Ксеноугроза: Омнибус - Питер Фехервари

В манифольде возникали опции, предложения логических параметров, подробные планы для сходных ситуаций. На глазах Келта Хуросс отклонял их один за другим. Магос закачивал лишь гнев, отключая истинную логику.

Батальон приближался к площади. Рокотали двигатели, скрежетали гусеницы, гремели турели, умирали машины.

— Как скоро мы убьём проклятую тварь? Как скоро мы достигнем площади? — потребовал ответа дрожащим плотским голосом Келт.

— Две минуты, почтенный сэр, — раздался ответ закутанного технопровидца.

Келт кивнул, сжимая металлическими руками командный трон.

Он направил часть своих вокальных функций на шёпот восхвалений Омниссии, молясь о большей скорости, молясь о победе, молясь о смерти.

Быстрыми гаптическими командами Юрия Келт посылал на смерть всё больше людей и машин.

Началось испытание. Вот она, кульминация кайона.

То, что охотники называют Рай’кор Кау’ва, Миг Идеального Терпения. Миг разоблачения, стойкости. Миг, когда решалась судьба охоты.

Всё новые машины гуэ’ла бросали ему вызов. Всё новые машины гуэ’ла погибали. Но с каждым мгновением их число росло. С каждым мгновением у них было больше шансов попасть, замедлить его.

Улыбка Врэ’валэля сменилась гримасой. Взбудораженные дроны застрекотали.

Их доклады никак не облегчали напряжение момента, не успокаивали разум Врэ’валэля.

Он моргнул, защищая глаза от гибели танка, в ушах звенело после разрядки рельсовой пушки.

Ещё.

Танк отлетел назад, горя, разрываясь, погибая. Он исчез в грибовидном облаке пламени и грязного дыма.

Ещё.

Машина гуэ’ла резко остановилась. Изнутри повалил тёмный маслянистый дым.

Ещё.

На левой руке крутанулась пушка, изрыгая смерть в машины гуэ’ла. Танк людей вспыхнул как свечка, когда лопнули топливные баки.

Каждая гибель, каждый взрыв была особенной.

Одни умирали с криками, другие с пронзительным воем. Третьи просто застывали, а из пробоин валил дым. Но важно было, что каждый погибал. Каждый умолкал.

Это был вызов, который гуэ’ла не могли проигнорировать, пока перед ними стоял он — объект их гнева, их эмоции. На них падали ракеты, убивая. Но гуэ’ла не замечали, откуда они летели, лишь вызванные разрушения.

Способность «Цунами» их учинить воистину поражала, а её тактическое применение идеально подходило к этому моменту. Сам размер и обещание силы пьянили, ловкость была непревзойденной. Его воля становилась проводником величия и праведности тау’ва.

Врэ’валэль скривился, но под оскалом таилась готовая появиться улыбка.

Приманка проглочена. Кайон готов.

Машины гуэ’ла погибали, но истинная добыча, истинная цель охоты была уже близко.

Самые быстрые «Леман Руссы» устремились вперёд, чтобы встретить боекостюм и повергнуть его. Они проигрывали. Они погибали.

У Келта капала слюна. Глаза магоса дёргались. Единственным признаком, что он не потерял рассудок, было присутствие в манифольде и отдаваемые экипажу шипящие канты.

Келт не мог сдержать дрожь, и его разум переполняло раздражение от хрупкости человеческой психики.

Манифорьд поглотил ужас. Живой, растущий, разносящийся как зараза. Вслед за ним манифольд разъедала порченая информация.

Осталось лишь пять танков, пять славных механизмов. То были «Первый Закон Машины», Альфа–45Х, «Пламя кузни», «Стандартная модель» и конечно Альфа–01А. Другие командиры танков трещали, отвлекали, требуя внимания. Келт не мог им ответить. Они боялись. Их броня была уязвимой. Юрия Келт радовался, что он сидит внутри 01А, бронированного воплощения судьбы людей и благосклонности Омниссии.

Меньшие машины сгрудились вокруг «Гибельного клинка», словно телята вокруг коровы. Под их гусеницами дрожал проспект — самая большая дорога, которая вела на площадь.

Келт видел впереди вспышки, стелящийся дым. Пятьсот метров до врага.

Триста.

Сто.

Первым на площадь въехала «Стандартная модель». Въехала осторожно, почти испуганно. Машина чужаков просто стояла. Само её присутствие было оскорблением святости машин Омниссии и Его посвящённых служителей, Адептус Механикус.

Сразу за ним на площадь выдвинулся 45Х, отбросив в сторону горящие обломки «Глупости инновации».

Внутри Альфы–01А Келт молчал. Внезапно ему расхотелось стрелять.

Вперёд выехали ещё два эскортных танка и разделились, оставив посреди проход.

Альфа–01А не столько проскользнул на площадь, сколько втиснулся. И замер, полный угрозы, ощетинившийся огневой мощью.

Тишина воцарилась внутри «Гибельного клинка», внутри каждой имперской машины. Запах пота, важность каждого движения, каждого вида, каждой сенсорной передачи, — всё это приобрело новый смысл.

Все внутри уставились на Келта, когда магос дёрнулся. Всё в «Гибельном клинке» ждали, затаив дыхание, вспотев, ритуальные благовония казались тяжёлыми и удушливыми.

Наконец, Келт сделал небольшое движение, дёрнул рукой. Это сопровождал тихий приказ в манифольде, серия чисел на Лингва Технис.

Все выжившие танки открыли огонь.

Момент настал.

Рай’кор Кау’ва закончился. Прошёл Миг Идеального Терпения, близости кульминации мон’верн’а. Теперь настало время истинной охоты, время захлопнуть ловушку. Гуэ’ла проглотили наживку.

Врэ’валэль сжал зубы, когда «Цунами» качнулся назад. Одна нога сдвинулась, позволяя сохранить равновесие.

Его теснили. Снаряд прорвался сквозь кружащихся дронов и врезался в плечо костюма. Отдача от удара прошла через системы и кольнула плечо самого шас’врэ.

Шаг назад.

С крыши самой крупной машины гуэ’ла сорвалась ракета. Её перехватил один из щитовых дронов, пища рудиментарные сообщения другим. Взрыв ослепил Врэ’валэля на долю секунды.

Два шага.

Прорвался другой танковый снаряд. Застонал рвущийся металл. Врэ’валэль тихо вздохнул от боли.

Взорвались два щитовых дрона. Кинетические удары растянули щит до предела. Он мог вот — вот отказать.

Он попытался пригнуться, минимизируя профиль, попытался маневрировать. Костюм предупреждал о скорости огня, о том, сколько ещё времени он сможет выдержать обстрел. Недолго.

Очередной щитовой дрон умер в буре искр.

Врэ’валэль передал одно слово. Простое, как и все когда — либо отданные им приказы.

— Идите, — сказал он, скривившись.

Он не ждал подтверждения. Оно было и не нужно.

Дым из грубых выхлопных труб танков гуэ’ла наполнил площадь, скрыл всё маслянисто — серой завесой.

Он не стрелял. Лишь пережидал атаку, ждал, пока перестанут стрелять гуэ’ла. Их примитивные сенсоры с трудом работали в неблагоприятных условиях.

Грот орудий затих. Командиры танков гуэ’ла пытались разглядеть его, увериться в эффективности обстрела. Они ждали, пока дым рассеется.

Шас’врэ Фал’шиа Бас’рех Валэль не ждал.

Вспышка — и ракеты мчатся к цели, оставляя в густом дыму яркие следы. Пять ракет, созданных гением касты земли, направляемых идеальной технологией тау, мчались к машинам гуэ’ла.

Он слышал их крики. Два танка отчаянно пытались вырваться, сбежать, скрыться от пришедшего рока. Их гусеницы взвыли, когда они дали задний ход.

Всё было тщетно.

Ракеты изменили курс и с воем обрушились на врага.

Это был кошмар. Рок, ожидающий тех слуг машины, что не выполнили свои функции. Воплощённая кара.

Воздух вонял. Смердел страхом, паникой, ужасом.

Все они умерли, были убиты машиной ксеносов.

Келт неконтролируемо дрожал, дёргался и стонал.

— Как? — кто — то спрашивал вновь и вновь. Келт сфокусировался на голосе и разглядел его источник: закутанного технопровидца, которого рассекли пополам хлещущие провода. В луже крови и масла вокруг умирающей женщины ещё плясали искры.

Все четыре эскорта сгинули, погибли, так и не отомстив.

Юрия Келт, техножрец механикус, командующий батальоном магос на борту Альфы–01А смотрел, но не видел. Поражённый, оглушённый и ошеломлённый магос поднялся. Он не помнил, как упал.

Юрия судорожно вздохнул.

Взорвалась консоль, во тьме вспыхнули искры. Повсюду лежали тела, а сервиторы лепетали уже неисполнимые приказы.

Сыпали искры. Текла смазка. Капало масло.

Рядом кто — то бормотал, сыпал числами и буквами: бессмысленной, безумной, бесполезной информацией. Келт заковылял через отсек экипажа. Каждое переключение глаз давало ему новое зрелище страшных разрушений. Он видел, как снесённая голова техадепта всё ещё что — то говорит, все ещё пытается извлечь информацию.

Оторванная рука сжимает гаптический интерфейс, металлические пальцы стучат по клавишам. Другие — живые, ошеломлённые, раненые — ползут.

Манифольд умер, сгинул, исчез.