Донал Грант - Джордж Макдональд

Донал с облегчением чувствовал, что его юношеские переживания остались позади. В его мыслях о леди Гэлбрайт не осталось ни малейшего следа горькой печали. Он любил её, но был вполне счастлив, что её нежнейшие чувства принадлежат не ему, а Гибби. Он не задумывался о том, какую роль в этой счастливой перемене сыграла его привязанность к леди Арктуре. Дружба с нею была много более зрелой и серьёзной, чем его восхищённое преклонение перед леди Гэлбрайт. К тому же на этот раз он относился к своему сердцу с такой ревнивой требовательностью и так не хотел впадать в опасное безрассудство, что нередко сознательно заставлял себя думать о чём — нибудь другом, чтобы мысли и чувства, связанные с леди Арктурой, не оказались слишком стремительными, не углублялись слишком быстро и не забегали чересчур далеко, обрекая его на новые мучения. Он знал, что малейшее послабление может лишить его способности честно, по — мужски исполнять свой долг по отношению к ней — прежде всего способности надлежащим образом заботиться о здоровье её души, не вводя её в ненужные заблуждения.

Однако это не помешало ему поделиться с Джиневрой своими тревогами. Он не мог ничего толком объяснить и лишь признался, что тоже ощущает некую смутную опасность, нависшую над молодой наследницей. Его тревога усугублялась ещё и тем, что он гораздо лучше Арктуры представлял себе хищную и недобрую натуру тех людей, с которыми ей, возможно, придётся иметь дело. Если бы рядом с Арктурой не было миссис Брукс, он ни за что не решился бы оставить её наедине со своими страхами. Сэр Гибби с открытым ртом выслушал рассказ о том, как в замке была найдена часовня, запертая и забытая всеми из — за того, что в ней покоился прах ушедших мертвецов, а может быть, и бродили их неспокойные духи. И он, и его жена уверили Донала, что они с радостью примут у себя леди Арктуру, если он привезёт её с собой. Может быть, ей и вправду лучше отказаться от этого тяжкого, угнетающего душу наследства, бросить всё, переселиться к ним и навсегда стать свободной, как птица? Но Донал твёрдо заявил, что если Бог доверил имущество именно Арктуре, вряд ли Он хочет, чтобы она самовольно отказывалась от своих обязанностей. Наверное, лучше дождаться, пока Он Сам освободит её от них, ведь перед тем, как принять изобильное Божье наследие в Его Царстве, она должна научиться управлять владениями, вверенными ей здесь, на земле. Всё это Донал знал, но… Ах, если бы он только мог снова оказаться рядом с ней, чтобы помогать ей, чем только можно!

Глава 72

Посланный, а не призванный

Донал пробыл дома уже дней десять, но за это время из замка не пришло ни единой весточки, ни для него, ни для Дейви. Нельзя сказать, чтобы он забеспокоился, но ему прямо — таки не терпелось хоть немного услышать о том, как обстоят дела у леди Арктуры.

Однажды около полуночи ему показалось, что его бесцеремонно выдернули из крепкого сна. Он резко сел на постели и, к своему несказанному удивлению, обнаружил, что рядом стоит Джанет.

— Сынок, — тихо прошептала она, — по — моему, тебе надо идти.

— Куда идти, мама? — спросил он, протирая заспанные глаза, но в сердце его тут же беспокойно заворочалась неясная тревога.

— В замок, — ответила Джанет.

— Откуда ты знаешь?

— Этого я и сама объяснить не могу, — проговорила она. — Но на твоём месте, Донал, я бы не стала мешкать, а ещё до рассвета пошла обратно, чтобы посмотреть, не обижают ли там твою бедняжку леди Арктуру. Что — то боязно мне за неё. Давай, сынок, собирайся живее! Не будет мне покоя, пока ты к ней не отправишься.

Она ещё не договорила, а Донал уже вскочил с кровати и начал поспешно натягивать на себя одежду. Он бесконечно верил своей матери. Может, ей было видение? Правда, раньше за ней ничего такого не замечалось… А может, это был сон или просто ощущение, но настолько глубокое, что она не могла ему не повиноваться? Одно было ясно: на расспросы времени не оставалось. Ему было достаточно того, что Джанет сказала: «Иди!» — тем более, что идти нужно было к леди Арктуре. У сэра Гибби свои лошади; он не станет возражать, если Донал возьмёт одну взаймы ради такого дела. Донал сунул в карман кусок хлеба, выбежал из дома и начал стремительно спускаться по каменистому склону. Луна светила совсем неярко, но ему, наизусть знавшему каждый изгиб тропинки и каждый уступ горы, хватило получаса, чтобы добраться до глашруахской конюшни. После нескольких тщетных попыток разбудить конюхов Донал отыскал заднюю дверь, пробрался внутрь, не колеблясь ни секунды, оседлал любимую кобылу сэра Гибби, вывел её на улицу, одним махом вскочил в седло и что есть духу поскакал в замок.

Кобыла уверенно несла его вперёд, и теперь Донал мог отдышаться, пораскинуть мозгами и решить, что делать. Однако вскоре он понял, что не сможет ничего придумать, пока не узнает, что случилось, — а насчёт этого в голове у него роились самые мрачные предположения. Страх только подстёгивал его воображение, перед его глазами кружились сотни самых жутких возможностей, и он изумлялся, что не подумал о них раньше. Если бы до отъезда он мог представить себе нечто подобное, то ни за что не оставил бы Арктуру одну! Ведь лорд Морвен, человек с разъеденной душой и совестью, не остановится ни перед чем ради того, чтобы раздобыть для сына родовой замок, и его не удержит никакой закон, никакие нравственные устои! А вдруг он решит отравить племянницу, задушить её во сне или убить каким — нибудь иным, самым безопасным в его глазах способом? Донал тут же вспомнил печальный рассказ миссис Брукс о том, как жестоко граф обходился со своей несчастной женой. Нет, жить рядом с человеком, который давно перестал ощущать разницу между добром и злом и уже почти не чувствует границы между явью и сном, пожалуй, не менее опасно, чем с бесом, вырвавшимся из преисподней!

Наверное, Донал горько упрекал бы себя в том, что вообще решил поехать в Глашгар, не будь он так твёрдо уверен, что принял это решение не по своей воле. Нет, если бы Бог желал для всех них чего — то лучшего, Он непременно показал бы это Своему сыну! Однако теперь Донал знал, что будет действовать безо всяких церемоний по отношению к лорду Морвену и сделает всё, что сочтёт нужным, каким бы странным это ни показалось со стороны.

Если ему не удастся найти леди Арктуру, он обратится за помощью к адвокатам, расскажет им всё, что знает, и попросит выдать ему разрешение обыскать всё имение до последнего угла. Он боялся даже думать о том, чем встретит его старый замок, но решил, что не станет верить ни единому слову, пока не увидит леди Арктуру собственными глазами и не услышит из её собственных уст, что с нею всё в порядке. Но ведь если у неё всё хорошо, мама не стала бы посылать его к ней на помощь! Наверное, он поймёт, как действовать, когда доберётся до места. Если же всё обернётся против него… Как там сказал Филипп Сидней? «По отношению к себе у человека одна обязанность: поступать мудро, и потому случайности способны поколебать лишь того, кто полагается на волю случая». Так что если все его попытки одна за другой закончатся неудачей, — что ж… «Конец всему полагает Господь, какими бы неотёсанными ни были все наши усилия». Поэтому Донал продолжал скакать вперёд, но при этом заботливо следил, чтобы кобыла не выбилась из сил и чтобы излишняя поспешность не лишила его драгоценного времени.

Он останавливался лишь трижды, чтобы дать животному отдохнуть от постоянных спусков и подъёмов по крутым холмам. Лошадь была сильная, крепкая и послушная, так что к тому времени, когда рассветное солнце поднялось вверх по небосклону и встало в зените, они успели проделать чуть ли не полпути и оказались на широкой ровной дороге, которая в вечеру должна была привести их прямо в замок. Однако лошадь заметно устала — и неудивительно, ведь за десять — двенадцать часов она проделала чуть ли не дневной путь. Донал то и дело спрыгивал с седла и шагал пешком, чтобы кобыла немного передохнула и потом скакала чуточку быстрее. Он утешал себя мыслью о том, что на верном пути медлить ничуть не менее важно, чем торопиться, потому что самое главное — не в том, чтобы прибежать как можно быстрее, а в том, чтобы прийти как раз вовремя. Кто знает? Вдруг, появившись на час раньше, он навлечёт на леди Арктуру беду много хуже той, что разразилась бы из — за его опоздания? Нет, лучше он приедет как раз в нужный срок, назначенный Тем, Чьи пути — вовсе не наши пути, но неизмеримо лучше.

Солнце село, на небо высыпали звёзды, и наступили долгие сумерки. Темнота понемногу сгущалась, и вскоре Донал заметил, что небо над ним затуманилось, заволоклось тучами, звёзды исчезли и в воздухе запахло приближающимся дождём. День был жарким и душным, и Донал с благодарной радостью подумал о живительных каплях. Неожиданно сверкнула молния, и вслед за ней темнота раскатилась гулким громом. Гроза подходила всё ближе, но его лошадь, несмотря на весь её молодой пыл, слишком устала, чтобы пугаться. Дождь освежил их обоих, они приободрились и немного прибавили ходу. Но когда они добрались до того места, откуда Донал при свете дня уже мог бы разглядеть очертания замка, вокруг была непроглядная ночь, и унявшаяся на время гроза, принялась бушевать с новой силой.