Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия

Стиснув зубы и стараясь ни о чём больше не думать, я лишь продолжала атаковать. С каждым новым ударом и блоком руки всё больше наливались свинцом, а ноги всё сильнее врастали в землю, теряя всякое желание двигаться. Однако, несмотря на это, больше всего мешал круговорот из десятков мыслей, отказывающихся прекращать своё собственное сражение у меня в голове. Не могло быть и речи даже о минимальной концентрации. К тому же я отлично понимала, что могу выронить меч из рук в любую секунду. Но даже так продолжала атаковать с хладнокровием на лице.

Нат же вёл себя абсолютно противоположно: стоял стойко, однако, похоже, даже и не пытался скрывать всю ту бурю эмоций, выведенную на его лице ярко-красными красками. Думаю, тогда мой друг абсолютно не знал, что ему делать, и впервые в жизни задавался вопросом: хочет он выиграть или же проиграть. Хотя что врать? Столь странный вопрос возникал пару раз и в моей голове.

Удар… Блок… Удар… Обманка… Блок…

Всё в точности также, как и когда мы с ним решили устроить представление по просьбе сорванца Макса, лишь с одним только отличием: тогда я хотела продлить этот поединок, а сейчас мечтаю, чтобы он закончился как можно скорее. Да-да, и вновь я наступаю на те же грабли, по глупости забывая, что порою, желания имеют свойство сбываться.

Особо не задумываясь о происходящем и не прислушиваясь к крикам снаружи (так удачно скрывающим нас от посторонних слушателей), я сделала вполне очевидный выпад вперёд, будучи практически на сто процентов уверенной, что Нат с лёгкость его отобьёт. В голове даже промелькнула мысль вроде «дальше блок слева, затем — разворот, а после…». И лишь посмотрев в глаза Ната, я поняла, что всего этого больше не нужно.

Мой меч вошёл глубоко в тело парня, пока его валялся недалеко на полу. Нат выкашлял собравшуюся в горле кровь и вытер рукою бегущую с уголка рта вдоль подбородка и по шее алую струйку. Ноги его больше уже не держали, и он попытался встать на четвереньки, однако вместо этого со всей силы полетел назад, споткнувшись о собственное же оружие. В тот момент со звуком, который обычно издают ножи при заточке, меч вышел из тела Ната, всё такжеоставаясь крепко сжатым в моих руках. Опустив глаза вниз и увидев перепачканное в крови Ната оружие, я тотчас отшвырнула его куда подальше и начала вытирать руки о джинсы. С трудом подавила крик, когда, не имея возможности держать равновесие, Нат рухнул всей тяжестью своего тела на деревянные двери, тем самым сорвав их с петель и выбив наружу. Я же, всё также застывшая на одном месте, могла лишь наблюдать за тем, как тело Ната наваливается на все остальные и становится очередным дополнением к горе трупов, так искусно сложенной эксильскими мастерами. Кроме того, я была практически уверенной, что недалеко от Ната лежал Макс — неугомонный мальчишка, что после моих угроз столовой вилкой грозился составить список из всего, что я недолюбливаю.

Нат проиграл. Нет. Он решил проиграть. Перестал защищаться и закончил бой самым быстрым способом — своей смертью, тем самым избавив от лишних страданий меня и себя одновременно. Даже под самый конец он не смог пойти против моего выбора, и решил, что лучше уж убить себя самому, чем иметь хоть малейшую вероятность покалечить в этом сражении девушку, которую любит. Да уж, Нат Орсон, даже на пороге смерти ты так и не смог отличиться особой рассудительностью, оставшись, вместо этого таким же глупцом, как и всегда…

Как-то даже особо не задумываясь о том, что без двери каждый желающий может меня здесь увидеть, и совершенно наплевав на то, что где-то снаружи Сирил, скорее всего, уже давно сходит с ума в моих поисках, я продолжала медленно, но уверенно рыскать по ящичкам стола Ната в надежде найти одну маленькую, но важную вещичку. Ну и где же оно может быть? Неужели Нат его выбросил? Нет, слишком маловероятно. А что если…

Подойдя к, забрызганной кровью, кровати, я откинула в сторону подушку и, в принципе, особо не удивилась, найдя под ней небольшой, потёртый листок бумаги, сложенный в четверо — письмо Ричи Джонса, что я отдала Нату ещё при той, столь далёкой, встречи в эксильской столице. Как и думала: он берёг его и не раз перечитывал. Вот только, скорее всего, не из-за смысла, вложенного в строки, а из-за факта, что это был один из немногих моих ему подарков.

Спрятав клочок бумаги под футболку и в лифчик, я вполне логично рассудила, что больше мне здесь делать нечего, и уже хотела было отправиться обратно к Сирилу, дабы не усугублять ситуацию ещё больше, вот только… Зеркало. На стене, над кроватью, висело зеркало. Испорченное зеркало. Нет-нет, оно было целым и даже чистым, однако… Оно врало. Ведь, если верить тому, что оно показывало… От моих глаз и аж до шеи пролегали несколько мокрых дорожек, пока область вокруг них неестественно покраснела. С густых ресниц, точно звезды с ночного неба, одна за другой срывались дождевые капли, больше напоминающие снегопад из снежинок. И что было ещё более странным: похоже, этот ливень и не думал заканчиваться.

Я плакала. Я действительно плакала. А ведь думала, что разучилась, но нет… Тогда я плакала. Впервые с того самого дня. Даже несмотря на то, что пообещала себе: тот раз будет последним… Я плакала, плакала…

Когда, наконец, до конца осознала это, то больше не смогла подавлять вскрики, рвущиеся наружу так дико. Я начала рыдать. Упала на колени и забилась в истерике. Прикрыла рот рукою в попытках не шуметь слишком сильно, однако не думаю, что это хоть как-то мне помогло. В полутьме всё-таки смогла отползти за кровать и, сжав ноги в коленях, спрятаться так, чтобы меня никто не увидел. А слёзы всё продолжали бежать… Я начала закашливаться, и поняла, что комната почти полностью расплылась перед глазами. Однако дождь не останавливался, всё было как раз-таки наоборот: чем больше я думала о том, что плачу, тем сильнее мне хотелось кричать и крушить всё вокруг.

Нат мёртв. Его больше нет. Он больше никогда не улыбнётся мне и не попросит разделить с ним все проблемы. Он больше никогда не обнимет меня и не поцелует в щёчку. Больше никогда не пошутит и не засмеётся… Нат мёртв. И это я его убила.

Да, я сама убила Ната Орсона и не имею права просить за это прощения, ведь, как бы там ни было, никогда не смогу его заслужить. Но, даже так, ничего не могу с собой поделать… Прости меня, прости меня, Нат. Я не хотела, чтобы всё сложилось именно так. Однако просто-напросто не видела других вариантов! Я ни за что не могла позволить тебя попасть в их руки… Ведь каждому здесь было приказано брать светловолосом парня с ожогом на лице живым, не мёртвым.

Когда мы только летели в сторону леса, и я была на руках у Сирила, Лудо доложил королю, что после пыток гробовщика, с которым до этого вели дела повстанцы, эксили выяснили, какова внешность главаря «Красного пламени», ведь именно предводитель всегда приезжал улаживать все проблемы и возникающие вопросы. В ответ на это Сирил приказал взять его живым, сказал, что хочет познакомиться «лично». Слушая всё это, я уже знала, как должна поступить при самом худшем исходе…

Прости меня, прости меня, Нат, но я не могла этого допустить. Не могла позволить им сделать из тебя игрушку, на которой эти ублюдки будут вымещать свою злость день ото дня. Пусть лучше так… Если ты возненавидишь меня — я не против. Я это заслуживаю. Но ты ведь помнишь, Нат? Помнишь тот наш разговор?

— Сегодня день Жатвы… Как думаешь, какой город выберут?

— Я тебе что — гадалка? Откуда мне знать?

— Ты обычно в курсе всего, вот и спросил… В любом случае, знаешь, Ада, в последнее время я начал задумываться о том, какой смертью хотел бы умереть, если бы у меня был выбор…

— Вот как? Интересна тема для размышлений. И к чему же ты пришёл?

— Ни к чему, если так посмотреть. Но зато смог понять одну немаловажную вещь: самая ужасная смерть для меня — это от когтей эксиля, ведь она перечеркнула бы всё, к чему я стремился так долго. Если и умирать раньше срока — пусть уже лучше от руки человека. Что думаешь по этому поводу?