Смысл игры и другие выступления - Сергей Кургинян

«Латынина: Во-первых, у нас нет инструментов для определения путинского большинства, выборы были такими, какими были, а другими способами этого не померить».

Не понял. А если провести анкетирование тех, кто проголосовал за Путина, и они добровольно об этом скажут, это не способ, это не социометрия. А фокус-группы это не метод? А почему у них нет инструментов?

«Путин несомненно победил, просто это была другая процедура какая-то, не выборы».

Ну, конечно, если победил не тот, кто тебе нравится, то это были не выборы.

«Но даже если заявленного путинского большинства нет, в каком-то виде оно все равно есть. И по этому поводу у меня…

Сапрыкин, — Какое оно?

Латынина — Оно большое, точно большое, не меньше 48–47 процентов».

У неё нет инструментов замерить, она не знает, что это такое, но она знает, что это 47,33 %.

«По этому поводу два соображения. Первое. Это очень наивная леволиберальная идея, что народ всегда прав и что, когда он голосует, он голосует за свободу». Я думал, это называется демократическая идея: подчинение народному выбору и процедуре голосования. Оказывается, это — леволиберальная идея.

«Я думаю, если бы товарищ Сталин устроил свободные выборы, то на них бы честно победил товарищ Сталин.»

И что? Тогда прогрессивное меньшинство, видящее, что Сталин не отвечает, его меньшинства ожиданиям, должно было бы устроить мятеж? Я не понял. Есть какая-то ещё легитимность? Нельзя ли её назвать, а не болтать в стиле обнаглевшей козы, объевшейся белены.

«И второе. Чем меньше власть дает люмпену, тем больше он ее обожает».

А почему люмпену? Почему в этом путинском большинстве люмпены? «Американский избиратель, который получает очень много, он к Обаме относится критически, а боливийский, который получает гроши, Моралеса обожает». А что такого плохого в Моралесе-то? И ты попробуй, скажи в Латинской Америке, что это люмпен у Моралеса.

Сапрыкин: «В России этот закон полностью подтверждается, потому что самые лояльно настроенные к Путину слои — это люди самые обкрадываемые. От пресловутых жуликов и воров страдают не столько те, кто выходит на Болотную, сколько те, кто живет в Нижнем Тагиле. И при этом лояльность их совершенно потрясающая».

Это не правда. И дальше будет сказано, что это не так. От 90-х годов эти люди в Нижнем Тагиле страдали гораздо больше, и они <видимо, имеются в виду авторы цитируемой статьи> это точно знают. Они <видимо, жители Нижнего Тагила> и сейчас страдают. Но они уже пережили распад СССР, и состояние беженцев, и невыплаты зарплат, и многое-многое другое. Им есть с чем сравнить, а главное, они твердо знают, что именно Сапрыкину и Латыниной те-то девяностые нравятся, что это «клёвое время», и что их надо называть люмпенами, потому, что им это не нравится.

Подхватывая эту ложь Сапрыкина, Латынина говорит:

«Поэтому мне и не нравится идея всеобщего избирательного права.»

Тут каждое слово — золото:

«Поэтому мне и не нравится идея всеобщего избирательного права».

Вот куда закручивают процесс либероиды. Либероид вкусил самоорганизации, он понял уже, что он — стая, в нем проснулось стайное вожделение, он понял, что он — проигравшая стая, и теперь все, что он хочет, он хочет подорвать любой ценой идею всеобщего избирательного права. Причем, извините, где, кроме России это можно сделать?

Назовите мне место в мире, где можно публично оплевывать идею всеобщего избирательного права, заявляя еще по этому поводу, что «мне это не нравится»? Нравится, не нравится — спи, моя красавица!

«Мне это не нравится», — могла сказать королева в монархии.

«Ничего более противного духу республики, республиканской добродетели и идеи равенства, — как говорил Монтескье, — в духе законов быть не может.»

Но королева была королевой, в единственном экземпляре, а кто такая госпожа Латынина, чтобы ей не нравилась идея всеобщего избирательного права?

Почему она не нравится госпоже Латыниной?

Потому, что оно, всеобщее избирательное право, приводит к Чавесу или Моралесу?

А к кому оно должно приводить?

К Пиночету и Дювалье?

И дальше все время говорится одно и то же.

Во-первых говорится, что есть мидл-класс и он должен разрастись, вот, так, чтобы превысить архаическую Россию. Значит, вся эта Россия, это они упражняются в словах: это — люмпенизированная Россия, это — архаическая Россия, это — конечно же, не народ.

Это — большой народ, который вы ненавидите, и сейчас один за другим, каждую неделю, один за другим, представители отнюдь не проигравшего, что я считаю категорически необходимым понять, либероидного класса, обозленного тем, что он не добрался до горла и не получил искомого, но абсолютно не значит, что он проиграл.

В чем он проиграл?!

Он в Магадане, он на Колыме?!

Он лишен имевшихся у него информационных возможностей?!

У него нет своей опоры во власти?!

У него нет иноземных покровителей, которые при этом пользуются достаточно высокой степенью экстерриториальности в России?!

Посмотрите еще раз наглые высказывания господина Макфола.

Значит, Латынина говорит, значит там: «Большого мидл-класса не будет, работать ему негде, только все вывозим нефть, а остальное импортируем.»

Так значит, что, надо перейти к другой структуре?

Когда-то мы не все импортировали.

Может быть тогда этот класс и был?

Я имею в виду Советский Союз.

Дальше она говорит главное: «Я не против выборов, я против того, чтобы в выборах участвовали все. Потому что, нет, я не понимаю, почему человек, не способный устроить свою судьбу, должен решать мою?»

Ошалел даже Сапрыкин:

«А где проходит граница этой ответственности? Сидит в Нижнем Тагиле медсестра. И что же, сказать ей: чего ты сидишь там за 5 тысяч рублей, пойди-ка ты лучше бизнесом займись».

А если она пойдет бизнесом займётся то, что должны делать те, за кем она ухаживает? Значит, Сапрыкин говорит:

«И что же мы ей должны сказать: чего ты сидишь там за 5 тысяч рублей, пойди-ка ты лучше бизнесом займись».

Да заплатите ей не пять тысяч, а не что-то там говорите. «…сидишь там за 5 тысяч рублей, пойди-ка ты лучше бизнесом займись».

«Нет, — говорит Латынина, — давайте будем ей говорить, что она святой труженик».

Люди, не только из «Сути времени», но и другие, вы не слышите, как вас ненавидят? Как к вашему горлу подбираются? Вас хотят любой ценой отрихтовать, это называется, да?

«Непрерывно все сокрушаются, что медсестры очень мало получают. И тут же, в другой рубрике, рассказывают про проклятых медсестер, которые обращаются с больными, как охранники концлагеря». — «Но это могут быть разные медсестры», — и т. д.

А дальше по поводу устройства страны говорит Сапрыкин:

«Мне кажется очень странным сказать гражданам страны: дорогие граждане, лишь тот достоин жизни и свободы, кто вовремя перебрался в Москву. Мы же согласны с тем, что возможности в денежном смысле устроить свою судьбу предоставлены только здесь. И это какое-то уродство. Это странный изгиб развития, связанный с мегацентрализацией страны».

Во опять невежда! Это латиноамериканский синдром, синдром колонии. В Мехико сколько миллионов? Это свойство колоний! Эти супергорода и всё остальное они высосали на себя! Вот прекратите регресс, который вы устроили двадцать лет назад, прекратите вот эту колониальную деградацию и будет по-другому. Ведь вы её наращиваете! И хотите наращивать ещё больше. И никакой децентрализацией это не изменишь. Все будут совершенно свободно рваться в одну и ту же точку. «Москва должна немножко отпустить вожжи», т. е. любой ценой дайте распад, дайте ситуацию, когда они или начнут вымирать, или работать за кусок, краюху хлеба с солью, а мы их лишим избирательного права, когда мы вернём их к реалиям не 19-го даже, а 18-го века.

«Латынина: По поводу того, что говорить гражданам страны, я согласна с Навальным — нужна добрая машина пропаганды. Он абсолютно прав, потому что настроение анчоуса по отношению к правителю на самом деле меняется. Когда вы приходите к анчоусу, вы не должны ему рассказывать, как сложно устроена солнечная система, он все равно не понимает дифференциальных уравнений».

Она только что сказала про ВПК и прочее. Она этих дифференциальных уравнений, не то что дифференциальных уравнений не понимает — это один из самых невежественных журналистов, путающий всё на свете, не знающий в каком веке жил Адам Смит. А говорит она это инженерам и ученым ВПК.

«Гораздо проще сказать ему, что Путин — китайский шпион, — Ха-ха-ха! — Я не говорю, что это надо говорить, я говорю, что эта история кончится общим криком, типа „Путин — китайский шпион“. И в тот момент, когда что-то в этом роде анчоус закричит, появится возможность прихода к власти деятельных людей».