КГБ в 1991 году - Василий Михайлович Сойма

С. Шушкевич: «Идея встретиться здесь возникла у меня»

— Сначала я пригласил в Беловежскую Пущу только Ельцина. В первый раз еще в Ново-Огареве… Ельцин согласился приехать. Ближе к декабрю мы созвонились, и я повторил приглашение. Я в шутку спросил у Бориса Николаевича, не позвать ли Горбачева. Ельцин ответил, что если будет Горбачев, тогда он не поедет.

По словам Шушкевича, Ельцин прилетел в Минск 7 декабря.

— Мы встретились с ним в кабинете председателя Совета министров Белоруссии Вячеслава Францевича Кебича — мой кабинет как председателя Верховного Совета был существенно скромнее. Я предложил принять трехстороннее коммюнике. На уровне совета Горбачеву, что нужно делать. Примерно так: «Горбачев, ты не правишь, опасность очень большая, хватит говорить о Союзном договоре…» То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Виску-лях соглашения… Формулировка о том, что Советский Союз как геополитическая реальность прекращает свое существование, родилась прямо там.

Далее Шушкевич рассказал: он встретил Кравчука в аэропорту, и только что избранный президент Украины заявил: ради коммюнике можно было и не приезжать. Мол, надо идти дальше. И они полетели в Вискули.

Ю. Иванов: «В протокольном плане этой поездки не было…»

Фотокорреспондент Агентства печати «Новости» (сейчас РИА «Новости») по Белоруссии, он был единственным журналистом, который запечатлел подписание Беловежского соглашения.

— Накануне Борис Ельцин приехал с визитом в Беларусь, — рассказывал спустя 25 лет Юрий Иванов. — Как фотокорреспондент АПН я работал на официальных мероприятиях. Визит уже заканчивался, и тут случайно узнал, что москвичи поедут в Беловежскую Пущу. В протокольном плане этой поездки не было. Ясное дело, гости решили поохотиться. Сразу представил, какие удачные кадры могу сделать, и начал искать возможность попасть туда с делегацией.

По словам Ю. Иванова, все чиновники делали круглые глаза: мол, не в курсе.

— Подошел к председателю Совета министров Беларуси Вячеславу Кебичу и прямо спросил: «Возьмете с собой?» Он удивился наглости, но поехать разрешил.

В. Кебич: «Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту…»

— В то время Кравчук и Ельцин не дружили. Поэтому в Вискули летели на разных самолетах. Я сопровождал Ельцина, а Шушкевич — Кравчука. Прежде всего их надо было помирить. Когда прибыли, Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту, потом провели ужин. Ужин затянулся…

С. Шушкевич: Вопрос о том, что Горбачев предпримет штурм, обсуждался…

— Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом — военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой резиденции. Надо отдать должное нашему правительству — оно все сделало по самому высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и всех приглашаю…

Подозрений, что Горбачев предпримет «штурм», у нас не было, хотя такой вопрос обсуждался. Но вспомните, что это было за время. Новоогаревский процесс зашел в тупик, в стране безвластие. Кто решится силой пресечь нашу попытку как-то решить проблему? КГБ? После отстранения Крючкова этой силы можно было не бояться. Армия? Шапошников — интеллигентный, деликатный человек, он никогда бы на это не пошел…

Л. Кравчук: «Судьба договора зависела целиком от Украины»

— Ельцин привез с собой горбачевский текст о создании Союза. Горбачев делал нам следующее предложение: Украина вправе внести любое изменение, пересмотреть целые параграфы, даже составить новую редакцию при единственном условии — она должна была обязательно подписать договор. Ельцин положил текст на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишете ли вы этот документ, будь то с комментариями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом, судьба договора зависела только от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и согласований…

Кравчук еще добавил: «Оказывается, все можно решать оперативно, если на дороге нет “бревна”, которое называется центром» («Рабочая газета», 11.12.1991).

С. Шушкевич: «Мы работали вшестером…»

— Вечером в резиденции мы сели работать втроем: Ельцин, Кравчук и я. Но втроем мы договорились фактически только о том, что дальше будем работать вшестером. Вскоре к нам присоединились премьер-министр Украины Фокин, председатель Совета министров Белоруссии Кебич и госсекретарь Бурбулис. И до самого завершения встречи мы работали уже в этом составе.

По словам Шушкевича, именно Бурбулис поставил перед ними вопрос: согласятся ли они подписать, что СССР как геополитическая реальность распался или прекратил свое существование? Шушкевич всегда подтверждал: слова «геополитическая реальность» принадлежали Бурбулису.

— Честно говоря, пост, занимаемый тогда Бурбулисом, был для нас не очень понятен, — вспоминал позднее Шушкевич. - Но Бурбулис был вторым лицом в государстве — раз так счел президент России, мы и воспринимали его как второе лицо.

Вечером они осознали, что распадается ядерная держава, и каждое из государств, принимавших участие во встрече, имело на своей территории ядерное оружие. Решили, что это нужно оформить официальным документом, для чего создали рабочую группу, в которую вошли представители от каждой стороны. Им было сказано: за ночь — сделать.

Ельцин назвал российских представителей — Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, Илюшин.

Шушкевич впоследствии говорил, что день 8 декабря глубоко врезался ему в память. С утра Фокин с Кравчуком ушли на охоту. Ельцин от охоты отказался. Фокин завалил кабана, которым они потом вечером закусывали.

— К работе над документами приступили после завтрака. Я понимал, что документ нужно сделать аккуратно, и мы вычитывали каждое слово. Сначала мы писали само Соглашение. Получали от рабочей группы вариант преамбулы: это нравится, это не нравится… Давайте попытаемся оттенить вот такой элемент, такой… Согласны. И преамбула уходит назад, в рабочую группу. И так с каждым пунктом Соглашения. Он принимался только тогда, когда вся шестерка была согласна…

В. Кебич: «Готовы были подписать все, что угодно…»

— Больше всего обсуждалась судьба президента Горбачева, как быть с государствами, которые не участвуют в совещании, схема внешнеполитической деятельности и схема обороны страны. Никогда не вставал вопрос о том, что у нас, например, разорвутся связи между заводами. Нам казалось, что