Гвен Винн - Майн Рид

имею. Это все священник и мистер Мердок. Ха! Мердок! Вот его я утопил! Нет, я этого не делал! Это еще одна ложь! Он сам перевернул лодку! Дайте подумать. Он или не он. Нет, не он. Он был слишком пьян для этого. Я встал на борт. Пришлось нырнуть и поплавать. Но я все проделал – очень аккуратно. Не правда ли, ваше преподобие? И всего за сто фунтов. Но вы пообещали удвоить награду – пообещали! Держите слово, или я вас выдам – всех вас, и француженку тоже! Она взяла себе эту красивую шаль … Говорит, индийская. Теперь она у нее. Хотела забрать и драгоценности, но не посмела их удержать. Саван! А! Саван! Вот что они мне оставили. Я должен был сжечь его. Но тогда за мной пришел бы дьявол и сжег меня самого! Как красиво выглядела Мэри в этом роскошном платье, вся в кольцах и украшениях – цепочках и браслетах, и все золотое! Но я ее бросил в воду, и она это заслужила. Я ее дважды утопил – ха-ха-ха!

Снова он разражается демоническим смехом, который продолжается очень долго.

Больше часа слушают они его бред – и слушают с напряженным интересом. Ибо несмотря на всю бессвязность, отдельные факты складываются в рассказ, который можно понять. Хотя рассказ необычный и полный такой жестокости, что кажется невероятным.

И все это время Коракл мечется на постели; наконец, истощенный, опускает голову на подушку и затихает. Кажется, он умер.

Но нет: агония продолжается, такая же ужасная, как раньше. Подняв голову, Коракл видит мундир полицейского и его серебряные пуговицы – и это зрелище меняет выражение его лица; он как будто приходит в себя. Вызывающе размахивая руками, он кричит:

– Убери руки, полицейский! Убери, или я разобью тебе голову! Ты мне затянул веревку на шее! Будь ты проклят! Ты меня душишь!

Он хватается пальцами за горло, словно пытается растянуть веревку, и хрипит:

– Клянусь дья…

И с этими словами падает мертвым. Последними словами его были проклятия, а последним видением – веревка на шее!

Его непрошенная исповедь раскрывает многие из загадок, которые оставались неразгаданными. Псевдосвященник отец Роже заметил сходство между мисс Винн и Мэри Морган – он вздрогнул, стоя над гробом, и на это обратил внимание Джек Уингейт. Позже он выкопал тело, и помогали ему браконьер и Мердок. На лодке они перевезли тело в дом Демпси. Затем отправились в Ллангоррен, схватили молодую леди, когда она стояла в летнем домике, и заглушили ее крики хлороформом. Потом и ее отнесли к Демпси и поменяли труп на живое тело, поменяли гробовой наряд на шелковое платье. Эту часть дела исполнила миссис Мердок, которая присоединилась к ним в доме браконьера. Дик спрятал саван, из-за суеверия побоялся его сжечь. Гвендолин Винн, одурманенную, в беспамятстве, отвезли в лодке в Чепстоу и погрузили на борт французской шхуны «La Chouette»[169]; затем перевезли в Булонь и там на всю жизнь заточили в монастырь. Деликатное дело завершил отец Роже с помощью иезуитов, которые снабдили его необходимыми средствами.

Умирающий в своем невольном признании один за другим сообщал удивительные факты. И в сопоставлении с другими сведениями, известными Райкрофту, вместе с необходимыми выводами, все это завершило картину ужасной драмы.

Мотивы преступления были совершенно ясны; только раз у преступников промелькнула искра человечности – если бы его остатки не сохранились в груди Льюина Мердока, Гвендолин Винн не добралась бы до монастыря. Все еще без сознания, она погрузилась бы в воды Уая в своем бальном платье! И теперь лежала бы в семейном склепе там, де лежит другое тело в ее платье. И все считали бы, что это и есть Гвендолин Винн!

Последнее стало окончательно ясно на следующий день, когда семейный склеп Виннов вскрыли и миссис Морган по многим известным только ей признакам опознала тело дочери!

Глава семьдесят третья

Спокойствие после бури

Если бы двенадцать месяцев спустя после событий, описанных в этом романе, турист в лодке спросил бы об оригинальном сооружении, напоминающем пагоду, которое видно на западном берегу, ему бы ответили, что это летний павильон на территории поместья джентльмена. Если он спросит, кто этот джентльмен, ему ответят: капитан Вивиан Райкрофт! Ибо бывший гусарский офицер теперь хозяин Ллангоррена, супруг Гвендолин Винн, снова ставшей хозяйкой поместья.

Если турист знаком с ними и захочет нанести визит в Корт, его лодка войдет в бухточку и он увидит в ней другую лодку, на корме которой золотыми буквами написано «Гвендолин». Красивая прогулочная лодка вернулась на свой причал. Однако она остается собственностью Джозефа Приса, который больше не живет в заброшенном доме Коракла Дика, а, как и лодка, вернулся на службу в Ллангоррен.

Если день хороший, почтенный разговорчивый лодочник будет сидеть на скамье лодки с трубкой в зубах, наслаждаясь dolce far niente[170]. Больше делать ему нечего, потому что единственная его обязанность – быть лодочником Корта. Если захочет, он будет занимать эту должность весь остаток жизни, – а он несомненно захочет.

Дружелюбно настроенный гость, поднявшись по лестнице и войдя в дом, застанет там за столом немало знакомых – наших, если не его. Помимо прекрасной хозяйки во главе стола, здесь присутствует леди, которая раньше была здесь главой, по имени мисс Доротея Линтон; и еще одна леди – мисс Элеанор Лиз; и четвертая, самая молодая в квартете, Кейт Магон . Ибо школьница из монастыря в Булони покончила со строгой учебой и теперь большую часть времени проводит у подруги, которой помогла сбежать.

За столом будут и мужчины: скорее всего трое, помимо хозяина. Первый – майор Магон, второй – преподобный Уильям Масгрейв, и третий – Джордж Шенстон! Да, Джордж Шенстон под крышей и за столом Гвендолин Винн, теперь жены Вивиана Райкрофта!

Чтобы объяснить это кажущееся невероятным событие, необходимо вспомнить поговорку на языке, самом богатом иносказаниями и метафорами, – на испанском. Поговорка гласит: un claco saca otro claco – «один гвоздь вытесняет другой». Лицо сына баронета, которое долго оставалось печальным и туманным, теперь освещается, когда он встречается взглядом с Кейт Магон. Нетрудно догадаться, что в этом случае поговорка снова