Светлая, книга 2 - Наташа Рут

только пустоту и тьму. Слёзы отчаяния и гнева текли в её душе, размывая границы между её сознанием и реальностью. Тэлли переполняли ярость, гнев, бешенство, злость, то сменяясь, то наслаиваясь, они многократно усиливали друг друга. Лютая ненависть заполонила сознание, отбирая способность мыслить. Ярость, ненависть и страх смешались в ней, превращаясь в неконтролируемую стихию.

И вдруг её дух, пропитанный ненавистью и тьмой, вырвался наружу, как мощный взрыв, разрушая всё на своём пути.

— Я всегда буду с тобой, — голос Эла был последним проблеском света, который она видела перед тем, как полностью погрузиться в бездну тьмы.

Внезапно Эл почувствовал резкую боль, будто его сердце и душу разорвали на части. С криком он вырвался из их общего сознания и вернулся в реальный мир. Эллиан осознал, что её магическая сила, разрушив их ментальный мир, теперь перенеслась и в реальность. Он ощущал в своей душе неприятную пустоту, которую она оставила после своего ухода. Его внутренний мир был уничтожен с её уходом.

Открыв глаза, он увидел, как разрушительная мощь Тэлли захватила лагерь пустынников. Магия, выплеснувшаяся наружу, была подобна лавине, сметающей всё на своём пути. Пустынники, которые ещё мгновение назад чувствовали себя в безопасности, были застигнуты врасплох. Они не успели даже осознать, что происходит, как их тела разрывались на части, превращаясь в кровавую пыль, а их чёрные души тонули в пустоте. Магическая волна, исходящая от Тэлли, не пощадила никого. В одно мгновение лагерь, который был полон жизни и жестокости, полностью опустел. Всё вокруг замерло в мёртвом безмолвии, оставив после себя лишь кровавые следы от прежних обитателей.

Когда буря из магии утихла, Эл, едва живой от полученных травм, безвольно повис на руках и тихо засмеялся. Он был бесконечно рад той жутчайшей смерти, которая постигла каждого в этом лагере. Стояла звенящая тишина, даже лошадиного ржания не было слышно, смертельная волна возмездия поглотила их всех. Единственное, о чём он жалел, что не смог выполнить свои обещания и убить их сам. «Но главное, что они мертвы», — удовлетворённо улыбался он, иногда срываясь на жуткий громкий смех. Эл слышал, что в лагере пустынников раньше жило около четырёх сотен людей, как мужчин, так и женщин. Пару раз Эллиан слышал даже плач детей, но сейчас ему не было жалко никого из них. «Каждый виновен», — усмехнулся он и скривился от боли. Каждый вдох давался ему с трудом, каждое движение приносило невыносимую боль, но он продолжал радостно смеяться, разрывая смехом звенящую тишину лагеря.

За последние несколько дней его сильно избивали, когда он не реагировал на их вопросы или когда они пытались растормошить девушку, на её глазах жестоко пытая его. Эл видел её взгляд, в нём не было ни капли жизни, и он улыбался прямо мучителям в лицо, зная, что Тэлли была в безопасности в его душе. Когда они осознали, что произошло, то позвали аурийца, который был гораздо сильнее Эла. «Но не сильнее леди Тэлли», — вновь громко засмеялся он, живо представляя ошарашенное лицо аури, когда его настигла неожиданная смерть от ответной атаки девушки.

— Тэлли, — пытался позвать её Эл. Но вместо имени из его горла донёсся невнятный звук, лицо было сильно избито и губы едва шевелились. — Тэлли, — с усилием произнёс он, но это был словно шелест, едва различимый даже им самим, но после нескольких попыток голос вернулся и Эл без устали стал звать девушку, не получая никакого ответа.

Их магическая связь за эти дни сильно окрепла, и, даже когда Тэлли покинула его внутренний мир, он ощущал присутствие её духа и все эмоции. Собрав все силы, Эл потянулся к ней через их связь, надеясь, что магия позволит хоть как-то связаться с девушкой, что он сможет передать ей свою поддержку и любовь. Эллиан всё продолжал звать её, умоляя держаться и продолжать бороться. Он чувствовал, что она не хочет возвращаться, и это смертельно пугало его. Он кричал её имя, ощущая, что сознание Тэлли хоть и вернулось в своё тело, но медленно угасает от полученных трав, боли и истощения. В навечно замершем лагере он слышал, что её сердце едва-едва билось, делая между ударами слишком большие промежутки, дыхание было почти неразличимым, поверхностным. Его душа разрывалась от бессилия и боли за неё.

Охранитель был счастлив умереть вместе с ней, но не смог бы жить без неё.

— Тэлли, — его голос был хриплым от постоянных криков. — Пожалуйста, не сдавайся. Вернись ко мне, любимая.

Прошли долгие часы, день и ночь сменились новым днём, но Эл хрипя продолжал звать её, стараясь удержать её сознание в этом мире. И в какой-то момент он почувствовал, как что-то изменилось. Под действием его голоса и тепла, которое он направлял через их связь, её сознание начало откликаться на его зов. Её сердцебиение стало чуть ровнее, а дыхание глубже. Дух Тэлли заметался в агонии, но Эл продолжал звать девушку, пытаясь вернуть её к реальности. Через связь Эл ощущал, что её сознание едва держалось, балансируя на грани между реальностью и забытьём.

— Тэлли, очнись, — умолял он, чувствуя, как её дух ускользает. — Не оставляй меня, я не смогу жить без тебя. И ринусь за тобой даже в проклятую бездну, — раз за разом разносилось эхом по опустевшему лагерю.

И тут Эл услышал тихий шорох, донёсшийся из хижины.

Тэлли едва заметно пошевелилась, отчаянно пытаясь снова утонуть в тёплой, уютной темноте, где не было ни боли, ни страха — только обещанный покой. Она почти ощущала, как блаженная тьма медленно поглощает её, окутывая мягким теплом, словно пушистым покрывалом. Но резкий, настойчивый голос раз за разом вырывал её из этого спасительного мрака, возвращая в реальность. Звук был как колючий ледяной ветер — болезненно режущий, холодный, не дающий утонуть в желанном забвении. Ей было так холодно.

С каждым возвращением в реальность её охватывал леденящий холод. Он пронизывал душу, словно замораживал каждую клетку её существа. Свет, что вытягивал её из темноты, был ярким, но не приносил тепла. Он только усиливал это ледяное ощущение, делая каждую попытку вернуться в безмятежный мрак ещё более мучительной. Она ощущала, как душа сжимается от мороза, превращаясь в осколок льда. Каждый раз, когда тьма почти полностью поглощала её, принося с собой призрачное тепло и утешение, голос с холодным светом вновь тянули её обратно. Тьма, напротив, манила её обещанием тепла и покоя, там не было холода, только мягкое, почти материнское утешение.

Тэлли дрожала и отчаянно хотела остаться в этом тёплом мире, слиться с вечной