"Фантастика 2023-141", Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Черчень Александра

Под прошлым годом имелось в виду, что из-за засухи, нам пришлось перенести большое количество проектов с семьдесят второго на семьдесят третий год. Но в связи с увеличенными требованиями к нашему колхозу они снова рисковали отодвинуться на неопределённый срок.

И, когда Жанна упрямо заявила, что этого не допустит, то другие глядя на неё, тоже взялись за дело всерьёз, пытаясь учесть любую возможность для нашего колхоза выйти в плюс.

Ну а мне было только это и надо. Я подбадривал ребят как мог и посоветовал им работать не только с бумагами, но и активно общаться с нашими агрономами, зоотехниками и другими важными для колхоза людьми. Ведь именно они лучше всего знают, как обстоят дела на практике и могут посоветовать какое-то неожиданное решение.

Так оно и получилось. В работу над планами включились абсолютно все кто имел хоть какое-то отношение к этому самому планированию. Например, благодаря нашим агрономам, мы умудрились найти на территории Нового Пути и облагородить ещё немного земли для посадок, хотя по итогам прошлых лет, казалось, что расширяться уже совсем некуда.

В общем, работа и жизнь кипели ключом, идей тоже хватало, оставалось всё это хорошо воплотить в жизнь, чем мы и занимались, когда началась активная фаза посевной.

К слову, наша хитрость со снегозадержанием явно пошла почве на пользу, это было заметно уже сейчас.

А ближе к середине апреля, я наконец-то получил звонок от Суслова.

— Ждите, буду у вас двадцать второго, — кратко уведомил меня он и положил трубку.

Что ж, даже лестно, что он решил появиться у нас с визитом в важный для любого коммуниста день. В день рождения Ленина.

Хотя это и налагало на меня определённую ответственность. В частности пришлось провести серьёзную беседу с дядей Митей, который с появлением кружка под его руководством хоть и почти перестал попадать в курьёзные ситуации, но всё равно оставался личностью непредсказуемой. Так что поговорил я также и с его женой, на всякий случай. Чтобы ещё и она проконтролировала, чтобы они со своим заклятым дружбаном Юрием точно не устроили дебош прямо накануне приезда важного гостя.

Михаил Андреевич приехал один. Как всегда скромно одетый и без лишнего багажа. Я лично встретил его на вокзале и отвёз к нам в колхоз, надеясь разговорить и вообще как-то наладить отношения не с Сусловым-идеологом, а Сусловым-человеком.

Но быстро понял, что это бесполезно. Отвечал он односложно и сухо, да и, может быть, сам как раз не разделял работу и всё остальное.

Во всяком случае поддерживать беседы на нейтральные темы он явно не собирался. Ну, его право.

Главное, что мне нечего скрывать. И даже если он начнёт (а явно так и будет) активно искать к чему бы придраться, то не сумеет найти ничего, что явно бы противоречило духу коммунизма и политике партии.

Официальная часть и концерт самодеятельности после неё у нас были запланированы на обеденное время, а на улице всё ещё раннее утро. Так что мы вполне могли посвятить его осмотру колхоза. Но, Суслов предложил перенести это на вечер, а сейчас захотел посетить правление.

И первым делом там он полез не в документы и бухгалтерские книги, а попросил меня познакомить его с нашими парторгом и комсоргом.

Это было не трудно, так как и Илья Прохорович, и Аллочка работают в правлении. Правда последнюю пришлось вызванивать в клубе, так как она присматривала за финальными приготовлениями для праздника, но я знал, что у неё и так всё было на мази, так что она вполне могла довериться остальным и потратить часок на встречу с Сусловым.

Правда, услышав зачем я её зову, я даже через трубку чувствовал, что она изрядно перепугалась:

— Товарищ председатель, да разве ж я могу! Как мне с таким человеком общаться⁈

— Алла Юрьевна, ну что вы нервничаете зря? — поспешил успокоить я её, — вы у нас примерная коммунистка и отлично выполняете свою работу комсорга уже несколько лет. Вам совершенно не о чем беспокоиться. Просто отвечайте честно на вопросы Михаила Андреевича и всё.

В ответ Аллочка пообещала постараться, но большой уверенности в её голосе я так и не услышал. Хотя это и не удивительно. Она ведь ещё совсем молодая, и общение с такими высокопоставленными чиновниками для неё в новинку. Но я был уверен, что она справится.

Пока я звонил, нашего гостя развлекал беседой Мясов. Я их представил друг другу перед тем, как отойти. И, судя по всему, наш парторг понравился Суслову гораздо больше, чем я.

Они активно обсуждали сколько у нас в колхозе коммунистов, и как они себя показывают. Мясов рассказывал, с примерами.

— Вот, например, этой весной у нас уже вступили в партию несколько человек, из новоприбывших. И каждый месяц наши ряды стабильно пополняются новыми членами, каждый из которых трудолюбиво работает и имеет прекрасную репутацию.

Я включился в разговор:

— Вот, например, в прошлом году в партию вступила Варвара Семёновна Анисина, заведующая нашим детским садиком. Кстати этот детский садик мы построили всего за два года, но при этом соблюли все правила безопасности и не потратили ни одной лишней копейки, — я протянул ему папку, которую подготовил заранее, — здесь вы можете ознакомиться со всеми документами, касательно этого проекта.

Папку он принял и сразу же начал внимательно её изучать. Мы с Ильёй Прохоровичем дали ему время, и через несколько минут он просто молча отложил её в сторону, никак не прокомментировав. Зато обратился к парторгу уже с другой темой:

— Товарищ Мясов, я бы также хотел ознакомиться с протоколами партийных и комсомольских собраний.

— Конечно, — с готовностью отозвался он, — сейчас принесу.

Он вышел, а в комнату почти сразу же вошла запыхавшаяся Аллочка. Наконец, я представил гостю и её тоже.

— Значит, вы готовите мероприятие посвящённое дню рождению вождя мирового пролетариата? — сразу спросил он её.

— Да! — с гордостью выпалила она, — также как и большинство праздников колхоза. И мы все будем рады увидеть вас в нашем клубе сегодня. Кстати, этот клуб мы ремонтировали и восстанавливали добровольными усилиями комсомола!

— Вот как? Расскажите об этом подробней, — попросил её Суслов.

Она начала рассказывать, а я лишь иногда дополнял. Вернулся и Мясов с протоколами, которые, правда, гость пока отложил, сказав, что посмотрит их уже после торжества.

На мой взгляд, беседа шла неплохо. Но я быстро понял, что Суслова интересуют не столько финансовые дела колхоза, сколько местные коммунисты и их моральный облик и трудолюбие.

Так что я всячески нахваливал наших партийных работников, но в то же время, подводил это всё и к финансам, давая понять, что одно вытекает из другого, как с тем же детским садом, подсовывая ему в нужный момент разного рода финансовые отчёты по выполнению планов или строительству и вообще о том, на что у нас тратятся фонды.

Он во всё это внимательно вчитывался, но никак не комментировал. Только, когда мы поехали в клуб, осторожно обронил:

— Похоже, у вас здесь собрался сильный костяк коммунистов.

Я также осторожно ответил, стараясь не спугнуть даже небольшой прогресс в его восприятии нашего колхоза:

— Когда вы прочитаете протоколы собраний, то увидите, что наши парторг и комсорг очень стараются.

— И сейчас мы посмотрим на ещё один результат их стараний, организацию праздника.

Я кивнул, и буквально через минуту мы подъехали к украшенному клубу, вокруг которого уже толпились много людей.

На здании развевался флаг СССР, а рядом со входом, была установлена деревянная доска со стенгазетой, которую дети нарисовали в школе. Там был кратко изображён весь путь Ленина, начиная с детства и до смерти с пылким итогом, что его дело всегда будет жить в наших сердцах.

Михаил Андреевич остановился возле неё и одобрительно кивнул головой.

Но не успели мы пройти внутрь, как к нему подъехала ещё одна машина. Суслов непроизвольно обернулся, прямо в момент как из неё вышел человек в парадном военном мундире.