Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении» - Валерий Замулин

Военврач 18-го тк О.И. Шкурдалова вспоминала: «Раненые поступали непрерывно. Одних везли на машинах, повозках, мотоциклах, других несли на носилках, а то и вовсе на собственном горбу, а третьи легкораненые шли «своим ходом». Здесь были танкисты, летчики, артиллеристы, пехотинцы – воины всех родов войск. По тяжести ранения отличались танкисты. Чаще всего они имели сильные ожоги, контузии, находились в состоянии шока. И тут важно было принять самое правильное решение – кого оперировать первым. На операционный стол сразу брали тех, которым на поле боя санинструкторы накладывали жгуты на конечности, чтобы остановить дальнейшую потерю крови, не допустить омертвление ткани…

…Видя, как страдают беспомощные молодые, красивые парни, чувствуешь себя неважно – женское сердце милосердное, оно тоже плачет. И мы пытались «лечить»… словом. Из женских уст текли нежные, теплые, порой со слезами слова: «Милый… Родненький… Любимый… Ненаглядный…» [398]

Вернемся к оценке событий под Прохоровкой советским командованием. Отмечу, что, судя по текущей переписке и издаваемым распоряжениям, к исходу 12 июля детали реального состояния своих корпусов командование 5-й гв. ТА еще не знало. Но то, что произошла катастрофа, – и командарм, и комкоры понимали. Как бы потом ни оценивали результаты фронтового контрудара, но ввод в бой столь значительных сил из резерва Ставки был организован плохо, время выбрано неудачно, а местность для развертывания нескольких сотен танков вообще не подходила.

В донесениях 5-й гв. ТА, как, впрочем, и Воронежского фронта, ситуация под Прохоровкой выглядит сложной, но не катастрофичной. Причин такой оценки две: во-первых, отсутствие в штабах всех уровней достаточной информации о положении в частях и соединениях к концу дня. Во-вторых, понимая, что ход контрудара развивается по наихудшему варианту, командование армии, руководство фронта вместе с начальником Генштаба стремились не драматизировать ситуацию и постараться сгладить «острые углы». Н.Ф. Ватутин в этот день неотлучно находился на КП фронта и поддерживал устойчивую связь с оперативной группой 5-й гв. ТА, которая сопровождала П.А. Ротмистрова и А.М. Василевского. Поэтому общую картину хода наступления в деталях он знал из первых рук.

Что же касается потерь, то действительно, к исходу дня 12 июля точных данных о численности бронетехники, вышедшей из строя, не знал никто, в том числе и руководство армии. Информация непосредственно в штаб 5-й гв. ТА поступала нерегулярно, зачастую приходила с большим опозданием. П.А. Ротмистров с опергруппой находились на КП 29-готк, В.Н. Баскаков– в 18-м тк, поэтому основной поток данных шел им. Возможно, в силу этих причин донесения корпусов непосредственно в управление армии направлялись нерегулярно. Так, донесение 18-го тк № 37 было направлено в 14.00 12 июля, а№ 38 – только в 3.00 13 июля. Кроме того, в этих документах информация носила недостаточно конкретный характер как по фактам происходившего, так и по состоянию бронетехники. Штаб 29-го тк в этом отношении был более дисциплинированным, его сообщения шли регулярно каждые два-три часа. Тем не менее, читая их, трудно понять, что действительно происходило в корпусе и как оценивал оперативную обстановку, результаты боя непосредственно комкор, так как все донесения подписывал начальник штаба полковник Е.И. Фоминых, находившийся в с. Бехтеевка (6 км восточнее Прохоровки).

Невозможно понять позицию комбригов. К сожалению, ни одного донесения из бригад и полков 18-го и 29-го тк за 12 июля в ЦАМО РФ обнаружить не удалось. Их или вообще не писали, передавая всю информацию по телефону, что довольно сомнительно, или эти документы были изъяты при проведении расследования комиссией Г.М. Маленкова. В делах оперативного отдела штаба 5-й гв. ТА встречаются лишь записки на небольших клочках бумаги, в которых накорябано буквально несколько строк о состоянии бронетехники, но в какой период боя они переданы и кем – не понятно. Вот одна из них:

«29-й тк. Потери: 25-й тбр – личный состав 60 %, СУ-122 – 4 (сгорело), Су-76 – 4 (подбито). Потери главным образом от авиации и танков «тигр». Своя штурмовая авиация дважды бомбила свои боевые порядки» [399] .

Подобные сообщения, вероятно, писали представители штаба армии в корпусах. Они важны тем, что до полуночи для командования 5-й гв. ТА они вместе с боевыми донесениями корпусов являлись основным источником информации для доклада руководству фронта. На основе их было подготовлено итоговое донесение армии № 10 на 21.00 12 июля. Процитирую отрывок из этого документа:

«Части и соединения армии с 8.30 12.07.43 г. после получасовой артподготовки перешли в наступление, в общем направлении на свх. «Комсомолец», Бол. Маячки, Покровка.

Противник, оказывая упорное сопротивление, группами танков при поддержке авиации неоднократно переходил в контратаки против наступающих частей и соединений армии. Авиация пр-ка группами по 25–50 самолетов с 5.30 12.07.43 г. непрерывно бомбила боевые порядки частей и соединений армии. С 5.30 до 21.00 12.07.43 г. отмечено до 1600 самолето-вылетов пр-ка. Наша истребительная авиация надежное прикрытие боевых порядков войск армии не обеспечила.

2. 18-й тк с 80-м гв. мп, наступая с рубежа: Прелестное, Прохоровка, овладел: Михайловка, дальнейшее продвижение сдерживается сильным артиллерийским и минометным огнем противника из р-на Грезное и атакой танков из р-на Богородецкое.

По неполным данным, уничтожено 13 танков пр-ка. Потери: Мк-4 – 11 шт., Т-34 – 6 шт., Т-70 – 4 шт.

3. 29-й тк с 76-м гв. мп, 1529-м сап (так в оригинале. – В.З.) и 366-м полком МЗА, наступая с рубежа: Прохоровка, Ямки, овладел свх. «Комсомолец». Встретив сильную контратаку подошедших до 200 танков пр-ка из яр Заслонный – свх. «Комсомолец», 29-й тк был остановлен. После очень сильного танкового боя части вышли на рубеж свх. «Октябрьский», Сторожевое; части отражают контратаки пр-ка из р-на свх. «Комсомолец». При наступлении и отражении контратак корпус понес большие потери.

По неуточненным данным, потеряно: Т-34 – 54 шт., Т-70 – 54 шт., самоходок и артиллерии сгорело: СУ-122 – 4 шт., подбито СУ-76 – 4 шт.

Потери, нанесенные противнику, уточняются. Потери и трофеи уточняются.

4. 2-й ткна рубеже: Петровка – Беленихино прикрывал выход войск армии на исходный рубеж, получил задачу в 16.00 12.07.43 г. атаковать пр-ка в направлении Правороть, Калинин, Мал. Маячки. Потери и трофеи уточняются.

5. 2-й гв. Ттк с 16-м гв. мп, наступая с рубежа Виноградовка, Ивановка, Лески, обошел Беленихино с юга и овладел лесом зап. Беленихино и лесом вост. Калинин, безымянная высота западнее лога Сухая Плота, дальнейшее продвижение приостановлено сильным артиллерийским огнем из района Лучек.

По неполным данным, уничтожено 10 танков пр-ка. В том числе один танк «тигр».

Потери: четыре самоходных орудия, Т-34 – 1 шт., Мк-4 – 1 шт.» [400] .

Как выяснилось позже, приведенные в документе цифры потерь по всем корпусам не соответствовали действительности. Но это не значит, что командующий армией и начальник Генштаба не знали реального состояния частей и соединений. Они лично наблюдали за ходом боя, вечером выезжали в войска. Беседуя с комкорами и комбригами и П.А. Ротмистров, и

А.М. Василевский прекрасно понимали, что, по крайней мере, два корпуса армии за несколько часов полностью потеряли боеспособность. Часть командиров бригад докладывали о потерях более 60 % матчасти в своих соединениях, а некоторые вообще не могли ответить, где в данный момент находятся его танки и сколько из них в строю. Так, например, в донесении 29-го тк на 24.00 отмечено:

«5. 31-я тбр… Потери; подбито и сожжено танков Т-34 – 20, Т-70 – 18. В строю – 3, положение и состояние остальных выясняется» [401] . Напомню, что 31-я тбр действовала во втором эшелоне, перед началом атаки в ней числилось 67 танков. Что же говорить о бригадах первого эшелона? Первые, приближенные к реальности данные о выходе из строя танков начали поступать в штаб 5-й гв. ТА лишь к рассвету 13 июля.

Но как бы ни были значительны потери – главным для руководства Воронежского фронта по-прежнему оставался вопрос о приостановке наступления противника. Судя по поступавшей информации из армий, несмотря на ввод в бой сильных резервов, окончательно остановить немцев пока не удалось. Учитывая особо упорное их сопротивление под Прохоровкой, командование фронта решило, что именно здесь враг концентрирует значительные силы и средства, в том числе и резервы. Ну а цель была понятна – окружение соединения обеих армий юго-западнее станции и 69-й А в междуречье Северного и Липового Донца. Четко вырисовывались две основные «болевые точки»: излучина Псёла и участок Ржавец – Щолоково. По донесению А.С. Жадова перед фронтом 52-й гв. и 95-й гв. сд действовали не менее 100 танков, а по докладу П.А. Ротмистровау сел Казачье, Ржавец, Выползовка, Щолоково разведка зафиксировала до 250 единиц бронетехники врага. Хотя в обоих районах прорыв пока локализовать удалось, враг уже создал здесь плацдармы и настойчиво готовится к рывку – расширяя их, переправляя войска. Если эти цифры окажутся верными, хотя Н.Ф. Ватутин в этом сомневался, ситуация может резко осложниться. Как свидетельствуют документы, между 19.00 и 20.00 руководство фронта решило, что 13 июля начатый контрудар будет продолжен. Непосредственно для 5-й гв. ТА и 5-й гв. А А.М. Василевский подтвердил задачу, поставленную в приказе Н.Ф. Ватутина: совместными действиями сбросить эсэсовцев с северного берега и полностью ликвидировать плацдарм в излучине Псёла. Дополнительно 5-я гв. ТА должна была создать непреодолимую оборону юго-западнее и южнее Прохоровки.