Нашествие - Юлия Юрьевна Яковлева

из-за пустяка — это бретёрство, а не доблесть. Подумайте о вашей сестре… — Он поправился: — Семье.

Но увидел, что Алёша уже вскинул глаза.

— Думайте о моей сестре, коль вам угодно, — пробормотал. — Только помогите мне.

— Я помогу, обещаю.

— Не примирением!

И не дал Бурмину возразить:

— Речь о чести. Одной особы. Моя невеста, мадемуазель Новикова, провела с ним ночь.

— Сочувствую. Но лучше смотреть правде в глаза: ваша возлюбленная предпочла другого. Смиритесь.

— Как смирились вы? Ах, простите. Я всех сейчас ненавижу. Вас, себя. Его. Кабы предпочла сама! Он удержал её в своём доме насильно.

Бурмин был изумлён:

— Вы в этом уверены? Кто вам рассказал? Ваша невеста?

Алёша отвернулся:

— Она говорит, что упала. Просто упала.

— Алёша, но…

Губы юноши задрожали:

— Я не знаю, кому верить.

Бурмин нахмурился:

— Тем более, — положил руку ему на плечо. — Нельзя швыряться вызовами. Я беру это на себя. Мы спокойно во всём разберёмся…

Алёша сбросил её. Глаза наполнились слезами:

— Спокойно! Если бы вы сами видели, в каком виде она прибежала домой! Среди ночи! Её лицо, её ссадины и синяки, её разорванное платье!.. Он надругался над ней. И вы хотите, чтобы мы терзали её расспросами? Вы удивлены, что она лжёт, будто упала? Вы хотите, чтобы она сказала что-то иное?

Бурмин несколько мгновений был как громом поражён.

— Я буду вашим секундантом, Алёша.

Шагнул к столу, сорвал за край шляпу и быстро вышел вон.

— Ложь. От первого до последнего слова!

Бурмин недоверчиво посмотрел в лицо Мишелю.

— Хорошо. Вот я здесь. И слушаю. Каково ваше толкование событий?

— С какой стати я должен вам что-либо объяснять?

— С какой стати — нет? Если вы ни в чём не виноваты, я сделаю всё возможное, чтобы вас примирить.

Позади них сверкнул грозной насмешкой голос Алины:

— Так вы тоже не поверили этой маленькой лгунье?

Алина подошла и встала между ними:

— Здравствуйте, господин Бурмин. Приятная неожиданность, что вы на стороне…

— Я ни на чьей стороне. Граф Ивин лишь просил меня быть его секундантом.

— Я хотела сказать: на стороне здравого смысла.

— И как секундант я ищу возможность примирить противников до поединка.

Мишель вдруг отодвинул сестру:

— А кто говорит, что я хочу мириться?

Бурмин видел, что бешенство его было неподдельным.

— Меня обвиняют — и в чём! — Мишель был оскорблён до глубины души. Бурмин это видел — и верил; нахмурился. — Мне всё равно, — брызгал слюной Мишель. — Погорячился граф Ивин или обдумал оскорбление хладнокровно. Я не собираюсь этого сносить.

— Я вас не обвиняю. — Бурмин прямо глядел Мишелю в глаза. — И даже больше: мадемуазель Новикова вас ни в чём не обвиняет.

— О, как мило с её стороны, — ядовито пропела Алина. — Она лишь стравила…

— Я не думаю, что таково было её намерение, — перебил Бурмин.

— Ой-ой. Просто так вышло, — издевательски изобразила легкомыслие Алина.

— Вы совсем не тревожитесь за брата? — поразился веселию Алины Бурмин.

Та с улыбкой взяла Мишеля под руку, улыбнулась и Бурмину:

— Нет. Он прекрасный стрелок. Можете ли вы сказать то же самое о графе Ивине?

— В моем положении не может быть иного выхода. Вы сами это понимаете, господин Бурмин, — угрюмо отрезал Мишель. — Сообщите мне место и время. Я заранее согласен. Вот моё уважение к вашей попытке быть ни на чьей стороне.

Бурмин вышел.

Брат и сестра стояли неподвижно.

Алина заговорила первой:

— Надеюсь, ты правда такой хороший стрелок, как я о тебе всем трублю.

Тот криво усмехнулся.

— Если граф Ивин проделает в тебе дырку, мне без тебя будет скучно, — надула губки сестра.

— Сомневаюсь, — невесело выдавил Мишель.

— Что будет скучно? Зря. Очень даже. В некоторых отношениях я гораздо чувствительнее, чем советует читательницам «Модный курьер».

Брат посмотрел на сестру — он услышал за её издёвками искреннюю тревогу.

— Сомневаюсь, что проделает.

— Он мог упражнениями развить в себе меткость.

— Милая глупышка, — взял её за подбородок брат. — На дуэли всё решает не меткость. А хладнокровие. Вряд ли об этом пишет «Модный курьер».

— Нет, ничего не пишет, — признала Алина.

— У меня возникла пара идей. Не идей даже. Так, пустяковых шуток. Посмотрим, как их выдержит хладнокровие графа Ивина.

Облаковы сидели в кабинете. Единственном месте в доме Ивиных, где не показывались сами Ивины.

— Мари, я думаю, это наилучший выход.

— Отослать Алёшу? Неужели maman склонила тебя на свою сторону?

— Нет, меня она теперь избегает.