дождя.

Сережа не отворачивается от него.

Он закрывает глаза и чувствует, как постепенно лицо становится мокрым.

«Вот и все, — думает он. — Теперь надо жить дальше…» В сущности, он только повторяет то, что, всхлипывая, сказала бабушка, но тогда это говорила бабушка. Теперь думает он.

Он думает сам и не хочет, чтобы кто-нибудь думал за него.

Сережа глубоко вздыхает и чувствует на плече тяжелую руку.

Он открывает глаза.

Перед ним стоит летчик в синей болонье и форменной фуражке. Герой Доронин! Однофамилец артистки.

— Что же обманул? — спрашивает он строго. — Сказал, четвертая квартира…

Сережа опускает голову.

— Зачем вам? — говорит он.

— Ну ладно, — говорит летчик, трогая большой нос, — хватит хныкать! — В голосе его едва слышимая ирония. — Своего добился, и правильно. Перестань оборачиваться. Смотри вперед. — Он хлопает Сережу по плечу, идет к машине, которая стоит в стороне.

И вдруг у Сережи начинает бешено колотиться сердце. Он срывается с места и бежит к «Жигулям».

Это как в школе. Отвечаешь урок, который отлично выучил, и сердце бьется от уверенности, от предчувствия. Вот закончишь сейчас, и тебе поставят пятерку. Уверен в этом. От этой уверенности все тело становится легким и солнечно на душе.

Сережа бежит к машине, распахивает дверцу и говорит:

— А вы? Зачем приезжали?

Ведь не может же Доронин просто так его искать.

Летчик улыбается. Толстое лицо его становится добрым от морщин, бегущих к вискам. Он теребит свой нос, растягивает толстые губы, включает двигатель.

Сердце колотится, а летчик молчит.

Но сейчас что-то скажет. Хорошее. Просто замечательное. То, что ждет Сережа.

Но резко сжимается сердце.

— Подождите, — говорит Сережа, меняясь в лице, — я вначале вам должен… Мне дали год условно!

— Не имеет значения, — отвечает летчик, разглядывая Сережу и по-прежнему улыбаясь. В глазах его бегают искорки.

Сейчас, сейчас… Сейчас он скажет…

Сейчас он скажет что-то такое, что изменит всю Сережину жизнь…

Всю жизнь!

Жизнь эта не будет без облаков, как не бывает без облаков небо.

Но — помните? — ведь это к облакам струятся от земли невидимые воздушные потоки.

Они поднимают в высоту модели, планеры и людей.

Анатолий Алексин

Размышляя о прочитанном

Две повести и роман Альберта Лиханова встретились под одной обложкой. Закономерно ли это? Что позволяет им встать как бы рядом, плечом к плечу? То, что произведения эти, отнюдь не повторяющие друг друга по сюжетным коллизиям, посвящены, по сути дела, одним и тем же проблемам, очень серьезным и важным: проблемам взаимоотношений подростка с миром взрослых. Событиям и конфликтам, радостям и разочарованиям, надеждам и открытиям, которые рождаются в процессе этих взаимоотношений.

Некоторые критики проповедовали в свое время, что в книгах, адресованных юным читателям, мы не должны встречаться с теми взрослыми людьми, которые обладают хоть какими-нибудь недостатками. Выходило, что, получив паспорт, став взрослым, человек превращается в бескрылого ангела и не может уже совершать никаких ошибок, промахов, нравственных срывов. Разумеется, талантливая детская и юношеская литература этим «теоретическим воззрениям» никогда не поддавалась. Произведения же, которые были написаны с учетом упомянутой мною «точки зрения», были, я уверен, просто вредны, ибо растили юного человека не борцом, готовым постоять за светлые идеалы нашего общества, а маниловски настроенным созерцателем, убаюканным мыслью о том, что не может уже ему встретиться на дороге ни бюрократ, ни эгоист, ни хулиган.

К счастью, как я уже говорил, настоящая детская и юношеская литература всегда готовила и готовит юного читателя к тому, чтобы он был способен поддержать все честное, истинно наше, советское, передовое, и одновременно чтобы готов он был вступить в беспощадную схватку со всем, что отжило свой век, что калечит человеческие души и путается у нас под ногами.

Именно с этих позиций ведут большой разговор с юными читателями и произведения Альберта Лиханова.

Воспитывает человека вся сумма слагаемых нашей жизни — школа, комсомол, спорт, общественная жизнь, театр, книги. Но большую часть времени мы проводим в семье, и эти отношения определяют наше настроение и нашу работоспособность… Хорошо, когда в семье царят взаимное уважение, лад, заинтересованность детей и взрослых. Не сразу можно разобраться в причинах ссор и неудовольствий, потребуется немало стараний и такта, чтобы привести к согласию семейные обстоятельства.

Семейные обстоятельства… Каковы они в повестях Лиханова?

Отец Михаськи, боевой разведчик, вернулся с войны невредимым; но, храбрый на фронте, он устрашился трудностей послевоенного строительства, стал ловчить, приспосабливаться, терять себя, утрачивать уважение сына — это «Чистые камушки».

Бабушка Толика оказалась человеком деспотичного нрава, она создала в семье тяжелую обстановку; освобождаясь от «бабкиной тирании», отец переложил всю тяжесть ее на мать и сына — это «Лабиринт».

Сережа рос без отца, мечтал стать летчиком, как отец; ему дарованы были три идиллических летних дня велосипедного похода с матерью и отчимом; но вот умирает мать, отчим предает его — это «Обман».

Обстоятельства не простые, драматические, даже трагические.

Но для нас важны не только обстоятельства: для нас важно, как ведут себя герои в предлагаемых обстоятельствах Нелишне вспомнить и возраст героев, возраст людей, принявших на свои плечи груз обстоятельств полной мерой: Михаське и Толику по двенадцать лет, Сережа немного старше.

Герои Лиханова интересны нам прежде всего тем, что они личности.

Этих мальчиков отличает стремление и способность к самостоятельным решениям, чувство ответственности за свои поступки. «Как можно познать самого себя?» — спрашивал Гёте. И отвечал: «Только путем действия, но никогда — путем созерцания. Попытайся выполнить свой долг, и ты узнаешь, что в тебе есть. Но что такое долг? Требование дня». Они действуют, эти мальчики, они ошибаются, но не перекладывают своей вины на других; они сами выбирают свой путь.

В годы минувшей войны в Указах о награждении детей боевыми орденами и медалями, о присвоении им звания Героя Советского Союза никогда не упоминалось о том, что речь идет о мальчишках и девчонках. Их называли по имени-отчеству, как взрослых, потому что героизм их не был героизмом «в масштабе детского возраста», он стоял в одном ряду с мужеством взрослых. Да, имена юных героев были рядом с именами взрослых бойцов и в наградных списках, и на воинской поверке, и на плитах братских могил…