Лицеист - Василий Горъ

Валентине Алексеевне… вместе с тобой, Галь. Валя, ты тоже будешь нужна. А всем остальным настоятельно рекомендую отдохнуть. Хотя бы пару часов…

…С момента приезда Ждановой до половины седьмого вечера я носился, как ужаленный в известное место. Рассказал Земляничке об очередном резком повороте ее судьбы и предложил место в команде; описал условия вступления в «проект» и дал время изучить текст требующейся клятвы Даром; поднял их с Галей к Валентине Алексеевне; поприсутствовал при очередном разговоре последней с главой рода Чеботаревых и на сильно укороченной церемонии принятия в род Волконских-Шаховых; принял две личные клятвы, приложил слепками и выдал линзы-камертоны; заселил в свободные покои; состыковал Вику с Ларсом и так далее. С учетом того, что рядом постоянно находилась Валя, физически устать не смог. Зато морально вымотался неслабо. Поэтому, освободившись, умотал в свои покои, добрался до спальни, лег, закрыл глаза и… снова открыл. Чтобы позвонить Янке и выяснить, кто присматривает за шведом.

Выяснив, что никто, так как его забрала мать, успокоился, попробовал расслабиться по второму разу и напрягся снова, вовремя сообразив, что захват в заложники не мог не сказаться на душевном состоянии Наоки.

Отправляться в покои девушки, естественно, и не подумал — перебрался в гостиную и отправил Вале сообщение с просьбой не мешать, а «разящему мечу» — приглашение в гости:

«Если не спишь, то загляни, пожалуйста, ко мне…»

«Онна-бугэйся» постучалась в дверь от силы минут через пять, прошла в гостиную, опустилась на диван и вопросительно уставилась на меня.

Я потер переносицу, чтобы ускорить процесс подбора «правильных» слов, забраковал очередной вариант вступления и… решил воспользоваться «функционалом», полученным благодаря клятве Служения. Само собой, с поправками на «сдвиг по фазе» этой конкретной «одноклассницы»:

— Считаю необходимым поговорить о бое с Воздушником. Ты показала себя достойно, и меня переполняет гордость…

— Спасибо, мой господин! — без тени улыбки отозвалась она и изобразила поклон из положения «сидя».

Я полюбовался искорками удовлетворения, появившимися в ее глазах, и перешел к самой сложной части объяснений:

— … но даже самый смертоносные мечи требуют тщательного ухода. А после первого боевого применения — и тщательного осмотра. Так вот, я хочу, чтобы ты легла, закрыла глаза, расслабилась и помогла мне найти остаточные напряжения. Чтобы я смог их убрать и, тем самым, подготовил тебя к новым сражениям.

Да, эта часть монолога прозвучала бредово. Но Наоки, что называется, зашло — она перебралась на ковер, ослабила поясок халата, легла, попробовала расслабиться и деловито сообщила, что ей мешает верхний свет. Я, конечно же, вырубил его к чертовой матери и превратился в слух. А через несколько мгновений услышал спокойный голос:

— Мне надо «полетать» в смерче Светланы Романовны. Хотя бы пару раз. А то в тот момент, когда меня подняло в воздух, я испугалась и на какое-то время не контролировала положение в пространстве. Да, в конечном итоге взяла себя в руки, но иррациональный страх не исчез — на самом краю сознания постоянно ощущалось сомнение в целесообразности сопротивления. Так что твой меч полноценно включился в работу только после того, как ты поймал мой взгляд, дал почувствовать, что не бросишь, и начал обратный отсчет…

На первый взгляд, эти признания были более чем нормальными. Но я снова поймал тот самый резонанс, который помог с «передачей» угнетающего рыка, поэтому точно знал, что спокойствие — всего лишь ширма. Вот и накрыл предплечье девушки ладонью и отдал новый «приказ»:

— Наоки, ты ослабила поясок халата, а напряжения, которые я хочу убрать, прячутся в душе. «Ослабь» и ее!

Лаванда затаила дыхание и ушла в себя. А через несколько мгновений еле слышно уточнила:

— Совсем-совсем?

— Если все еще считаешь себя моим мечом, то да!

Японка зябко поежилась и… подкатилась поближе. Я понимал, что было бы неплохо лечь рядом и обнять. Но не решился. Поэтому потребовал, чтобы она положила голову мне на бедро, и запустил пальцы в угольно-черную гриву.

Сработало. Практически сразу — как только я начал перебирать пряди и ласково массировать кожу головы, «онна-бугэйся» закрыла глаза и грустно улыбнулась, а напряжение, ощущавшееся через резонанс, стало значительно слабее:

— После того, как ты поймал мой взгляд, я справилась со страхом и даже поймала состояние, в котором были только текущий миг, задача, безмолвно поставленная тобой, и ты. Но после того, как все закончилось, страхи снова вернулись. Причем гораздо более сильными, чем были. Так что онна-бугэйся из меня…

Я прижал к ее губам указательный палец и ответил откровенностью на откровенность:

— Не боятся только клинические идиоты, ибо не понимают, чем грозит та или иная ситуация. А ты понимала. И я понимал. Поэтому, начиная отсчет, дико боялся, что ты не врубилась в намек, а значит, не шарахнешь Воздушника угнетающим рыком и не прикроешь голову фрагментом защиты двух стихий. Тем не менее, делал то, что должно, ибо других вариантов вытащить тебя не видел. И, как видишь, не комплексую. Мало того, предлагаю считать такие страхи признаком наличия аналитического мышления и вынести за скобки. Причем раз и навсегда. А потом сфокусировать внимание на том, что должно остаться между ними: ты не только разящий меч, но и продолжение моей руки. Поэтому я тебя не брошу. Никогда и ни за что! Далее, там, в большом мире, ты можешь быть даже живым воплощением Смерти. Но вот так, наедине со мной, обязана распускать абсолютно все «пояса», чтобы не перегореть. И последнее: Служение — это отношения не на неделю, месяц или год, а на всю оставшуюся жизнь. Если мы сможем поверить друг другу с самого начала и будем укреплять это доверие каждый божий день, то такие отношения будут комфортными и через сто лет. Нет — в какой-то момент превратятся в кандалы.

— Я об этом уже думала… — негромко призналась Наоки. — И пришла к точно такому же мнению. Но побаивалась, что ты не поймешь моего желания стать прозрачной, как родниковая вода, и превратиться в продолжение твоей Воли. Ведь для абсолютного большинства людей подобные отношения — это полный и законченный идиотизм!

— Один «родничок» у меня уже есть… — мягко улыбнулся я. — И мне с ним комфортно в любой ситуации. Что касается продолжения Воли… Знаешь, мне кажется, что это желание может навредить.

Японка приподнялась на локте и уставилась мне в глаза:

— Как?

— Привычка делать только то, что поручил господин, убьет здоровую инициативу, остроту разума и языка, внутреннюю уверенность