R.U.R. Средство Макропулоса. Война с саламандрами. Фантастические рассказы - Карел Чапек

— О-го-го! — удивился доктор и попытался исследовать нимб. — С ума сойти! — бормотал он. — Откуда он у вас, голубчик?

— А что это такое? — робко осведомился Кнотек.

— Похоже на ореол, — сказал старый доктор таким серьёзным тоном, словно произносил слово «оспа».[185] В жизни не видывал ничего подобного. Погодите, друг мой, я ещё взгляну на ваши пателларные рефлексы. Гм… зрачки реагируют нормально. А как насчёт ваших родителей, здоровые они были люди? Да? Не случались у них приступы религиозного экстаза или чего-нибудь такого! Нет? Ну, а у вас самого не бывало видений и прочего?.. Доктор Ваньясек торжественно поправил очки. — Видите ли, это из ряда вон выходящий случай. Пошлю-ка я вас в нервную клинику, пусть исследуют это явление научно. Нынче много пишут о всякой там электрической эманации мозга, чёрт знает, может, это она и есть. Чувствуете запах озона? Друг мой, вы станете прославленным научным казусом!

— Пожалуйста, не надо — испугался Кнотек. — У нас в банке будут очень недовольны, если моё имя попадёт в газеты. Пожалуйста, господин доктор, помогите мне избавиться от этого.

Доктор Ваньясек задумался.

— Трудное дело, голубчик. Пропишу вам бром, но… право, не знаю. Видите ли, я, как медик, не верю в сверхъестественные феномены. Наверняка это явление нервное… Слушайте, господин Кнотек, а не совершили вы случайно какого-нибудь… м-м… святого поступка?

— Какого святого? — удивился Кнотек.

— Ну, что-нибудь необычное. Какое-нибудь праведное деяние?

— Не помню ничего такого, господин доктор, — растерялся Кнотек. — Разве что я целый день ничего не ел…

— Может быть, после приёма пищи это пройдет… — пробурчал доктор. — В банке я скажу, что у вас грипп… Слушайте, на вашем месте я бы попробовал кощунствовать.

— Кощунствовать?

— Да. Или вообще как-нибудь согрешить. Вреда от этого не будет, а попробовать стоит. Может быть, тогда это у вас само пройдёт. Ну, я загляну завтра.

Кнотек остался один и, стоя перед зеркалом, попытался кощунствовать. Но для этого ему, видимо, не хватало воображения — ореол вокруг его головы даже не дрогнул. Так и не придумав никакого порядочного кощунства, Кнотек показал себе язык и, удрученный, уселся за стол. Он был голоден и измучен, хоть плачь! «Положение мое совершенно безнадёжное, — мрачно размышлял он. — И всё оттого, что я простил эту сволочь Полицкого. А с какой стати? Ведь он просто зверь, а не человек, да ещё и карьерист, какого не сыщешь. Ну, конечно, на барышень он не орет… Интересно знать, господин Полицкий, почему вы так часто вызываете к себе для диктовки ту рыжую машинистку? Я ничего особенно не говорю, а все-таки старикашке, вроде вас, это не подобает. Шашни с секретаршами влетают в копеечку, господин Полицкий, эти барышни любят деньгу. А в результате директор банка или управляющий, как вы, например, начинает играть на бирже и банк несёт убытки. Вот как это бывает, господин Полицкий. Вы думаете, мы можем безучастно смотреть на всё? Нет, надо предостеречь правление, чтобы оно присматривало за управляющим. И за этой рыжей выдрой тоже. Спросите-ка у неё, откуда она берёт деньги на всякие там пудры, помады и шёлковые чулочки! Как можно носить такие чулочки на службу в банк! Разве я ношу шёлковые чулки? Такая девица только затем и поступила на службу, чтобы подцепить какого-нибудь директора. Потому-то она вечно мажется да пудрится, вместо того чтобы работать. Все они на один лад — возмущенно закончил Кнотек. — Будь я управляющим, я бы задал им жару… Да и Шембера тоже хорош, — продолжал размышлять он. — Попал к нам по протекции и не умеет сосчитать, сколько будет дважды два. Стану я тебе помогать, как бы не так! Этакий заморыш, а завёл семью. Я себе этого не могу позволить, разве хватило бы моего жалованья? Таких легкомысленных людей не следовало бы принимать на службу в банк. А почему жена у тебя хворает, господин Шембера, так ведь это всем известно. Ясно сделала аборт. А это уголовное дело, коллега. Что, если кто-нибудь донесёт? Нет, если ты ещё напорешь в работе, я тебя больше покрывать не стану. Пусть каждый сам заботится о себе. Банк не благотворительное учреждение. Ещё, чего доброго, мне скажут: „Господин Кнотек, а знаете ли вы свои обязанности? Они состоят в том, чтобы обращать внимание начальства на все упущения, а не покрывать их. Смотрите не повредите своему продвижению по службе, господин Кнотек. Занимайтесь своим делом и не глядите ни вправо, ни влево. Тот, кто хочет чего-то достичь в жизни, не должен поддаваться ложному сочувствию. Разве господин управляющий Полицкий или директор сочувствуют кому-нибудь, а? Вот так-то, господин Кнотек“.»

От голода и слабости Кнотека одолела зевота. Эх, если бы можно было выйти на улицу! Исполненный жалости к самому себе, Кнотек встал и пошёл взглянуть в зеркало. Там он увидел самую заурядную хмурую физиономию… и никакого нимба. Ни следа! Кнотек чуть не уткнулся носом в зеркало, но не узрел ничего, кроме редких волос и морщинок возле глаз. Вместо золотистого ореола вокруг его головы зеркало отражало лишь полутьму одинокой неуютной комнаты…

Кнотек вздохнул с безмерным облегчением. Ну, вот, значит, завтра можно опять идти на службу!

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УМЕЛ ЛЕТАТЬ[186]

Томшик шёл по дороге, что близ больницы на Винойградах. Он совершал свой ежедневный моцион, ибо очень заботился о здоровье и вообще был ярым спортсменом — не пропускал ни одного футбольного матча. Шёл он быстро и легко. На землю уже спустились весенние сумерки, навстречу Томшику попадались лишь случайные прохожие да изредка влюбленные парочки. «Надо бы купить шагомер, — думал он, — и проверять, сколько шагов я делаю в день».

Томшику вдруг вспомнился сон, который он видел уже три ночи подряд: идёт он по улице, а дорогу ему преградила женщина с младенцем в коляске. Томшик слегка отталкивается левой ногой, взмывает над землёй метра на три, перелетает через женщину с коляской и плавно опускается на тротуар. Во сне он нисколечко не удивился: такой взлёт показался ему естественным и очень приятным; странно было лишь то, что до сих пор никто этого не испытал. А ведь как просто: стоит ему только слегка поболтать ногами, словно сидя на велосипеде, и вот он возносится в воздух, парит на высоте второго этажа и неслышно опускается на землю. Оттолкнешься ногой — и опять летишь, совсем легко, как на «гигантских шагах». Можно даже не касаться земли, а просто повращать ногами, и полёт продолжается. Томшик громко засмеялся вот сне: как же это, мол, так, почему никто до сих пор не додумался летать? Это же легче и проще, чем ходить, думал он во сне. Надо будет завтра попробовать. Три ночи подряд снился ему этот приятный сон. Он испытывал чувство такой лёгкости… Да, хорошо, если бы можно было летать так просто: слегка оттолкнешься ногой, и…