Том 2. Путешествие к центру Земли. Путешествие и приключения капитана Гаттераса - Жюль Верн

- Если вам угодно, чтобы мы замерзли, - со злой иронией произнес Шандон, - то мы покорнейше просим вас уведомить нас об этом!

- Мне угодно, - сурово ответил Гаттерас, - чтобы каждый исполнил свой долг до конца.

- Есть нечто выше долга, капитан, - возразил Шандон, - это - право человека на самосохранение. Повторяю, все топливо вышло, и если такое положение вещей продлится два дня, то ни один из нас не останется в живых!

- Дров у меня нет, - глухо ответил Гаттерас.

- В таком случае, - яростно крикнул Пэн, - их можно нарубить там, где они есть!

Гаттерас побледнел от гнева.

- Где же это? - спросил он.

- На бриге! - нагло ответил Пэн.

- На бриге? - повторил капитан, сжав кулаки и сверкнув глазами.

- Ну, конечно, - ответил Пэн. - Когда судно не может больше нести свой экипаж, то такое судно жгут!

В начале этой фразы Гаттерас схватил топор, в конце ее топор уже был занесен над головой Пэна.

- Негодяй! - крикнул Гаттерас.

Доктор бросился к Пэну и оттолкнул его; топор глубоко врезался в палубу. Джонсон, Бэлл и Симпсон стали рядом с Гаттерасом, готовые его защитить. Но вдруг с коек, превратившихся в смертные одры, послышались жалобные, тоскливые, скорбные голоса.

- Огня! Огня! - стонали больные, продрогшие до костей под своими одеялами.

Гаттерас овладел собой и, помолчав несколько минут, - спокойным голосом сказал:

- Если уничтожить бриг, то как же мы вернемся в Англию?

- Быть может, - ответил Джонсон, - можно сжечь менее существенные части судна, например планширь и фальшбот.

- Шлюпки все-таки останутся, - подхватил Шандон. - Впрочем, что мешает нам построить небольшое судно из остатков брига?

- Никогда! - отрезал Гаттерас.

- Но все-таки... - попробовали возразить кое-кто из матросов.

- У нас большой запас спирта! - ответил Гаттерас. - Сожгите его до последней капли.

- Что ж, спирт так спирт! - воскликнул Джонсон с деланой беззаботностью.

При помощи толстых фитилей, пропитанных спиртом, бледное пламя которого лизало стенки печи, Джонсону удалось на несколько градусов повысить температуру в кубрике.

В течение нескольких дней после этой прискорбной сцены дул южный ветер; потеплело; снова поднялась метель. В дневные часы», когда снегопад затихал, иные матросы ненадолго уходили с брига, но большую часть экипажа офталмия и цынга приковали к кораблю. Впрочем, нельзя было ни охотиться, ни ловить рыбу.

Но морозы ослабли лишь на время; 25-го числа ветер вдруг переменился, замерзшая ртуть опять скрылась в чашечке термометра; пришлось прибегнуть к спиртовому термометру, который не замерзает даже в самые сильные холода.

Доктор ужаснулся, увидав, что спирт в термометре опустился до - 66° (- 52° Ц). Приходилось ли человеку когда-либо переносить такую температуру?

Лед расстилался по полу матовым зеркалом; в кубрике стоял густой туман; влага осаждалась на всех предметах толстым слоем инея; нельзя было разглядеть друг друга; конечности быстро коченели; голову сжимало словно железным обручем; неясные, ослабевшие, замерзающие мысли путались и порождали бред... Страшный симптом: язык не мог выговорить ни слова.

С того дня, как экипаж высказал угрозу сжечь бриг, Гаттерас ежедневно долгие часы бродил по палубе. Он наблюдал, бодрствовал. Дерево брига - это его, Гаттераса, плоть! Отрубив кусок дерева, у него отсекли бы часть тела! Он был вооружен и зорко сторожил, несмотря на снег, лед и холод, от которого каменела одежда, облекавшая его словно гранитной броней. Дэк, понимавший своего хозяина, следовал за ним по пятам с лаем и рычаньем.

Однако, когда 25 декабря Гаттерас вошел в кубрик, доктор, собрав остаток сил, направился навстречу капитану.

- Гаттерас, - сказал он, - мы погибаем от недостатка топлива.

- Никогда! - ответил Гаттерас, зная, что кроется за вопросом доктора.

- Это необходимо, - вполголоса продолжал Клоубонни.

- Никогда! - еще решительнее повторил Гаттерас. - Ни за что не соглашусь!.. Но они могут меня ослушаться.

Этими словами экипажу предоставлялась свобода действий. Джонсон и Бэлл бросились на палубу. Гаттерас слышал, как дерево брига затрещало под топорами. Он заплакал.

В этот день было рождество, семейное торжество в Англии, детский праздник. И как тяжело становилось на сердце при воспоминании о веселых детях, собравшихся вокруг разукрашенной лентами елки! Кому не приходили на память аппетитные куски ростбифа, приготовленного из мяса специально откормленных быков? А торты, а пирожки со всевозможной начинкой, испеченные по случаю этого дня, столь дорогого сердцу каждого англичанина! А здесь - горе, отчаяние, неописуемое бедствие и ©место рождественской елки - куски дерева от судна, затерянного в недрах ледяных пустынь.

Между тем тепло быстро вернуло бодрость и силы матросам: горячий чай и кофе создали мимолетное ощущение благополучия; надежда так упорно коренится в сердце человека, что экипаж приободрился и даже начал надеяться. При таких обстоятельствах кончился злополучный 1860 год, ранняя зима которого разбила честолюбивые замыслы Гаттераса.

Первое января 1861 года ознаменовалось неожиданным открытием. Немного потеплело; доктор вернулся к своим обычным занятиям и читал отчет сэра Эдуарда Бельчера о его экспедиции в полярные моря. Вдруг одно до тех пор не замеченное место привело его в изумление, так что он два раза пробежал эти строки. Сомнений не могло быть!

Сэр Эдуард Бельчер сообщал, что, прибыв к устью пролива Королевы, он нашел там следы пребывания людей.

«Это, - пишет он, - остатки жилищ, гораздо более благоустроенных, чем те, какие могут построить некультурные бродячие племена эскимосов. Стены глубоко уходят в землю; пол поверх слоя щебня выстлан камнем. На снегу валялось множество оленьих, тюленьих и моржовых костей. Мы нашли там уголь...»

Тут доктора осенила блестящая мысль, он пошел с книгой к Гаттерасу и показал ему это место отчета.

- Уголь! - воскликнул капитан.

- Да, Гаттерас, уголь, то есть спасение для всех нас!

- Уголь! На этом пустынном берегу! - продолжал Гаттерас. - Нет, это невозможно!

- Но почему же вы сомневаетесь, Гаттерас? Бельчер никогда бы не сообщил этого факта, если бы не был вполне в нем уверен, если бы не видел собственными глазами.

- Ну, а дальше, доктор?

- Мы находимся всего в ста милях от берега, где Бельчер видел уголь. Но что такое экскурсия в сто миль? Сущий пустяк. Не раз совершались подобного рода поиски среди льдов и в такие же морозы. Так отправимся, капитан?

- Отправимся! - воскликнул Гаттерас. Он мгновенно принял решение. Воображение у него было пылкое, и ему уже рисовалось близкое спасение.

Джонсону немедленно сообщили о решении капитана; старый моряк одобрил его и передал отрадную новость своим товарищам. Одни порадовались, другие отнеслись к затее капитана с полным равнодушием.