Зорн. Академия - Сергей Михайлов

Он вытянул паутину и стал прикреплять её между нижним каменным основанием и каменным козырьком сверху. Для возведения этой стены, он отступил он края ямы сантиметров десять. Для выброски земли он оставил небольшой проем.

— А почему не снаружи? — спросила полковник.

— Снег будет скапливаться на паутине и прессоваться. Сделает нам снежную стену. Если снаружи, то ветром будет срывать.

Только когда невозможно стало выбрасывать землю наружу — стена несущегося снега снаружи стала плотной и почти твердой — они перестали копать. Последним штрихом Кротов выкопал в углу яму. На вопросительный взгляд Леи, он смущенно буркнул:

— Для отходов.

— А, понятно, — сообразила она.

Сергей огляделся, помещение получилось вполне приличным. У импровизированной стены из паутины, можно было стоять почти в рост. Потом потолок снижался. У противоположной стены место было только, чтобы лежать. Он расстелил посредине палатку и вывалил на неё содержимое ранца.

— Полковник, давайте посмотрим, что у нас есть, и прикинем, как жить будем.

Она присела рядом. Вытащила и положила на край пластика свой «секретный» вибронож.

— Больше у меня ничего нет. Все забрали при обыске.

— Да, хреново, — Сергей разглядывал кучу вещей, непонятно как вмещавшихся в ранец. — Вместо оружия нам бы сейчас пару комплектов аккумуляторов.

Он отложил в сторону кассету с плоскими квадратиками аккумуляторов. О комфортной жизни можно забыть.

Главный расход энергии на поддержание тепла в бронике. Остальные функции минимум три дня использоваться не будут.

— Что задумался? При боевой работе одна батарея, примерно одни сутки. Тут мы можем протянуть три-четыре. Делим твой запас на два. Десять штук — по пять на одного — пятнадцать суток. Выживем.

У Кротова в уме был свой расклад. Наученный горьким опытом Афганистана, он знал, что помощь скорее запоздает, чем придет раньше. Ладно, посмотрим на расход после первого дня.

— Еду придется тоже ограничить.

— Да. Но не забывай про «жареное мясо». С ними можно протянуть очень долго.

Сергей еще ни разу не пользовался таблетками выживания. Так называемым «жареным мясом». Их так называли за абсолютную безвкусность. Они как раз были рассчитаны на такой случай.

Кротов поднял и посмотрел на контейнер с таблетками — десять штук. Ну, что ж, другого все равно нет.

— Перекусим? Или сразу спать?

Лея подумала.

— Давай поедим нормально последний раз. Потом сутками спать будем.

Сергей поставил палатку к стене под самый срез потолка.

— Ложитесь, полковник. Я тут на земле прилягу.

— Рядовой Кротов!

— Я! — вытянулся Сергей.

— Спать будем вместе. Теплоизоляция палатки почти идеальная. Снимаем броню и экономим энергию. Понял?

— Так точно! — неожиданно закашлявшись, ответил землянин.

Ни капли не стесняясь, Рейнис разделась и скользнула в палатку. Кротов заметил обтянутую серой майкой высокую, нисколько не отвисшую грудь. Кровь прилила у него к голове, и еще к некоторым местам. Он опустил голову, чтобы не глядеть на женщину и тоже разделся. Потом сделал пару глубоких вздохов, как делал это перед прыжком из космоса, и полез в палатку.

Осторожно, стараясь не коснуться Леи, он вытянулся и вдохнул. Аромат разгоряченного женского тела, взбудоражил молодой организм. Надо думать о том, как будем выбираться отсюда, попытался он задавить греховные мысли. Но этого ему не дали. Лея навалилась на него грудью, и, протянув руку, опустила стенку палатки. Потом схватила обеими руками его голову и впилась губами в губы. Кротов поплыл.

Ранза сидела за столом в столовой бункера. Напротив, угрюмо уставившись в тарелку, сидел Зорис. Ранза, еще когда шли сюда под конвоем «сопротивления», попыталась заговорить с ним. Но тот выругался, и демонстративно отвернулся от неё. Она понимала, что будь на его месте, повела бы себя еще хуже. Наверняка, постаралась бы убить предателя.

Но, делать нечего, надо каким-то образом достучаться до него, чтобы он понял — она никого не предавала.

Ранза тихо начала говорить. Не обращая внимания на Колье, и словно разговаривая сама с собой.

Вспоминая своих родителей, она всегда вспоминала проводы. Были, конечно, и встречи, когда загоревшие веселые отец и мать, вырывая её, друг у друга, наперебой целовали и заваливали экзотическими подарками. Но больше запомнились именно отъезды. Побыв дома месяц, другой родители становились все более скучными, и Ранза безошибочно чувствовала, что скоро ей опять оставаться с бабушкой.

И отец, и мать были биологами, и специализировались на палеобиологии. Изучали всяких тварей, давно исчезнувших с планет. Она знала, что они её любят. Она видела это, по виноватому виду матери, слезинкам в уголках её глаз, и срывающемуся голосу отца, каждый раз, во время очередного расставания в космопорту.

Однако, в последнее время, перед гибелью, они перестали летать на другие планеты. Что-то интересное, нашли здесь, на Тарантосе. Как поняла повзрослевшая Ранза, их исследования здесь, были полуофициальными. Они, что-то скрывали. Часто говорили ей, что едут отдыхать, но по возвращении, привозили кучу коробок, и, запершись внизу, в лаборатории, целыми днями не появлялись наверх.

Частое отсутствие родителей, закрепило то, что в девочке было заложено с рождения — твердость характера. Она уже с раннего детства могла настоять на своем. Бабушка почувствовала это в полной мере.

Однажды, не выдержав одиночества — она была в том возрасте, когда нужно ухо матери, чтобы было кому рассказать о том мир вокруг, это такая гадость — она поставила родителей перед выбором: или их работа, или она! Если дочь им не нужна, она найдет, где жить! Наученные горьким опытом противостояния с Ранзой, в котором они всегда терпели поражение, родные сдались. Мать с отцом, посоветовались, и отец позвал девочку в лабораторию.

В раннем детстве, она часто бывала там. Помнила кучу приборов, голограммы каких-то странных животных, и даже несколько скелетов. Но, став подростком, она назло родителям, ни разу не подошла к двери, отделяющей её от любимых.

Внизу все осталось почти также, как было много лет назад. Единственно, добавился новый коммуникатор, и почти все пространство заняли блестящие металлические ящики с электронными замками.

Её усадили в старое кресло у стола, выглядевшее лишним в этом царстве прямых линий. Ранза знала, что кресло было подарком дяди. В детстве, она очень любила сидеть в нем. Она, точно как тогда, забралась с ногами в удобные мягкие подушки старинной мебели, и приготовилась слушать. Заранее настроившись на отрицание, она с недоверчивой миной смотрела на родителей. Они тоже переглядывались, не зная кому начать. Наконец отец решился. Так Ранза услышала «сказку» про Тарантос.

Начал отец издалека, и Ранза не запомнила начало. Но постепенно, вслушиваясь в, перебиваемый и дополняемый матерью, рассказ отца, она заинтересовалась. Так она впервые узнала, что история Тарантоса совсем не похожа на ту, что преподносится в обязательном курсе гражданина.

— Да, мне плевать на твой Тарантос! — неожиданно прервал её рассказ Зорис. — Они Нору убили, а ты…

Он замолчал, поник, словно из него выпустили воздух, и опять уставился в свою тарелку. Ранза грустно посмотрела на него, никак не прореагировав на замечание, и продолжила свои воспоминания.

На одной из планет Приграничья, нашли вмороженное в лед тело инопланетника. Родителей, как специалистов пригласили туда. С этого все и началось. Родители, видя недоверие девочки, старались не затягивать рассказ, и сообщить ей только основное. Это потом, она понемногу узнавала про их опасные приключения. А в тот раз ей сказали главное — Империя, да и вообще все Цивилизованные Миры, и инопланетники, известные сейчас, отнюдь не первые расы, населявшие окружающий космос.

Ранза уже слышала про предтеч, и сморщила нос, показывая, что они ничем её не удивили. Но это было впереди. Отец включил голограмму. Она вздрогнула — посреди комнаты возник огромный лохматый зверь. Он как человек стоял на двух ногах, и настороженно поводил вокруг горящими глазами. Под шкурой перекатывались мощные мускулы. Видно было, что он готов броситься на жертву в любой момент. Девочка, даже забыла на мгновение, что это голограмма.

— Знаешь кто это? — спросил отец.

— Рахофтар!

— Молодец! Я не сомневался, что ты хорошая ученица. А вот это кто?

Голограмма погасла, и возникла новая. Тот же зверь опять стоял и оглядывал комнату.

— Вы, что, издеваетесь? Рахофтар!

— Нет, это инопланетник найденный на новой планете в приграничье.

Ранза удивилась, но не стала показывать этого. Она была в том возрасте, когда, кажется, что все тайны мира она уже познала, и с этим ощущением придется печально брести до конца жизни.