Записки практикующего адвоката - Luide

Нужно сказать, что моя отповедь повлияла на Тони самым благоприятным образом.

Этим же вечером у нее состоялся серьезный разговор с мужем.

Наутро, увидев, как сонно и умиротворенно выглядела сестра, я лишь улыбнулась. Примирение явно прошло успешно.

Ну что же, я рада, что у сестры все в порядке.

Слава Одину, на этом мои дела в Хельхейме были окончены и можно смело возвращаться в Мидгард.

Откровенно говоря, мне не терпелось вернуться домой, к моей привычной и уютной жизни, к работе и текущим делам. И это, безусловно, хороший признак. Путешествие выдалось насыщенным, и мне очень хотелось отдохнуть от этого отпуска, как это ни парадоксально.

Остаток времени я посвятила разговорам с сестрой и приобретению всяких сувениров для друзей и родственников. В частности, я купила своему домовому премилые валенки (вечно он жалуется, что в квартире холодно), и забавные на вид амулеты, позволяющие стеклам в машине не покрываться льдом при любой температуре — для отца и брата. В общем, все как в обычном путешествии — сувениры, фотографии и интересные воспоминания.

Провожало меня в аэропорт дружное семейство моей младшей сестренки. Полюбовавшись, как Тони и Дмитрий держатся за руки, словно подростки, я украдкой улыбнулась. Ну что ж, надеюсь, сестре хватит внушения до моего следующего визита.

Почувствовав себя до невозможности старой и мудрой, я попрощалась с молодыми и направилась на посадку.

А в Альвхейме тоже лежал снег, что бывало в столице весьма редко. Я очень удивилась, увидев пушистый снежный покров, укутывающий землю. Казалось, я вновь вернулась в Хельхейм, однако яркое солнце развенчивало эту иллюзию.

Забрав свои вещи, я направилась к стоянке такси, которая находилась чуть поодаль.

Знакомая тянущая боль внизу живота, вкупе с привычной слабостью, подсказали мне, что хоть одна из моих тревог оказалась ложной. С моей души как будто упал камень. Теперь я и в самом деле свободна.

И моя душевная рана тоже потихоньку исцеляется, пусть даже шрамы останутся навсегда.

Я не стану клясться, что больше такого не случится. Я ведь заранее знаю, что это не так. Пройдет время, боль утихнет, и быть может, я вновь научусь любить. И вновь стану делать ошибки — на то я и человек.

Глупо все время ходить в броне лишь оттого, что однажды тебя ударили в спину. Тот, кто закрывает свое сердце из-за обид и разочарований, не прав в корне. Настоящая сила — это не тогда, когда ты не падаешь, ведь для этого придется ползти. Сила — это когда ты находишь в себе волю подниматься, упав. Подниматься раз за разом, как бы больно ни было. А судьба великая шутница. И тебе вновь и вновь приходится падать, обдирая до крови колени и сердце.

Я шла по зимней улице, и чуть прищурившись, смотрела на праздничное сверкание снега, который искрился бриллиантовым блеском в лучах солнца.

Завтра мой день рождения.

И жизнь продолжается…

Глава 17. Сутенер

Моральную силу невозможно создать параграфами закона…

По возвращении из Хельхейма моя жизнь вновь вошла в обыденную колею.

Едва успев приехать в город, я с головой окунулась в празднование своего для рождения. Еще бы, ведь в этом году у меня юбилей — мне исполнилось ровно тридцать лет. Я немало слышала о том, что эта дата для женщины роковая, поскольку дальше недолгий женский век якобы клонится к закату. Лично я ничего такого не ощущала. Да, у меня не слишком хорошо обстояли дела на личном фронте. Да, мало приятного в том, что я стала старше. Но жизнь идет своим чередом, не останавливаясь на определенной отметке. Так что особенной грусти по этому поводу я не испытывала.

Поскольку я приехала в город лишь накануне дня рождения, то я не стала устраивать праздник дома. На это просто не было ни сил, ни времени. Я прекрасно отпраздновала с друзьями и родными в кафе. Ничего необыкновенного при этом не случилось — все шло по раз и навсегда заведенному сценарию — подарки, поздравления, тосты и все такое. Примечательным был лишь букет алых роз, присланный Шемиттом. По счастью, дракон не смог или не захотел явиться лично, а потому обошлось без нелепых выяснений отношений и взаимной неловкости.

И по этому поводу я испытывала только облегчение. Раз уж мы разошлись, то какой смысл во всем этом?

Впрочем, сильно сомневаюсь, чтобы Шемитт на этом успокоился. Ну как же — добыча вырвалась, нужно догонять и ловить! Но без моего согласия он ничего сделать не может. Дракон, вероятно, прекрасно понимает, что в нынешнем расположении духа я не стану с ним даже разговаривать. Надоело! Я хочу тишины и покоя. Отстаньте от меня все, ради богов!

Так или иначе, а жизнь продолжала идти своим чередом. Вечный круг «работа-дом-работа» настолько закрутили меня, что следующие две недели промелькнули почти мгновенно.

И вот уже наступил первый день весны. К сожалению, началом весны этот день стал лишь по календарю. На улице было сыро и противно, а градусник показывал плюс два по Цельсию. Эх, скорей бы апрель с его цветущими садами! Но подгонять время бессмысленно, а потому, посетовав на погоду, я отправилась на работу.

На этот день у меня было назначено ознакомление с материалами одного уголовного дела. Дело, в общем-то, простенькое, так что это не должно занять много времени. Тем более что мой подзащитный вину в той краже признал полностью.

Однако сроки следствия поджимали, а потому следователь сильно нервничал. Я клятвенно пообещала, что подпишу ознакомление двадцать восьмым февраля, хотя реально ознакомлюсь первого марта. Вчера я была сильно занята, и вырваться из апелляционного суда не было ни малейшей возможности. Да и желания, откровенно говоря, тоже. Заседание по апелляции было для меня неотложным делом, а все остальное вторично.

Я преспокойно подошла к двери РОВД и потянулась к дверной ручке, когда дверь с силой распахнулась, едва не задев меня.

Из здания выскочил гном, в запале и не подумавший осмотреться. Конечно, в результате он наскочил на меня и едва не сбил с ног.

С трудом устояв на ногах, я возмутилась. — Осторожнее, пожалуйста. Смотрите по сторонам!

Но вместо извинений получила на свою голову приличную порцию ругани. Гном определенно был взбешен до такой степени, что не слишком задумывался, кому и что он говорит. Я узнала и что "все вы такие"; и что все совсем с ума сошли, а менты в особенности; и что в Мидгарде творится полнейший беспредел; и даже что он никому не отдаст "свою Ларрию".

Как ни странно, эта ругательная тирада обошлась без матов. То ли гном опасался загреметь за нецензурную брань в общественном месте, то ли не хотел получить по почкам за хулительные речи в адрес работников милиции, то ли и в самом деле гражданин был на редкость вежливый и культурный.