Харбинский экспресс - Андрей Орлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дохтуров переоделся в офицерский китель и галифе — прежнее платье-то приняло за время странствий вид совершенно неподобающий. Агранцев тоже не отказался от новой одежды, вдобавок перетянулся ремнями и прикрепил погоны на плечи. Надо признаться — вид у него стал куда как более авантажный. А вот Анне Николаевне пришлось довольствоваться дорожной накидкой: ничего из женского гардероба у интендантов не оказалось.
Пришло время покинуть уютный пульман.
Все трое спустились на путь. К этому моменту, как на грех, припустил рассыпчатый дождь-буснец. Павел Романович по опыту знал: в тайге буснец — штука обманчивая. Сперва вроде и ничего, а походишь под ним пару часов — так до нитки промокнешь, до самых костей. Всю душу вымотает, проклятый.
— …Уж лучше бы ливень… — пробормотал он вполголоса.
— Совершенно согласен, — отозвался ротмистр. — Да экая жалость: нету у нас телеграфного сообщения с небесной-то канцелярией. Придется терпеть.
Он набросил на плечи кусок брезента (вместо плащ-палатки) и вышел под дождь. Получилось не без рисовки, но эффектно.
«Перед Аней интересничает, — решил Павел Романович. — Пускай».
Но все-таки неприятно.
Перед самым уходом произошел маленький разговор с Вербицким.
— Дайте два пулемета без станков, — попросил ротмистр.
Вербицкий помолчал, потер переносицу.
— Нет, господа, пулемета я вам не дам, — сказал он. — Ни одного. Прошу извинить. Спешу на боевую часть. Сами понимаете — брандер! — и побежал, не оглядываясь, вдоль состава.
…Неподалеку от насыпи обнаружилась тропинка. По ней и пустили коней. Когда въехали в лес, Павел Романович оглянулся. И ему показалось, что в одном из вагонных окон блеснули стеклышки пенсне.
В свое время ему приходилось ездить верхом — в годы студенчества, когда летом наезжал к своей благодетельнице-тетушке в деревню — и навыки-то, оказывается, не исчезли!
Двинулись в такой последовательности: впереди — Павел Романович, следом Анна Николаевна на своем развеселом коньке, а ротмистр следовал замыкающим.
Железнодорожное полотно на Цицикар здесь делало широкий плавный поворот — в радиусе не менее тридцати верст — и поездом получалось неблизко. Ротмистр намеревался срезать путь напрямик. По времени должно было выйти около шести часов.
Из-за проклятого буснеца скоро промокли вдрызг, никакие накидки не помогли. Лошади часто оскальзывались на раскисшей земле. Пришлось ехать медленнее.
— Вот это некстати, — сказал ротмистр. Он пустил свою кобылу вперед и поравнялся с Павлом Романовичем. — Так можно и опоздать, к чертям. Тогда получится — зря мокли.
Словно в ответ, дождь припустил сильнее. Видимость стала совсем никакая.
— Давайте переждем! — крикнула Анна Николаевна. — А то мой жеребчик едва ногу себе не сломил!
— Лучше бы шею… — пробормотал ротмистр себе под нос, однако Павел Романович услышал.
— Что вы хотите сказать?
— Да то, что мы уже вдвое бы дальше были, когда б не барышня. И взбрела вам фантазия!
— Вот как! А у вашей кобылы, стало быть, крылья имеются?
Анна Николаевна подъехала ближе. Поглядев на мужчин, мгновенно сообразила, что идет острый разговор, и тому причиной — она. И тут же сказала:
— Предлагаю короткий привал. Если через четверть часа дождь не ослабнет, вы поедете вперед. Я следом. И прошу вас, Павел Романович, без возражений! Вы уж как-то чересчур взялись меня опекать.
Спешились. Ротмистр вышел поводить лошадей в узде — чтоб не остыли. А Павел Романович с госпожой Дроздовой укрылись под охватистой лиственницей.
Разговора не получалось. Анна Николаевна хмурилась и кусала губы — понимала, что задержка из-за нее. Да и Дохтурову было не до светских банальностей. Впереди-то — полная неизвестность. Не вышло бы из огня да в полымя…
— Ой, глядите… — прошептала вдруг Анна Николаевна. Она показала пальчиком куда-то Дохтурову за спину.
Он быстро обернулся, но сперва ничего не увидел. Однако уже через секунду обнаружилось нечто, чему и названия не было.
Прямо перед ним, шагах в пятнадцати, росла почернелая сосна со странным и необычным, будто оплывшим внизу стволом. В стволе, как раз на высоте человеческого роста, имелось дупло. А из его темной пасти высовывалось, раскачиваясь, что-то черное, блестяще-гибкое.
Это была небольшая змейка. Несмотря на расстояние, Павел Романович разглядел яркие изумрудные глазки. Змейка свисала наполовину и раскачивалась вправо-влево, точно дразнящий язык в глумливо ухмылявшемся рту.
В этот миг сделалось еще темнее, набежала туча, и буснец разошелся пуще прежнего.
Павел Романович посмотрел по сторонам — где же ходит ротмистр? — а когда повернулся обратно, то увидел ошеломительную картину: змейка обернулась языком, дупло — ртом, а сама сосна — неприятного вида древней старухой.
Кто-то стиснул ему плечо. Он поднял глаза: рядом стояла Анна Николаевна, бледная, с закушенною губой.
Непонятная старуха потянулась навстречу. Лицо — как у языческой маски. Глаза просвечивали болотным огнем. Они, должно быть, неким образом магнетизировали. Глядя в них, хотелось встать и подойти ближе.
Павел Романович этого не сделал, удержался, а вот Анна Николаевна поднялась и шагнула вперед.
Старуха поглядела на нее, приоткрыла рот и облизнула тонкие древесные губы языком-змейкой.
Дроздова сделала еще шаг.
Хотел было Павел Романович крикнуть, чтоб не смела более придвигаться, да только голос куда-то делся. Что за напасть? Он потянулся к револьверной кобуре (тоже непросто, руку будто судорогой свело). Но в этот момент в тучах над лесом неожиданно обозначился разрыв. И над мрачным, зелено-серым таежным ковром высветило вдруг такою лазурью — да еще с золотом! — что Дохтуров на миг даже зажмурился.
А когда открыл глаза, все закончилось. Ни змеи, ни старухи. Да и дождь перестал.
Неужто привиделось?
Он повернулся к Дроздовой, встретился с ней взглядом. И в ее глазах прочитал тот же вопрос.
— Ну как, живы? — послышался голос ротмистра. — А ведь дождались, похоже. Тучи на юг сносит. Будет вёдро. Давайте, господа, седлайте своих росинантов, и в путь. Прошу за мной — я теперь во главе колонны.
— Что это было? — прошептала Анна Николаевна, склоняясь к Дохтурову.
— Не знаю. А было ли?
Дроздова поглядела на него в некотором смятении, но более спрашивать не стала, молча поехала следом.
* * *Цицикар открылся неожиданно. Раздались в стороны толстенные таежные великаны, раздвинулись ветви, и показались дальние огороды, а за ними — кривобокие сарайчики вперемешку с крытыми соломой фанзами.