Молдавские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

они кормить друг друга: кто лучше кормил, того тоже лучше кормили, кто ленился набрать полный половник, тому тоже меньше доставалось. На столах без конца появлялись новые яства и напитки, а они жили, как братья, и забыли о муках голода и жажды.

А наш юноша шел своей дорогой и вскоре добрался до озера, в котором боярин изнывал от жажды.

— Какие вести принес ты мне?

— Грустные, боярин. Слыхал я, что мука твоя будет вечной в наказание за те несправедливости, которые ты чинил людям на земле.

Отправился юноша дальше, шел он, шел и, наконец, пришел домой. Как увидел Марку Богатей, что зять вернулся домой жив, здоров да еще перстенек с печаткой принес, чуть не лопнул от досады и страха. Придраться было не к чему, вот он и стал расспрашивать зятя, где был и что видел.

— Эгей, сами знаете, как оно в дороге, — ответил зять. — Много всякой всячины увидишь и услышишь. У врат ада видел я стражника с палицей на плече и саблей на боку и ждет он, чтобы вы ему на смену пришли.

— Я?!

— Так он говорил.

— Никто в моем роду никогда в стражниках не ходил. Только меня и нашли?.. Да еще где стоять — у врат ада!.. Пойду сам погляжу и коли ложь это, коль хотел ты посмеяться надо мной, не миновать тебе петли.

Собрался Марку Богатей в путь-дорогу и пошел по следам зятя. Стал подходить к вратам ада, а стражник еще издали кричит:

— Стой, мэй, стой! Кто ты таков и куда путь держишь?

— Я Марку Богатей.

— Раз так, иди сюда.

Подошел Марку, а стражник ему говорит:

— На вот, подержи-ка палицу, саблю, одежду мою и обувку.

Не успел Марку Богатей разобраться, в чем дело, как стражник сунул все ему в руки и был таков. Одежда на него наделась, ремни подпоясали; почуял Марку — пятки печет, подскочил кверху и в сапогах очутился. Мигом был он одет, обут, до зубов вооружен и к месту пригвожден. Много лет подряд стерег он врата ада, ни днем ни ночью век не смыкая, и, может, и сейчас еще стережет, коли кто другой его не сменил.

А сын Иона Бедняка, завладев всем имуществом Марку Богатея, поделил его со своими братьями и всеми другими бедняками.

ТРИ БРАТА

Сказка сказкой, да эта не со сказочных времен, а чуть попозже ее сложили люди, в те времена, когда прадеды наши воду черпали решетом и солнце четвериком носили в дом.

Сказывают, жили-были в те времена три брата, три дюжих молодца, все похожие с лица. Отцу их и матери не посчастливилось на сыновей порадоваться, рано они руки на груди сложили. Начав сами хозяйничать, братья день и ночь трудились, вертелись, как белка в колесе, да проку немного было. Видят они, что везет им во всем, как утопленнику, и стали совет держать, как дальше быть.

— Мэй братцы, — говорит старший. — Пока отец с матерью жили, и мы дома в холе были. А с тех пор, как снесли мы их на погост, и дом опостылел, как горькая редька. Давайте-ка лучше пойдем по свету счастье искать, авось найдем где работу хорошую, будем помогать друг другу и в люди выбьемся.

— Ладно, — согласились младшие братья.

И вот в один прекрасный день пустились они в путь-дорогу от родного порога.

Шли они, шли, немало городов и сел обошли, а работы нигде не нашли. Однажды дошли они до какого-то перекрестка дорог: одна вела налево, другая — направо, а третья — прямо. Сели братья отдохнуть, слово за слово, и вот до чего договорились:

— Мэй, — сказал один. — Сколько уж мы времени по дорогам ноги бьем, а все никак работы не найдем. Давайте лучше разделимся, пойдем каждый своим путем, авось в одиночку легче будет работу найти.

— Так-то оно так, а как мы узнаем, что с кем сталось? — спросили остальные.

— Куда б мы работать ни поступили, наниматься будем только на один год, а потом снова соберемся на этом перекрестке, и кто что заработает, с остальными братьями поделит.

Сказано — сделано. Пошел старший брат направо, средний налево, а младший прямо. Старший вскоре нашел себе работу, в батраки нанялся, да не очень надрывался — только бы время пролетало да брюхо голоду не знало. Средний тоже в батраки нанялся, но оказался ленивым на диво, трудился нерадиво, все больше на братьев надеялся, авось побольше заработают и с ним поделятся. А младший все шел вперед от зари до темна и к ночи добрался до леса дремучего. Со всех сторон его окружали толстенные и высоченные деревья, дороге конца краю не видно, а тьма все сгущается. И такой страх охватил парня, что волосы у него дыбом встали. Устал он с дороги, теперь бы в самую пору прилечь отдохнуть, да как тут приляжешь, чего доброго, зверь какой налетит и в клочья разорвет. Так он мучился от усталости и страха, пока не пришла ему в голову спасительная мысль: забраться на самое высокое и толстое дерево и там переждать до восхода солнца. Взобрался он кое-как на вершину дерева, примостился на толстом суку и сидит — ни жив ни мертв от страха. Вдруг, примерно в полночь, слышит, идет кто-то. Сколько их там было: пятеро ли, шестеро — все хохочут, веселятся, громко бранятся. Под самым деревом, на которое взобрался младший брат, и остановились. Тут один из них, видать главный, спрашивает:

— Ну, нечистые, докладывайте, где побывали, что повидали, какое зло людям учинили? Пусть каждый дает ответ — заслужил он себе место в аду или нет?

— Ваша темнейшая низость, — говорит один, — много я дорог исходил по свету, но зато и сделал стоящее дело. Неподалеку отсюда раскинулось большое царство. Крутился я по нему, вертелся, да под конец ухитрился наслать страшный мор на скотину. Падают лошади, коровы, овцы, и никто не знает, как от несчастья избавиться. Людям и невдомек, что лекарство сделать очень просто: нужно отварить семя акации в молоке коровы первотелки и дать больной скотине три капли отвара и три семечка акации — хворь как рукой снимет.

— А ты, Сарсаила, что сотворил?

— Эгей, ваша низость, сдается мне, что такого еще ни один черт не натворил. На юг отсюда раскинулось большое царство. Много я там потрудился, но под конец удалось мне все же