Путь в Обитель Бога - Юрий Соколов

Яйцеголовые, сообразив, что их обманули возле туннеля, перебросили свои основные силы на Додхар, оставив несколько небольших отрядов на Старой территории. Они больше не чувствовали Книгу — значит, не знали, где разыскивать нас. Им приходилось вести поиски во всех направлениях. Одна группа шла за нами, но следов ещё не обнаружила; остальные отряды рассыпались по мехрану. Настроены ибогалы были решительно — это следовало хотя бы из того, что они не стали брать Бобела измором, а в первый же день пошли на штурм туннеля не считаясь с потерями.

Иногда моё второе зрение давало сбои. Я или совсем не мог установить контакт с Книгой, или изображение вдруг замирало и останавливалось. Однажды, глядя на погоню Тотигая за диким осликом, я увидел, как ослик скакнул через невысокий каменный гребень, а кербер прыгнул за ним, расправив крылья. В этот момент всё застыло у меня перед глазами — я рассматривал неподвижную картинку и не знал, чем кончилась охота, пока Тотигай не приволок тушу ослика в лагерь. Но я больше не засыпал за просмотром, как в первый раз.

На привал мы вставали таким образом: я вместе с Книгой устраивался у самой Границы — её близость вскоре перестала действовать на меня угнетающе, — а Коу и Тотигай располагались поодаль. В первый раз Коу заупрямилась, но я погрозил ей пальцем, а кербер подтолкнул девушку носом в нужном направлении.

— Давай-давай, — сказал он строго. — Пора вылезать из детской кроватки. Хватит тиранить Элфа. Думаешь, ему легко спать с тобою рядом и помнить, что ты ещё ребёнок?

Сам я как-то не рассматривал проблему под таким углом, но нашёл доводы Тотигая весомыми. Коу была здорово красивой девчонкой, всё время на меня вешалась, а я уже бог знает сколько жил без женщин. В какой-то момент мне действительно нелегко окажется вспомнить, что к чему, и захочу ли я вспоминать? А это будет нехорошо по отношению к Коу. К тому же у меня Лика есть, я обещал за ней вернуться, но и о ней мне будет вспомнить не просто, как и о своём обещании.

Окончательно я это понял, когда мы отыскали в мехране маленькое озеро с чистой водой, бьющей из родников на дне. Стоя на берегу, я остро почувствовал, до чего же я грязный. Загнав Тотигая дозорным на ближайшую скалу, скинул с себя всё и немедленно полез в воду — сверху она была тёплой, а внизу ледяной. Коу с любопытством посмотрела, как я плескаюсь, и тоже решила искупаться — прямо в одежде. Я выгнал её на берег, разул, выгреб из карманов припрятанные на чёрный день кусочки вяленой дыни, достал из рюкзака брусок мыла и долго шоркал Коу с ног до головы, пока она не покрылась толстым слоем пены. Надев и намочив собственную одежду, я проделал тоже самое с собой, и мы забрели в озеро, хохоча как ненормальные. Потом мы разложили свои вещички на камнях, нагретых солнцем, и долго купались на мелководье. Я учил Коу плавать; она бестолково барахталась, стоило ей потерять опору под ногами; Тотигай давал девушке сверху дельные советы и отпускал язвительные замечания на счёт нас обоих. Наконец мы вылезли и развалились на крошечном пляжике, покрытом крупным песком.

Без одежды Коу была чудо как хороша. Долго я смотреть на это не мог, не смотреть тоже не мог, а потому, дав нам обоим согреться, велел ей одеваться и оделся сам. Одежда была ещё влажной.

— Мокрая! — сделала вывод Коу, ощупав свою рубашку.

— Одевайся, я сказал!

— Зачем?

В последнее время, научившись говорить как следует, она замучивала нас тысячами «Зачем?» и «Почему?», задаваемыми по любому поводу. Почему ночью темно? Почему на солнце жарко? Зачем каждый день чистить винтовку? Для чего Тотигаю лапы, если у него есть крылья? Вопросы следовали один за другим, и мы с Тотигаем едва успевали отвечать на один из каждого десятка.

— Затем, что одежда на нас высохнет быстрее, чем на камнях, — ответил я сейчас.

— Зачем — быстрее? — спросила Коу.

— Скоро она спросит тебя, откуда берутся дети, — заметил Тотигай со своего поста. — И мне очень интересно, что ты будешь отвечать.

— А откуда берутся дети? — тут же подхватила Коу.

— Я вот сейчас возьму винтовку и сшибу тебя с этой скалы, — пообещал я керберу. — А тебе, — обратился я к Коу, — забью в рот кляп. Зачем тебе знать, откуда берутся дети, если ты не знаешь, что они такое? Видела ты их когда? Нет? Ну так одевайся, нечего спорить со старшими.

Коу просунула голову в ворот рубашки, замерла в задумчивости и спросила:

— А что такое дети?

Я задрал голову вверх и пристально посмотрел на Тотигая.

— Чтоб ты сдох, чёртов трепач! Будь проклят Бобел, прибивший того бормотуна! Если бы не он, то мы бы сейчас горя не знали. Как ошибся Предвечный Нук, создавая керберов и глупых девчонок, которые…

— Кто такой Предвечный Нук? — немедленно поинтересовалась Коу.

— Тебе уже рассказывал Орекс… Нук — именно тот, кто покарает тебя за грехи, если не замолчишь немедленно. Ну а не покарает он, так этим займусь я.

— Что такое грехи?

Мне пришлось в очередной раз признать, что мои мозги не могут работать с той же скоростью, что язык Коу. Махнув рукой, я присел на камень, подождал, пока девушка оденется и помог ей натянуть ботинки. Завязывать шнурки она мне не дала.

— Я сама! Сама…

— Умница. Зря тебя ругал. Вон какая ты у нас взрослая уже.

— Элф, скоро вы там? — спросил Тотигай. — Подежурил бы. Я тоже не прочь освежиться.

— Валяй.

Сосредоточившись, я окинул своим вторым зрением местность. Спокойно всё. Никого…

Тотигай, махнув крыльями, спикировал со скалы в воду, обрушившись в озеро с таким плеском, словно в него свалился подбитый на лету дракон.

— Эх, как же хорошо! — сказал кербер, вылезая на берег и отряхиваясь. — Как думаешь, рыба здесь есть?

— Должно быть, есть, — ответил я.

— Тогда поучи Коу рыбачить. Мясо она не очень любит. Может, рыба по вкусу придётся.

Да, в озере была рыба, и на водопой к нему приходили животные. Мехран поблизости чуть не сплошняком устилали плети диких дынь. Хорошо бы остановиться здесь на несколько дней, но бродившие поблизости яйцеголовые, всё ещё не взявшие след, могли наткнуться на нас чисто случайно. Поэтому задерживаться мы не стали. Сделав ещё три перехода, мы покинули так хорошо прикрывавшую нас Границу и углубились в пустыню.

Отсутствие воды нас не беспокоило, поскольку в мешке Имхотепа было достаточно голубых галет для пересечения какой угодно пустыни. В Кайрори встречались редкие источники, окружённые чахлыми оазисами, но так как именно они служили главным местом стоянок для родов племени пхаясо, мы старались обходить их стороной. Воздух становился жарче и жарче, растительность — реже и невзрачнее. Изредка попадавшиеся огненные саламандры вспыхивали на солнце ярким пламенем, пытаясь нас отпугнуть. Плотоядные кактусы-мячики, эти убийцы-толстяки, начинали дрожать при нашем приближении, готовые выстрелить своими длинными колючками. Кактусы пао, из корней которых пхаясо вываривают одуряющий сок, возвышались там и сям, похожие на живые ибогальские здания. Вскоре вокруг не осталось ничего кроме кактусов, становившихся всё ниже, и голых скал, поднимавшихся всё выше. Цепь вулканов справа от нас выбрасывала вверх неуверенные тонкие струи дыма, а далеко на востоке, над чудовищным кратером вулкана Кайрори, давшего название всей стране, висела, как приподнятая над кастрюлей крышка, вечная чёрная туча, порождённая непрерывным слабым извержением.