Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

– Матильду забыл, – буркнула я и отвернулась к окну. 

– А что там Фрекен Бок? Умчалась рисовать?

Игорь выглянул в окно следом за мной. 

– Нет, с девочками играет. Завтра утром, сказала, пойдёт в работу. 

– Красиво здесь, конечно, глянь, как им нравится, – Игорь смотрел на детей. 

– Да, сейчас поужинаем и пойдём на пристань, они уже все уши прожужжали. 

– На ту самую, где когда-то вас нашёл? – уточнил Игорь.

– Да. Но только Варе и Васе об этом говорить не нужно. А то завтра утром пойдёшь снова искать, но уже их. Как начнут выдумывать что-то, сам ведь знаешь, какая у них бурная фантазия... 

Игорь рассмеялся и подошёл ко мне, обнял за талию и прижался губами к моим губам. 

– Аня... – тихо сказал он. – Я говорил тебе, что люблю тебя? 

– Много раз! Но мне кажется, что этих слов всегда мало. 

– Я люблю тебя, – крепко обнял, вдыхая аромат моих волос. – Очень люблю.

После ужина мы все впятером вышли на улицу. Погода стояла изумительная. Начало осени выдалось очень тёплым. Я вдыхала полной грудью свежий воздух, держала за руки дочерей и ощущала внутри гармонию и спокойствие.

Матильда осталась дома за старшую. Мы договорились, что будем выпускать кошку только под нашим чутким руководством. Хоть любимица семьи и давно с нами жила, никак не проявляла своего разгульного и строптивого характера, но для ее же безопасности лучше посидеть дома.

Несколько дней пролетели очень быстро. Маша все ждала Пуховика, но того, кажется, и след простыл. Рано утром она уходила на пристань или в лес с красками и мольбертом и приходила лишь перекусить.

С Игорем и девочками мы проводили время не так интересно и плодотворно, как Маша, но вполне душевно: много гуляли, играли, пару раз ездили все вместе в город по магазинам. 

Девочки уснули в обед, я оставила их на Игоря, а сама, накинув на плечи ветровку, пошла немного прогуляться. Не удержалась и пришла к месту, где когда-то был наш с Машей дом. Стояла, смотрела на черную пустоту и голую землю, на которой после пожара так и не выросло больше ни одной травинки, и будто не уезжала никуда. Та Аня, девочка, которую я хотела в себе сохранить, никуда не делась. Немного подросла, а в целом, все такая же. Наверное, попрошу Игоря съездить на могилу родителей. Какими бы они не были, но я до последнего пыталась их тогда спасти. И в отличие от них, не брошу. Уверена, они там наверху смотрели на меня с Машей и о многом сожалели. Только я ни о чем сожалеть больше не хотела. Иной раз эти воспоминая и мысли, что я оставила их и не навещала их могилу столько времени, лежали на сердце тяжёлым грузом. Я поэтому так легко согласилась на эту поездку, ждала, когда девочки немного подрастут и окрепнут. Столько лет не была в поселке, а в нем за эти годы ничего и не поменялось. Стояла на родной земле и чувствовала себя той растерянной Аней, которая не знала, что ее ждало впереди после страшной трагедии.

– Аня, ты это?

Обернувшись, заметила старую скрюченную женщину.

– Баба Стеша? – вгляделась в морщинистое лицо и тихо охнула.

Никому мы не нужны были тогда в посёлке, и не хотела я афишировать своего приезда, чтобы пересудов было меньше. Пусть думают, что столичная семья в гости на выходные пожаловала. Меня и не узнавал никто, а Машу и подавно.

– Господи, какая ты стала... Если бы не увидела тебя возле вашего дома, то и в жизни не признала...

– Так изменилась? – грустно ухмыльнулась я.

– Конечно! Вон какая красавица стала. А Маша, что же, с тобой?

– Со мной, баба Стеша. Куда же я без нее.

Странное, непонятное чувство тоски и грусти сковало все внутренности. Я уже собралась сказать, что тороплюсь и идти к Игорю и девочкам, как старушка снова заговорила:

– А помнишь, кот огромный все ходил за твоей Машкой?

Я замерла, и сердце забилось гулко в груди.

Мне хотелось найти и посмотреть на него хоть одним глазком. Ради Маши и хотелось найти в первую очередь. Не знаю, почему ей так дороги были эти воспоминания о Пуховике. Но мне казалось, если не встретим его и уедем, не повидав, то будто напрасно приезжали...

– Когда вас тот приезжий молодец-то забрал, кот ещё долго приходил на пепелище. Зимой последний раз видела его. А больше нет... Всю рассаду мне по весне топтал, окаянный. У соседей цыплят считал, как митинги устраивал в протест.

Сердце снова сжалось. Но ведь это всего лишь какой-то кот. Не мог он так привязаться к нам!

– И больше не видели его? – переспросила я, в надежде услышать хоть что-то ещё, хоть какую-то маленькую зацепку о нем.

– Нет, – махнула старушка рукой, и я поняла, что ничего дельного она больше не скажет.

Вернулась домой с горьким осадком на душе. Видно, кот устал ждать и понял, что больше мы не вернемся, и ушёл обратно в лес или нашёл себе ещё какое-то пристанище. Ничего не поделаешь. Время упущено.

Следующим вечером после ужина мы долго гуляли в лесу. К ночи сгустились тучи, девочки и Маша уже давно заснули, а мы с Игорем вышли на крыльцо и какое-то время сидели на деревянных ступенях и слушали, как монотонно шумит дождь. Матильда забралась к Игорю на колени и тихо сидела с нами.