Сердце дикарки - Кэрол Финч

– Ты – утешение для измученного беспокойством человека, девочка. – Клинт засмеялся и прижал Алексу к себе, да так, что она вздрогнула – давали себя знать многочисленные синяки.

– Эй, поаккуратнее, старина, – посоветовал Кин, спрыгивая на землю. – Алексе немало досталось сегодня вечером.

Клинт взял ее за подбородок, заставил поднять голову и увидел темные пятна на щеках и в уголке рта.

– Черт, черт, черт! Кто это с ней сотворил? – спросил он дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом.

– Сайлас Грегор, – ответил Кин. – Но это был последний раз, когда он прикоснулся к ней.

– Ты убил его? – высказал предположение Клинт и опустил Алексу на пол посредине холла.

– Нет, не имел возможности. Алекса вынуждена была стрелять сама, когда он пытался воткнуть нож мне в спину.

– Я всегда говорил, что нельзя доверять этому коварному хорьку, но не думал, что он пойдет на такое. – Клинт тяжело и устало вздохнул, потом обнадеживающе улыбнулся Алексе. – Ну, зато ты наконец дома, и все плохое уже позади. Так, Кин?

– Так, – согласился Кин, положил руку ей на спину и повел к лестнице. – Но мы с Алексой еще не перевернули последний камень, лежащий между нами, и это не может больше ждать. Спокойной ночи, Клинт.

Алекса позволила ему проводить ее вверх по ступенькам, хотя прекрасно знала, о чем он хотел поговорить. Теперь ей уже не нужны были никакие объяснения. Джессика это сделала сама, причем предельно ясно и недвусмысленно расписала свои отношения с Кином во всех деталях. И ей не хотелось выслушивать эти подробности заново.

Кин приказал приготовить ванну для своей изрядно потрепанной и избитой жены, потом помог ей осторожно снять платье. Когда она опустилась в воду, он присел на корточки рядом и начал свободно ее разглядывать. Кин сомневался, что все воды Мексиканского залива способны охладить его, когда он приближался к этой искусительнице ближе чем на два фута.

Алекса опасливо покосилась на него. Почему это он так балует ее? И почему смотрит так, будто хочет ее, так же как и на балу сегодняшним вечером?

– Одинокий Зимний Волк сказал мне, что осейджи теперь превозносят и почитают тебя как могущественную силу, – отсутствующе сказал Кин и провел пальцем по капелькам воды на ее плече.

– О? – Алекса избегала его испытующего взгляда, ей хотелось, чтобы он бросил эту болтовню и оставил ее одну, дал возможность вволю поваляться в теплой воде.

А Кин намылил мочалку и принялся мыть ей спину, с удивлением обнаружив, что это невинное занятие доставляет ему огромное удовольствие.

– Да. Кажется, По Хью Ска решил, что твое могущество не злой природы и не опасно для племени. Он собирался сделать тебя почитаемой и уважаемой женщиной своего племени, когда вернулся после совещания с Уа Тон-Ка. А теперь Одинокий Зимний Волк верит в то, что ты воскресла и живешь уже второй жизнью. – Он усмехнулся, потом провел рукой вниз, к ее бедрам, заставив Алексу задрожать. – Ты теперь станешь легендой среди племени осейджей.

– Может, мне надо было присоединиться к Одинокому Зимнему Волку, поехать с ним в Место Многих Лебедей и занять надлежащее место среди твоего народа? – вслух подумала она.

– Мне кажется, ты будешь чувствовать себя там не на месте, милая, – хрипло проговорил он, скользя губами по нежной коже.

Алекса резко поднялась из ванны. Кин просто пытал ее, заставляя томиться по его прикосновениям прямо перед тем, как скажет о своей любви к Джессике. Будь он проклят! Почему бы ему не покончить с этим признанием и оставить ее упиваться своим горем?

Кин последовал за ней через всю комнату. Он злился на себя за то, что его так неудержимо тянет и влечет к ней, даже когда она явно не в лучшей форме. Спутанные волосы небрежно висели по обеим сторонам лица, опухшего от побоев проклятого Сайласа. И даже несмотря на это, он хотел ее! Он жаждал целовать ее, пока не сотрет боль, причиненную негодяем Грегором, стереть память о его отвратительных лапах, прикасавшихся к ее телу.

Алекса услышала скрип половиц, озадаченно нахмурилась и обернулась – Кин придвинул к двери небольшой столик.

– Господи великий Боже! Что это ты делаешь?

– Пытаюсь избежать очередного вторжения, – ответил Кин с хитрой усмешкой на губах. – На этот раз мы с тобой поговорим. Это не может ждать до утра.

Алекса сбросила полотенце и натянула ночную рубашку. Потом повернулась к нему спиной.

– Для этого не надо припирать дверь. Джессика уже все мне объяснила сегодня вечером. Мне бы не хотелось выслушивать это заново. – Она пыталась говорить безразличным тоном, но попытка оказалась неудачной: голос ее слегка дрожал.

– Что же конкретно рассказала тебе дражайшая Джессика? – поинтересовался Кин, подходя к ней.

Алекса принялась стелить постель, старательно избегая его взгляда.

– Ты прекрасно и сам знаешь что. А теперь извини меня, пожалуйста. У меня был тяжелый день, я хочу лечь в постель.

– Алекса, я умоляю – выслушай меня!

Но слезы уже навернулись ей на глаза, и она боялась, что они выдадут ее отчаяние. Нет, нет, она не желает выслушивать еще и его признания. Достаточно было Джессики.

Но когда Алекса сделала вид, что не слышит, Кин толкнул ее на кровать, повернул на спину и уселся ей на живот, чтобы удержать на месте.

– Теперь тебе придется слушать меня, – заявил он, не давая ей времени опомниться и запротестовать. – Джессика тебе солгала.

Ее глаза потемнели от гнева и стали походить на снежные тучи.

– Не надо шутить со мной, Кин. Я не в настроении для таких игр. Почему бы тебе не набраться мужества и не признаться, что ты использовал мое тело, когда поблизости не было Джессики? Что ты вообще смотришь на меня как на практичную вещицу, которой можно попользоваться какое-то время, а потом выбросить за ненадобностью?

– Так вот как ты думаешь? – Кин ослабил свою хватку, и на его губах появилась слабая улыбка.

– Я не думаю, я знаю, что это самая правдивая правда. – Голос Алексы дрожал от раздражения и негодования. – Ты не мог иметь Джессику, поэтому решил использовать меня и убедить Чанлера, что твоя интрижка с его женой кончена. Но этого недостаточно. Теперь тебе надо как-то заставить Чанлера дать Джессике свободу и не пытаться держать ее при себе, раз она любит тебя.

С веселым изумлением в глазах Кин смотрел, как ее полная грудь вздымалась под прозрачной газовой рубашкой. Господи, как же он обожает ее воинственный свободный дух!

– Так ты думаешь, что разобралась наконец во всей ситуации, да, милая?

– Да, – ответила Алекса и коротко кивнула. Она попыталась сбросить его, но тщетно, и потому продолжала не менее возбужденным тоном: – Ты любишь Джессику. Она единственная женщина, которой удалось завладеть не только твоим телом, но и сердцем, хотя она уже замужем за твоим братом. И вообще недостаточно хороша для тебя.