Иномиры: Романы - Александр Казанцев

Робик был доволен, если это можно сказать о машине.

Альсино с радостным чувством смотрел на свою Олю, получившую забавную игрушку, с которой можно поболтать.

— А на каком конвейере предусмотрена ваша зарядка энергией? — поинтересовался любопытный биоробот.

— Ах, Робик, Робик! — ответила Оля. — Видишь на небе огненный шар? Это Солнце, оно светит и греет. Альсино умеет получать энергию прямо от него. А вот мне приходится утолять голод пищей, содержащей энергию, тоже полученную от Солнца.

— Без проводов? — уточнил Робик.

— Ну, не такие провода, какими подключают тебя к электросети. Организм людей так устроен, что может получать энергию от поглощенной пищи. Понял?

Оля входила в роль «мамы» из недавних детских игр. Новая кукла превосходила всякое воображение! Могла говорить и даже понимать. И потому сразу стала любимой…

Вскоре Оля заметила в глубине парка изящную беседку, по направлению к которой шли вереницы людей, некоторые в сопровождении маленьких роботов, похожих на Робика.

— Ну вот и наше «метро», как называется у вас подземка, — сказал Альсино. — Ты не устала, Оленька, от ходьбы и воспитательской деятельности?

— Ну что ты! Мне так интересно! И я еще никого в жизни не воспитывала. Вот была бы мной довольна бабушка, что я становлюсь на нее похожей. Она всех воспитывает. А Робик очень смышленый. Хорошо бы его оставить с нами! И взять с собой, когда будем возвращаться!..

— Я не убежден в этом. Лучше, если Робик просто проводит нас. Потом найдет себе пристанище в какой-нибудь местной семье. Я думаю, мама сможет помочь ему, как Координатор Округа.

— Ты говорил, что она — Верховный Судья, и я ее чуть-чуть даже побаиваюсь.

— Она и то и другое, и еще Человек с самой большой буквы, как у вас говорят.

— Робик, тебе не скучно слушать нас? — спросила Оля.

— Что такое скучно? Не имею такой информации.

— Это тягостное и унылое чувство бездействия.

— Следовательно, машине всегда скучно. Я готов делать все, что не во вред людям, но не имею заданий.

— Ах, Робик, это совсем другое! Ты вовсе не скучный, с тобой даже весело. Скучно, когда не только не знаешь, чем заняться, но и не хочешь этого. Словом, сам не знаешь, чего хочешь.

— А что значит «хочешь»?

— Ощущать, что это тебе необходимо.

— Почему мне, а не другим?

— Вот это, Робик, верно! Прежде всего, другим. Это главная необходимость.

— Необходимость всегда быть готовым к принятию сигнала, — сделал глубокомысленный вывод робот.

— Как ты здорово начал говорить по-русски, словно годы учился. Спасибо тебе за это.

— Что значит «спасибо»?

— Это слово сложилось из двух слов: «спаси», «Бог». В знак благодарности, чтобы Бог тебя спас.

— Почему спас? И что такое «Бог»?

— Спасать потому, что люди у нас делали порой не так, как надо, боялись наказания и хотели бы спастись. А «Бог» — это, Робик, не для машин. Это вечное, мудрое, доброе и гневное Существо. Он создал все, что есть на свете, и распоряжается всем этим сущим. И мог бы спасти.

— Изготовитель или Координатор? — уточнял дотошный Робик. — Программист?

— Координатор — это не тот, кто повелевает или задает программу действий. Он только согласует действия других, от которых сам не отличается.

— Координатор не машина?

— Совсем нет. Вот мы с тобой скоро увидим такого Координатора, когда доберемся до домика матери Альсино Моэлы.

Из павильона станции вниз спускались не по привычному для Оли эскалатору, а встали на самоходную ленту, которая понесла их по наклонному, полого спускающемуся тоннелю, доставив на просторную платформу, по которой пролегали две огромных трубы, уходящие сквозь стены. За этими трубами виднелись по обе стороны две более узких платформы. Люди садились в поезд любого направления с центральной платформы, а с крайних наклонные тоннели с самоходными лентами выносили прибывших пассажиров наверх.

Послышался гул подошедшего в трубе поезда. Дверцы его вагонов пришлись как раз против дверей лежащей на платформе трубы. Они открывались одновременно с обеих сторон вагона. С одной стороны люди потоком входили в вагон, а в другую выходили. Ни на платформе, ни в поезде не было никакой толкотни.

Все было плотно подогнано, и воздух с платформ не проникал в трубы, по которым двигались поезда. Там постоянно поддерживалось разряжение.

Альсино с Олей и Робиком вошли в вагон цилиндрической формы и сели в кресла, заботливо принявшие их в свои мягкие объятия.

— Это чтобы мы не взлетели при обнулении масс, — пояснил Альсино.

Робик тотчас попросил разъяснить это понятие, с поразительной быстротой усвоив его смысл.

— Вагон электромагнитными силами разгоняется до огромной скорости, — пояснил Альсино, — и, утратив тяжесть при обнулении масс, не испытывает трения о стенки тоннеля.

— Как далеко мы едем? — спросила Оля.

— В родную мне горную страну, где живут люди, похожие на нас с археологом, безбородые. Расстояние здесь не играет почти никакой роли.

— При слове «почти» не могу не вспомнить о дяде Джо. Как-то они там?

— Уверен, что археолог принял все меры, вызвал помощь, и они наслаждаются сейчас беседой с мудрейшими людьми нашего мира, с которыми мне еще предстоит встретиться для отчета о своей Миссии в вашем мире.

— Я думаю, они легко поймут и одобрят тебя.

— Мне хочется в это верить. Телепатически связаться ни с кем из них никак не могу. И стыжусь своей неполноценности.

— Ну что ты, милый! — утешала его Оля. — Мне ты делаешься еще дороже, став не сверхчеловеком, каким был у нас, а таким же, как и все, оставшиеся в нашем мире.

Робик не слишком понимал, о чем идет речь, но не досаждал вопросами своим «воспитателям», расшифровав слово «почемучка» как несмышленыш, досаждающий любопытством.

Альсино горько улыбнулся:

— Пожалуй, сейчас я нечто среднее между Робиком и остальными пассажирами этого вагона, которые, выйдя отсюда, поднимутся в воздух, как я бывало. — И он вздохнул.

— Ну, не надо! — нежно сказала Оля. — Мы будем с тобой летать… на крыльях счастья. Правда-правда! — И робко улыбнулась своей несколько вычурной, но искренней фразе.

Альсино остался печальным:

— Я не только о своих потерянных возможностях вздыхаю. Мы войдем сейчас в долину, где все напоминает мне о куда более значимой потере.

— Вот как! — сказала Оля и замолчала, поняв, что затронула что-то очень болезненное для Альсино.

— Отец завершал строительство этого наклонного тоннеля, который приведет нас к цели, — сказал Альсино, когда они поднимались на самоходной ленте наверх.