Мираж - Сохейр Хашогги

— Джош, в этом нет твоей вины. Что произошло дальше?

— Ничего. Я хочу сказать, что я проснулся и стал собираться в школу. Дверь в спальню родителей была открыта, я заглянул и увидел, что мама лежит на полу, а папа разбросал по кровати галстуки, словно собрался их примерять. Он сказал: «Ты бы позвонил куда-нибудь, Джош». И я позвонил по девять-один-один.

— У тебя есть какие-нибудь родственники, Джош?

— Бабушка — мать моей мамы. Она сейчас едет из Коннектикута. Я думаю, она пробудет здесь до тех пор, пока…

— Это хорошо. Но если ты захочешь пожить у нас с Каримом, мы всегда будем тебе очень рады. Просто собирайся и приходи.

— Спасибо, мисс Соррел. Может, я так и сделаю. Только не сегодня. Сейчас я хочу быть с мамой.

— Конечно, — сказала Дженна. — Я пойду, может быть, удастся что-то выяснить.

Пустившись на невинный обман, она назвалась доктором Соррел, но, даже несмотря на это, единственное, что ей удалось узнать, было то, что операция до сих пор продолжается.

Только через несколько часов дежурная сестра наконец произнесла долгожданные слова:

— Ее перевели в реанимацию, доктор. Если хотите, можете на минутку пойти к ней. Палата двадцать шесть — двадцать три.

На фоне белых простыней Каролина выглядела очень маленькой и хрупкой. Ее распухшее лицо видом и цветом напоминало гнилое яблоко. Отовсюду торчали пластиковые трубки. «Так же и я выглядела тогда в аль-Ремале, — подумала Дженна. — Но на помощь мне пришел Филипп. Мне повезло, я осталась жива. Да будет на то воля Бога, пусть Каролине тоже повезет».

— Доктор Соррел? — У человека в зеленой хирургической форме был усталый и болезненный вид.

— Да.

— Стен Морган. Вы со «Скорой помощи?»

— Нет. В данном случае я просто подруга больной.

— Понятно. Доктор, скажите, что вы, собственно, хотите узнать?

— Сейчас меня интересует прогноз.

Морган помрачнел.

— Боюсь, что он не слишком благоприятен, хотя окончательно судить еще рано, мы можем потерять больную. Но даже если она выживет, мы вряд ли сможем ей помочь.

Дженна была достаточно сведуща в медицине, чтобы правильно понять врача.

— Необратимая кома?

Морган заговорил на языке реаниматолога: обстоятельства травмы, кровотечение, затрудненность дыхания, кислородное голодание головного мозга. Все свелось к тому, что, даже если Каролина выживет, ее ожидает растительное существование.

«Это смертный приговор, — подумала Дженна. — И все из-за того, что Каролина любила человека по имени Камерон Чендлер».

За время отсутствия Дженны в комнате для посетителей появилась бабушка Джоша — маленькая, аккуратная, как китайская фарфоровая кукла, пожилая женщина. Дженна обняла мальчика, потом пробормотала пустые слова сочувствия его бабушке.

— Вы с Каролиной, должно быть, хорошие подруги, — сказала та.

— Я… да, мы с ней подруги. — Это было сказано Дженной больше для успокоения матери Каролины, нежели для того, чтобы облегчить свою совесть. Дженна лучше других знала, как хорошо сумел Камерон оградить свою жену от всех, кто мог бы помешать ему полностью подчинить ее себе.

— Я очень рада. — Миссис Портер глубоко вздохнула. — Ей очень понадобятся друзья, если… когда она….

— Я знаю, — мягко произнесла Дженна. — Ее друзья обязательно будут рядом с ней. Это я вам обещаю.

— Она была чудесной девочкой, — тихо сказала миссис Портер. — С ней было так легко, никаких проблем.

«Не говорите о ней так, — чуть было не крикнула Дженна. — Это звучит так, словно Каролина уже умерла». Но вслух она сказала другое:

— Думаю, что вам позволят посмотреть на нее. Приготовьтесь. У вашей дочери очень тяжелая травма. Но иногда все не так плохо, как выглядит.

Пустые, ничего не значащие слова.

Ночь. Огни города светят, как близкие, но одинокие звезды.

Часы посещения окончились. Джош и его бабушка ушли домой. Больничное начальство не поощряло ночных бдений родственников в палатах — да и чем могли они помочь своими близким? После школы приехал Карим и пошел с другом к нему домой.

Истощенная морально и физически, Дженна задержалась, чтобы выпить чаю в больничном кафетерии. Но горячий напиток не успокоил ее мятущуюся душу и не сгладил чувства вины.

Она уже собиралась было уходить, когда заметила за дальним столиком мужчину, который задумчиво грел в руках чашку остывшего кофе. Аристократическое лицо, коротко подстриженные темные волосы и ярко-синие глаза, в которых застыло скорбное выражение.

«Что привело его сюда, какая трагедия? — подумала Дженна. — Может, где-то наверху любимое им существо борется со смертью? Осталась ли надежда? Или битва проиграна?»

У незнакомца были выразительные глаза, такие же, как у Филиппа.

В последующие дни Дженна приезжала в больницу в обеденный перерыв и после работы. Приходил и муж миссис Портер, и супружеская чета в горестном молчании просиживала долгие часы в углу комнаты для посетителей.

Карим тоже ездил сюда, чтобы поддержать Джоша, который в последнее время сделался молчаливым и задумчивым. Глаза его покраснели и припухли от слез и бессонных ночей.

Состояние Каролины не изменилось, разве что прогноз стал более определенным: необратимая кома.

Часами Дженна пыталась разглядеть проблеск разума за жалкой оболочкой существа, бывшего некогда ее лучшей подругой. Мальчики ушли пообедать, чета Портеров вернулась в комнату для посетителей, только Дженна своим присутствием и самоотверженностью пыталась пробудить в Каролине воспоминания о прошлом и надежды на будущее. Она массировала Каролине руки и даже разговаривала с больной, рассказывая ей новости и произнося слова ободрения: кто знает, вдруг это хоть как-то поможет?

Закончив свою добровольную вахту, она заглянула в кафетерий и снова увидела там синеглазого незнакомца. Все с тем же скорбным лицом он пил очередную чашку кофе. Брюки цвета хаки, глухой свитер, надетый поверх белой оксфордской рубашки. «Выглядит, как студент университета в возрасте, — подумалось Дженне, — очень хорош и, по-видимому, очень раним». Повинуясь непонятному импульсу, она подсела к нему за столик и поставила чашку с чаем.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я посижу с вами, — сказала Дженна, — вы такой же грустный, как я. Может, нам найдется о чем поговорить.

В ответ мужчина безуспешно попытался выдавить на своем лице улыбку.

— У меня здесь жена, — сказал он тихим, слегка хрипловатым баритоном. — У нее рак.

— Простите, — пробормотала Дженна. — Но это хорошая больница. Одна из лучших, я надеюсь…