Земля вечерних звёзд - Людмила Минич

– Послушай, глупец, – зашипел он прямо в лицо пленнику, низко наклонившись над ним. – Ты – предатель, я вижу это в твоих глазах. Только у предателей такие глаза, затравленные, как у зверя на охоте, жалкие и никчемные! Ты – предатель, и клянусь, я повешу тебя! Все, что от тебя останется, падаль! А останется немного! Это я тебе обещаю. У тебя кусок за куском будут вырывать плоть, пока ты не заговоришь… А потом будут рвать снова, проверяя, каждое ли твое слово правда! У тебя не останется ничего, даже глаз к концу этой ночи! Только язык, потому что ты должен говорить!!

Пленник затаился, ужас просто выливался из его глаз, лицо перекосило, потому что Хаадид умел стращать, а собственное отчаяние при мысли об утерянной надолго Земле «вечерних звезд» добавляло убедительности словам Правителя.

– Но я милосерден, и мне нужна правда! Я даю тебе мое королевское слово, что, если ты честно и без уверток расскажешь всю правду, я тут же прикажу избавить тебя от лишней боли и страданий. Ты все равно не выйдешь отсюда… Ты ведь и так это знал, ведь знал же? Подобные тебе не выходят наружу. Но я обещаю, что мучений не будет! Слышишь меня? – В немигающих глазах пленника что-то дрогнуло. – Если ты расскажешь все о Ранжине Кайя и твоем господине Кальги, где они, что случилось в лесу, я незамедлительно избавлю тебя от страданий. Даю в том слово! Понимаешь меня?

Теперь в глазах у Трибала запылала надежда вперемешку с облегчением. Он боязливо начал говорить:

– Ай-эт Кальги, он ме-ертвый, да-а… совсем… в топи, да-а… Айэт Кай-йя убил…

Он сбивчиво начал изливать то, что помнил, все больше торопясь, перемежая и без того малопонятную речь то воплями, подражая диким зверям, то всхлипами. Поистине, этот бывший ахад был безумен, почти безумен. Или старался сделаться таким. Понять из его речей можно было немного, но, продираясь сквозь частокол его сбивчивых признаний, задавая то и дело вопросы, направлявшие пленника, Хаадид наконец понял, что произошло в лесу.

Их отряд прошел уже очень много, потерял много людей. Карту они рисовали, деревья метили красным… ружиком то есть. Однажды вышли к реке И встретили там колдунью. «Бред снова овладел им», – подумал Хаадид, но, оказалось, нет. Безумец неожиданно хорошо припомнил колдунью, описал, смакуя мельчайшие черты ее облика, никак не мог отцепиться от ее образа. Если судить по описаниям, хранящимся в тайном свитке, записанном со слов разведчика, побывавшего у вельдов, колдунья могла быть вельдарой. Но она оказалась настоящей колдуньей, повторял Трибал беспрестанно. Знала все лесные тропинки, все знала, знала всех лесных богов, что сильнее богов Адья. Айэт Тай хотел заставить ее силой вести их через лес, но она отказалась, наслала дождь, ветер и гром. И огонь, много. И сказала, что они не дойдут, куда хотят. А еще у нее зверь был, пятнистая смерть, и человек при ней, слуга.

Трибал надолго замолчал, в памяти своей переживая путешествие с девушкой, о которой помнил все, не то что об остальной дороге. Лишь окрики Хаадида и пинки мастера пыток взбодрили его, и то не сразу.

А потом айэт Тай приглянулся ей. Она вела отряд через лес, долго, очень долго. А потом все умерли. Потом появился айэт Ранжин…

Тут Правитель Адья Тэрэк перестал что-либо понимать. Начал расспрашивать сызнова. Что, колдунья всех извела? Ему казалось, что колдуньи бывают только в детских сказках адья… Может, проклятый безумец уже за чертою бреда?

Но нет, выяснилось, что виновата не колдунья, а айэт Ранжин. Он шел за ними по лесу, по их меткам, потом его люди подсыпали яду, и все умерли. Только айэт Тай уцелел, его спасла колдунья. А потом айэт Ранжин сам хотел, чтобы колдунья вела его через лес. А она рассердилась и побежала прочь. А ее слуга схватил айэта Ранжина и чуть горло не перерезал. Когда его убили, колдунья и айэт Тай убежали. Люди Кайя пустились в погоню. У них были отравленные стрелы, и они подстрелили айэта Тая, так он и умер в топях. А колдунья сбежала. А ведь это она так нужна была айэту Ранжину, только она. Его люди без колдуньи могли погибнуть в лесу. Ее искали, но не нашли, и айэт Ранжин двинулся дальше один.

Полоумный в попытке получить желанную смерть к концу частил уже так, что выболтал гораздо больше того, что стоило. Все-таки двинулся он, другой историю бы подгладил, Хаадид и не заметил бы ничего, пока пленника не допросили бы с пристрастием. Откуда же он знает, что дальше было, если все люди Тая погибли? А он что? Почему живой?

Сбежал, сбежал, вопил пленник, снова в страхе выпучив глаза, поняв еще оставшимся умишком, что проговорился, но Хаадид уже отдал приказ.

Послышались крики, но между криками жертва все пыталась говорить, стонать, выдавить, рассказать правду, страшась мучений.

Это он, Трибал, подсыпал яду в воду. Он остался в отряде Кайя. Хаадид не отменял приказа, и речь пленника становилась все менее членораздельной, переходя в беспрестанные завывания, но разобрать кое-что было еще можно. Айэт Ранжин разозлился на Трибала, как будто это он виноват в неудаче. Айэту Ранжину нужна была колдунья. Она ушла, не вернулась. Адья пошли дальше сами. А его, Трибала, и еще троих, что упустили девушку, оставили в топях, привязали к деревьям. Очень плохо привязали, веревки пожалели. И нож не усмотрели у Трибала. Они высвободились и пошли обратно по красным меткам. Тех троих быстро, очень быстро сожрали лесные звери. А он все шел, ел корешки, что раньше показывала колдунья. Метки давно потерял. Страшно… страшно… Отовсюду на него выли, деревья толкали, ночью приходили ужасы и мучили… Страшно… Лес душил, душил… почти задушил. А он вышел, вышел! Вот она, свобода! Предатель хихикал под щипцами, уже не понимая, что свободы нет, не чувствуя боли. Но Хаадид все равно велел продолжать, больше, однако, ничего не добившись.

Если судить по рассказам бывшего ахада, только безумец мог одолеть леса, да еще не кругами ходить, без всякой карты, без проводника, а двигаться медленно, но верно, прямиком в Адья Тэрэк.

Хаадид приказал кончать его, убрал под плащ свиток, измаранный свежими чернилами. Выйдя из пыточной, зашагал длинными переходами к тому месту, где ожидал Тижу, бережно принявший у него факел.

– Этих двоих – не выпускать! – бросил он. – Я не должен больше слышать о них.

– Будет сделано, мой повелитель.

Хаадид в бессильном гневе опустился на мягкие подушки в своих покоях, в гневе искромсал одеяло и разбил чудесную вазу из Берикса, что когда-то привезла Правительница вместе со своим приданым.

Кайя, всегда Кайя… Ранжин! Ему не терпится взойти на трон. Что он, Хаадид, будет делать, если тот первым покорит вельдов? Туда не загонишь все войско адья! Не протащишь сквозь зловещие непроходимые леса! Теперь почти зима, и значит, Ранжин уже воцарился в Земле «вечерних звезд», если достиг ее. Если достиг… Зыбкая надежда, малая, но она еще есть. Непроходимые леса… непроходимые. А Тай – глупец! Ребенок! Мальчишка! Похоронить все надежды Правителя Адья Тэрэк! Да что его надежды! Бросить всю Землю Адья перед лицом Линзора! Ему выпало такое везение – встретить настоящую вельдару, и ту он упустил! И сгинул сам безвестно. Да, так и должно, боги Адья наказывают слабых, недостойных!