Варяжский сокол - Сергей Шведов

– Я рогатых видел собственными глазами, – обиженно отозвался бек, который то ли не протрезвел после вчерашнего ночного загула, то ли уже успел принять поутру.

– На нас напали Белые Волки, – пояснил ган.

Ситуация стала проясняться. Во всяком случае, Беленгус мог теперь с полным основанием предположить, что русаланы раскрыли их замысел и сумели опередить слишком самоуверенных противников. А там впереди, судя по всему, фаланга ротариев сражалась с превосходящей ее по численности почти вдвое конницей Ицхака Жучина. Русаланы намеревались прорваться к своим ладьям, неосмотрительно оставленным за крепостью Головкой. А атака боготуров и Белых Волков была лишь отвлекающим маневром. Самое время Беленгусу и Хануке ударить наступающей фаланге в тыл, ибо позиция, занятая ими сейчас, как нельзя более благоприятствует сокрушительному натиску.

Рассвело уже настолько, что Беленгус с высокого холма мог видеть спины наступающих ротариев. Впрочем, они не столько наступали, сколько топтались на месте. Гвардейцы Ицхака пытались обойти их сразу с обоих флангов, но там отчаянно сопротивлялись конные радимичи и новгородцы. Видимо, те самые, что сегодня ночью в пух и прах разгромили лагеря хазар и таманцев. Что касается ромеев, то их нигде не было видно, а из-за дальнего холма, где располагался несчастный город Сарпел, валил густой черный дым.

– Ты атакуешь ротариев слева, бек, а я справа, – предложил Беленгус Хануке. – Мы их сомнем.

Оценив ситуацию, Ханука приободрился и первым послал своего коня вниз с холма, туда, где шла кровопролитная битва. Беленгус был уверен в успехе. От его таманцев требовалось немногое – связать на правом фланге наступающих ротариев и особенно их немногочисленную конницу, чтобы дать Хануке возможность обрушиться на левый фланг русаланов, где превосходство хазар стало бы пятикратным.

Ицхак Жучин, наблюдающий за ходом битвы с небольшой возвышенности, оценил действия Хануки и Беленгуса, которые, надо отдать им должное, грамотно просчитали ситуацию и правильно распределили силы.

– Ну наконец-то, очухались, – хмыкнул за спиной каган-бека Карочей. – Самая пора.

Гвардейцы Жучина схватились с русаланами еще в темноте, что привело ко многим ошибкам и неразберихе. К счастью, хазарам все-таки удалось остановить ротариев и навязать им сражение в невыгодных условиях. С рассветом положение сторон стало проясняться. Ротарии методично давили в центр, хоть и медленно, но все же продвигаясь вперед. Гвардейцы обжимали пеших русаланов с флангов, где отчаянно дралась их немногочисленная конница, которая с рассветом, впрочем, почти удвоилась. Судя по всему, это вернулись люди, распугавшие ночью хазар Хануки и таманцев. Жучин твердо верил, что разгромить их полностью русаланы просто не могли, ибо слишком уж неравными были силы. И не ошибся в своих расчетах. Хануке и Беленгусу удалось собрать почти пятнадцать тысяч всадников, и эта их похвальная расторопность могла решить исход битвы в пользу хазар. Жучин уже поднял руку, чтобы бросить в битву свой последний резерв. Пятьсот гвардейцев Манасии должны были помочь Хануке справиться с левым флангом ротариев, а тысяча хазар бека Хасана готовились разорвать по центру остановившуюся фалангу, спешно перестраивающуюся в каре, дабы достойно встретить наступающего с тыла неприятеля. Выдалась возможность нанести решительный удар.

– Ротарии справа! – вдруг выкрикнул бек Манасия.

Ицхак вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Из черного дыма в спину хазарской лаве бека Хануки устремилась тьма закованных в сталь всадников. Никто так и не понял, откуда они появились, но удар их был воистину сокрушительным. Первыми рассыпались печенеги, бросая своих союзников на произвол судьбы. Ханука же в этой ситуации не проявил ни ума, ни доблести. Вместо того чтобы развернуть своих хазар навстречу конным ротариям, сильно уступающим в численности, он обогнул конных новгородцев и врезался на полном ходу в ряды гвардейцев, атаковавших левый фланг русаланов. Сшибка произошла на полном ходу и внесла чудовищную сумятицу в ряды хазар, чем немедленно воспользовались конные ротарии и новгородцы. Жучин с болью в сердце наблюдал, как упал с коня бек Авраам, как один за другим начали вылетать из седел его гвардейцы.

– Прилетел Черный Ворон, – бек Карочей опознал в одном из всадников Воислава Рерика.

– Который? – спросил у него Манасия.

– Вон тот, с секирой и черным трезубцем на червленом щите.

Жучин не видел ни Ворона, ни щита, ни трезубца, но Манасия вдруг сорвался с места и повел своих гвардейцев на помощь истребляемым хазарам бека Хануки.

– Назад, – крикнул Жучин в спину младшему сыну кагана, но Манасию было уже не остановить. Удар его гвардейцев спас жизнь беку Хануке, который с сильно поредевшей личной дружиной сумел выскочить из кольца и сейчас во весь опор мчался к возвышенности, где стояли Жучин и Карочей.

– Придурок, – с ненавистью выдохнул Карочей.

Бегство Хануки окончательно расстроило ряды его хазар, которые бросились врассыпную, опрокидывая встающих на их пути гвардейцев. Теперь уже в кольце оказались гвардейцы Манасии, без всякой надежды на спасение.

– Карочей, – крикнул в отчаянии Жучин, повернув перекошенное болью лицо в сторону бека. – Сделай же что-нибудь.

Карочей обернулся: за его спиной осталось лишь двести хазар личной дружины. Тысячу гвардейцев бек Хасан уже увел навстречу усилившей натиск фаланге ротариев, и помочь Манасии действительно было уже некому.

– За мной! – рявкнул скиф своим дружинникам и ринулся вниз навстречу конным ротариям Воислава Рерика, вырывающимся на простор. Бек опоздал всего лишь на мгновение. Меч юного руса обрушился на Манасию раньше, чем скиф успел прикрыть его щитом. Сын кагана слабо охнул и стал валиться из седла. Упасть ему Карочей не дал, а ротарий почему-то не стал спешить с повторным ударом. Эта заминка могла бы стоить ему головы, но кривой меч скифа успел отбить в сторону Сивар Рерик, которого Карочей опознал сразу. Впрочем, не исключено, что это был Трувар. Но в любом случае скиф запомнил лицо ротария, нанесшего Манасии сокрушительный удар. Удачливый бек не только сам вырвался из стального кольца, но и сумел вытащить тяжело раненного Манасию, потеряв при этом более половины своих хазар.

Железная фаланга все-таки опрокинула гвардейцев бека Хасана. Длинные черные пики работали безостановочно. А из-за спин ротариев черной тучей летели дротики и стрелы. С тыла русаланам уже никто не угрожал, и они с удвоенным пылом двинулись вперед. Жучин скрипнул зубами и обернулся к трубачу. Сигнал каган-бека был услышан. Гвардейцы уступили дорогу русаланам и медленно отошли к стенам крепости Головка. Каган-бек проиграл битву, зато одержал победу в войне за Матарху и Тамань, и это обстоятельство смягчало горечь поражения.