Коллапс. Гибель Советского Союза - Владислав Мартинович Зубок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горбачев продолжал продвигать свою главную цель – Союзный договор. Советский лидер отказывался понимать, что подписание его не сможет решить основополагающие проблемы экономики и управления. Одержимость Горбачева законотворчеством лишь укрепила Ельцина, Кравчука и других республиканских лидеров в их требованиях все новых уступок от центра. Ельцин отказался принять федеральный налог на поддержание деятельности союзного правительства. Георгий Шахназаров призывал Горбачева прекратить потакать Ельцину. Вместо этого, считал он, президенту следует сосредоточиться на контактах с западными лидерами и финансовыми институтами для получения помощи Советскому Союзу[881].
Шахназаров также призывал Горбачева уделять больше внимания Украине. Любая уступка Ельцину, по его мнению, только усиливала сепаратистские тенденции во второй по величине славянской республике. 11 мая Верховный Совет УССР поддержал идею о введении национальной валюты – гривны. 7 июня, следуя примеру Ельцина, украинский Верховный Совет принял закон, утверждающий его юрисдикцию над всей союзной экономической собственностью на территории республики. После вступления Ельцина на пост президента России украинские законодатели решили, что Союзный договор нуждается в дополнительной «экспертизе», прежде чем Украина согласится к нему присоединиться. Вдохновленный успехом Ельцина, Председатель Верховного Совета УССР Леонид Кравчук тоже решил стать президентом. В свете предстоящей президентской кампании Кравчук перестал приезжать на встречи в Ново-Огарево[882].
23 июля, после трех месяцев переговоров, делегации девяти союзных и автономных республик собрались для утверждения хрупкого консенсуса. Верховный Совет СССР после нескольких недель ожесточенного сопротивления многих депутатов уполномочил президента подписать Союзный договор с расплывчатой оговоркой: «после определенных поправок». Горбачев прибыл в Ново-Огарево в сопровождении Лукьянова, Павлова и нескольких министров правительства. Его помощники подготовили для окончательного утверждения проект Договора – результат трудных переговоров и взаимных уступок. Горбачев не скрывал тревоги и открыл заседание словами: «Я уже чувствую опасные тенденции. Нам нужно быстрее завершить с Договором! Быстрее!» Тем не менее срок подписания так и не был определен[883].
Горбачев, как выяснилось, запланировал еще одно, более закрытое заседание. 29 июля он пригласил Ельцина и казахстанского лидера Нурсултана Назарбаева в Ново-Огарево. Назарбаев должен был выполнять роль посредника между двумя соперниками. Тройка провела всю ночь в напряженных переговорах за закрытыми дверями, не были приглашены даже помощники. Рано утром достигли предварительной договоренности. Суть ее сводилась к следующему: Горбачев не возражал, чтобы Ельцин единолично подписал Договор от имени Российской Федерации и всех входящих в нее пятнадцати автономных регионов. Президент СССР согласился и с тем, что Съезд народных депутатов СССР утратит свои полномочия, также, не дожидаясь новой конституции, прекратит свое политическое существование и Верховный Совет СССР. Горбачев принял и требование Ельцина о смещении Янаева, Павлова, Крючкова, Язова и Пуго.
Вместо Павлова Горбачев предложил на пост премьер-министра союзного правительства, становящегося, по сути дела, декоративным, Назарбаева. Ельцин пообещал поддержать Горбачева как президента нового конфедеративного Союза. Он также условно согласился с тем, что Российская Федерация будет выплачивать «единые союзные налоги и сборы в фиксированных процентных ставках в соответствии с соглашениями с другими республиками на основании представленных Союзом статей расходов». Эту в высшей степени расплывчатую формулировку, допускавшую различные ее толкования, Горбачев впоследствии называл своим крупным достижением[884].
В мемуарах Горбачев характеризовал ночное заседание как предварительный разговор. На самом же деле это была тайная сделка трех лидеров, призванная разрушить центральную власть и усилить позиции Ельцина и глав других республик. Церемонию подписания тройка договорилась провести 20 августа, когда Верховный Совет СССР и парламенты всех республик распущены на каникулы, а их депутаты нежатся на солнце, купаются в море или собирают грибы в лесу. Договорились также и о том, что условия соглашения, в особенности в том, что касается персональных перемещений в высшем руководстве, останутся в тайне. Ельцин особенно волновался, он подозревал что их беседа могла прослушиваться и содержание ее станет публичным. Горбачев с ним согласился: «Свидетелей в данном случае не должно было быть»[885].
Горбачев, очевидно, считал, что цель, Союзный договор, оправдывала средства – тайные договоренности. Он согласовал с лидерами четырех среднеазиатских республик дату подписания, не посвящая их в детали. Все они были последовательными сторонниками Договора, рассчитывая на продолжение денежных потоков и субсидий из центра. Президент Узбекистана Ислам Каримов пообещал поставить свою подпись. Ну а что же Украина, судьба которой в этом соглашении была проигнорирована? Помощники Горбачева Шахназаров и Григорий Ревенко, этнический украинец и бывший секретарь Киевского горкома партии, предостерегали Президента СССР от проведения церемонии без Украины, считая, что это подстегнет украинский сепаратизм[886]. Горбачев же рассчитывал на лавинообразный эффект, в результате которого вторая славянская республика также присоединится к Договору.
Утром, после короткого сна, Горбачев появился в своем кабинете на Старой площади в приподнятом настроении. Он поручил Шахназарову и Ревенко начать прорабатывать процедуру подписания Договора в пышном Георгиевском зале Кремля. Первым поставить свою подпись должен был сам Горбачев. Каждый подписавший Договор руководитель получит его экземпляр, только на русском языке, в роскошном сафьяновом переплете, со сшитыми шелковым шнуром страницами. Церемония подписания будет транслироваться по телевидению, в ее честь будут выпущены специальные монеты, банкноты и памятные брошюры[887]. Ревенко поделился новостью с Черняевым, который был ею приятно удивлен: «Я не думал, что это получится, – сказал он о достижении соглашения между Горбачевым и Ельциным. – Теперь ситуация совершенно другая». Доволен был и переводчик Горбачева Павел Палажченко. Позиция президента, считал он, сильно укрепится теперь, когда у него за спиной два договора – ОСВ и Союзный договор. Ну и американцы теперь будут подталкивать Ельцина держать данные им Горбачеву обещания[888].
Другие наблюдатели отнеслись к новости с куда большим скепсисом. Британский посол Родрик Брейтвейт давно считал Союзный договор «бессмысленным документом, который станет лишь началом, а не завершением процесса фундаментальных конституционных и политических дебатов»[889]. Джеймс Бейкер, приехавший в Москву для подготовки советско-американского саммита, встретился со своим другом Шеварднадзе, который сказал ему, что Договор «не разрядит ситуацию». Горбачев, по словам Шеварднадзе, допустил ошибку, не поддержав указ Ельцина о департизации. Если бы он это сделал, то «получил бы поддержку всего народа»[890].
ПОСЛЕДНИЙ САММИТ
Советский лидер очень хотел достичь соглашения с Ельциным до саммита с президентом Бушем. Американская делегация приземлилась в московском аэропорту Шереметьево поздно вечером 29 июля, в то время, когда Горбачев вел секретные переговоры в Ново-Огарево. Встречал президента США вице-президент
