Призрачная вспышка - Ричард Ли Байерс

собой, превратив её в некое подобие зыбучего песка, а затем заставила пряди грязи заструиться вверх по телу красного дракона, в попытках задушить и опутать его. Но, хлопая и щелкая крыльями, Чазар вырвался из хватки, попутно приблизившись к волшебнице.

В лучшем случае у Джесри было время еще на одно заклинание, но на какое, когда все они казались бесполезными? На одно жуткое мгновение ее разум опустел. Тогда к ней пришла идея.

 Почему Чазар был так неудержим? Потому что она дала ему силу и жизнь в Царстве Теней и затем снова на поле битвы, где Аласклербанбастос чуть не убил его. И, может быть, то, что она дала, она могла и забрать.

Она объединила свою волю с разумом посохом, и соединилась с пылающим ядром красного дракона. Она ухватила его внутренне пламя и потянула.

Чазар запрокинул голову и закричал.

Все было так, как она и задумывала. Но казалось, что нужно осушить океан пламени, остатки того, что она дала ему, и огромные запасы, которые он создал для себя после возвращения из Шадоуфэлла. Она не была уверена, что сможет справиться с потоком, который хлынет на посох и её, но ей придется. Если же она не удержит поток, то он вырвется наружу, убив всех на поле боя, кроме самого Чазара.

Джесри бросила часть пламенной силы обратно в Бессмертный костер, из которого она и ее посох черпали её. Другую её часть волшебница заставила превратиться в золотисто-огненный столб, возвышающийся выше самого высокого шпиля в Лутчеке, и окружила им себя. И все же было что-то еще, сотрясавшее ее и одновременно топившее её силы.

Девушка боролась с паникой, пока что-то — возможно, интуиция волшебника — не подсказало ей, что она может сделать с огнем что-то ещё; что-то, что позволит её заточить силу в ловушку. Не пытаясь понять — на это не было времени – она просто вызвала эту магию. Жар разлился по её венам.

Посох визжал от экстаза, вызванным, контролем над таким количеством пламени. Он все еще вопил, когда взорвался, и толчок выбросил Джесри из яркого пространства во тьму.

* * * * *

Летя над пехотинцами и всадниками, Аот мог точно видеть, что беспокоило Аласклербанбастоса. Одетые в свои облачения и регалии, собрание городских жрецов стояло в сияющем тумане силы, которую они же и вызвали. Облако становилось ярче впереди, где оно передавало всю эту божественную мощь Цере. От наконечника булавы в ее вытянутой руке исходил свет, который как луч устремлялся к драколичу и отталкивал его назад, разрывая его тело и превращая плоть и кости в пепел.

К сожалению, даже этого было недостаточно, чтобы остановить его. Борясь с потоком света, он ринулся вперед.

Угадав его намерение, Аот и Джет бросились на драколича.

Наёмник уже израсходовал большую часть своей магии, но на пути вниз бросил в Аласклербанбастоса шар пламени, а после этого Джет врезался в обнаженные шейные позвонки драколича.

Грифон тут же начал царапаться и кусаться. Благодаря их психической связи Аот почувствовал не только ярость Джета, но и его разочарование, поскольку массивные кости оказалось трудно сломать или даже поцарапать. Всадник и животное дернулись, когда молния, бегающая по телу их врага, пронеслась рядом с ними.

Аот взмахнул рукой и отбросил щит. Он схватил свое копье обеими руками, зарядил его разрушительной силой и вонзил в узкую щель между двумя позвонками. Он хотел сломать то, что связывало их вместе.

Аласклербанбастос резко остановился. Он попытался повернуть голову, чтобы добраться до нападавших, но не смог. Джет приземлился слишком близко к черепу.

Это не означало, что драколич был беспомощен. Аот пытался услышать слова заклинания и следил за малейшим сдвигом, который мог сигнализировать о намерении Аласклербанбастоса сбросить его и Джета с шеи или о попытке резко перевернуться с кувырком.

Но никаких сигналов не было. Внезапно Аот понял, что маленькие удары током, пронзавшие его и Джета, прекратились, а запах надвигающейся бури стал сильнее, чем когда-либо.

- Взлетай! — проревел он, и Джет подпрыгнул в воздух. Мгновение спустя большие молнии пронеслись вдоль всего скелета Аласклербанбастоса, протрещав от макушки к кончику хвоста.

Аот и Джет избежали этой атаки, но, вернувшись в воздух, дали личу возможность добраться до них. Пока все больше маленьких кусочков его тела рассыпалось и превращалось в пепел, Аласклербанбастос развернулся и атаковал.

Джет взмахнул крыльями и увернулся. Огромные клыки сомкнулись в воздухе, разбросав искры, выбитые столкнувшимися клыками.

Джет попытался выбраться из зоны досягаемости скрежещущих челюстей дракона и парализующего взгляда, но Аласклербанбастос не отпускал их, на ходу рыча слова силы.

Аот встал на стременах и вонзил копье глубоко в лоб Аласклербанбастоса, между пустыми светящимися глазницами и костяными шипами наверху. Драколич отдернул голову и вырвал оружие нападавшего из его рук. Аот выругался. Но, по крайней мере, когда лич отшатнулся, он запнулся и прекратил чтение заклинания, что дало Джету возможность улететь в сторону.

Пока грифон поднимался, Аот увидел, что не только они вступили в рукопашный бой с Аласклербанбастосом. Медраш, Баласар и другие на земле рубили ноги дракона, как лесорубы валят деревья. К некоторому удивлению Аота, ни паладин, ни его меч не светились, а вокруг его тела не плавали светящиеся руны. Очевидно, он уже израсходовал всю свою мистическую силу, имевшуюся в его распоряжении.

Но даже без этой силы он, судя по всему, причинял Аласклербанбастосу особый вред, поэтому он поднял лапу, чтобы раздавить именно паладина.

Аот заставил Джета нырнуть обратно на шею нежити. Аласклербанбастос пошатнулся, а Медраш выкарабкался из-под когтей существа.

Джет снова начал кусать и колоть драколича. Аот расстегнул ремни, схватил боевой молот, привязанный к седлу в качестве запасного оружия, и перелез через круп грифона. Без копья, которым он мог дотянуться до тела дракона, сидя на грифоне, это был единственный способ поучаствовать в битве.

Рывок шеи Аласклербанбастоса чуть не сбил наёмника с ног, но он пригнулся и схватил выступающую кость. Свободной рукой он начал колотить дракона молотом. Удары пробудили чары, скрытые в молоте. Символы, выгравированные на стали, засветились все ярче и ярче, и каждый удар был сильнее, чем предыдущий.

Наконец чья-то атака — Аот понятия не имел, исходила ли она от него самого, Джета, одного из драконорожденных, Оракс или Церы и жрецов — оказалась смертельной. Аласклербанбастос взревел, забился в конвульсиях и разбился, как кусок фарфора.

Это выбило опору из-под ног Аота, но он высвободил магию, заключённую в татуировке достаточно быстро, чтобы превратить падение