Убийство по-домашнему - Крейг Райс

— Мамочка! — простонала Дина. — Твой маникюр!

Мать посмотрела на дочь, и лицо ее вытянулось.

— О Боже, я совсем забыла! — прошептала она.

Все глаза посмотрели на ее ногти. От трехдолларового маникюра осталось лишь жалкое воспоминание.

Глава 25

— Просто счастье, что Эстелла уговорила тебя купить запасной флакончик лака, — строго сказала Эйприл. — Не понимаю, как женщина в этом возрасте…

— Видно, я еще достаточно молода, чтобы совершать ошибки, — объяснила мать. — Прошу прощения и обещаю, что больше никогда ничего подобного не сделаю.

— Не вертись! — осадила ее Эйприл, искоса поглядывая на свое произведение. — Ну, выглядит, как новый!

— Ты ангел, что так обновила мой маникюр, — сказала мать, — а Дина — второй ангел, который вместо меня развесил одеяла. Честное слово, я забыла о маникюре. Погода была такая хорошая…

— Понимаю, погода вдохновила тебя, мамочка, стирать одеяла, — сказала Эйприл. — Просто счастье, что тебе не пришло в голову натирать полы или еще что-нибудь в этом роде. Более непрактичного создания еще свет не видел.

— Скажи честно, Эйприл, — спросила мать, — вы любили бы меня сильнее, если бы я была практичной? Я ведь стараюсь, правда?

Эйприл закончила наводить красоту на последний ноготь.

— Мы не могли бы любить тебя сильнее, чем любим, — задумчиво сказала она, — если бы ты была воплощением всех добродетелей. А теперь сиди спокойно и ни к чему не прикасайся, пока лак как следует не высохнет.

Мать растопырила пальцы и, боясь пошевелиться, покорно ответила:

— Слушаю, уважаемая госпожа.

— И избегай вдохновения для стирки еще по меньшей мере неделю, — добавила Эйприл, принимаясь вынимать шпильки из волос матери.

— Я буду избегать, уважаемая госпожа, — смиренно обещала Мариан.

— И не верти головой, когда я тебя причесываю, — напомнила Эйприл. — Не то я рассержусь! — Она обернула прядь волос вокруг пальца и добавила: — В наказание наденешь сегодня на обед самое красивое платье. То, пастельно-розовое, с кружевами на воротнике…

Как сказать матери, что Билл Смит придет на обед?

— Самое лучшее платье? — запротестовала мать. — В кухне так легко посадить пятно!

— С кухней на сегодня ты покончила! — заявила Эйприл. — Мясо в духовке, соус в кастрюле, салат сделан, суп готов, картофель почищен, Арчи накрывает на стол.

Она воткнула последнюю шпильку и отступила на шаг, чтобы лучше окинуть взглядом художественное произведение.

Даже в розовом фланелевом халатике, с растопыренными пальцами и намазанным кремом лицом, мать выглядела неотразимо.

Эйприл восхищенно вздохнула:

— Ах, мамочка!

— Что? — спросила Мариан.

— Не шевелись, потому что ногти еще влажные! — ответила Эйприл. — А если ты не накрасишься красиво-красиво, чтобы это гармонировало с такой прической, платьем, маникюром и мясным рулетом под соусом, то я тебя предупреждаю, что твои детки сбегут из дому. Помни об этом!

Мариан рассмеялась, Эйприл вторила ей, вспомнив один эпизод из прошлого. Однажды Арчи разозлился и решил сбежать из дому. Мать предложила ему свою помощь. Она увязала все барахлишко сына в большой платок и прицепила к палке, которую сын должен был нести на плече. У Арчи, который видел эти приготовления, возникли подозрения, что его разыгрывают, и он еще больше укрепился в своем решении. В конце концов из дому сбежали двое, сын и мать, и нашли себе пристанище в кинотеатре, где показывали программу сразу из трех вестернов. Вернулись они после девяти, к огромному облегчению Дины и Эйприл, до отказа набитые сосисками и очень веселые.

— Не огорчайся, мамочка, — сказала Эйприл. — Если мы будем удирать из дому, возьмем тебя с собой. Но не забудь накрасить глаза и вообще! Я сейчас помогу Дине управиться с этими одеялами.

С порога она еще раз посмотрела на мать. Неожиданно у нее на душе стало так тепло и мягко, словно она вот-вот должна была расплакаться. Была бы довольна мать, если бы узнала, что замышляют ее дети? Будет ли мать наверняка счастлива с этим привлекательным лейтенантом в качестве мужа?

— Что с тобой, доченька? — спросила мать.

— Ничего, —ответила Эйприл. — Брови, ресницы, помни обо всем. А ногти, когда они высохнут, подержи минутку под струей холодной воды, чтобы лак дольше держался.

Она побежала вниз и проверила, все ли готово. Арчи мастерски накрыл на стол. В центре стола самые красивые розы из воскресного букета выглядели еще чудеснее. Начищенные подсвечники блестели, в них были новые свечи. Место Билла было напротив Мариан, так чтобы он видел ее сквозь цветы.

Ситуация в кухне находилась под контролем. Дина поливала маслом жаркое, Арчи с громкими протестами мыл редиску.

— Ты уже сказала маме? — спросила Дина.

— Еще нет, — Эйприл отрицательно покачала головой, — но я скажу. Через минутку… А сейчас не мешало бы переодеться.

Началось короткое совещание, кто что наденет Дина предпочитала розовый свитер и клетчатую юбку Эйприл не одобряла этот выбор. Наконец в проблеске вдохновения она воскликнула.

— Уже знаю! Белые платья со швейцарской вышивкой, голубые шарфы и заколки в волосах!

— Ты что, сошла с ума? — рассердилась Дина и хлопнула дверцей духовки. — В этих платьях мы похожи на грудных младенцев.

— В том-то и дело! — заявила Эйприл. — Шушлуляпупа! Не хочешь же ты, чтобы Билл Смит увидел мамочку в окружении почти взрослого потомства!

— Ну, — начала Дина. — Хорошо, я согласна, но только в этот, единственный, вечер.

— А ты, — обратилась Эйприл к брату, — умойся, грязнуля!

Она медленно поднималась на второй этаж, размышляя над тем, как половчее сообщить матери, что за обедом будет присутствовать гость. Честно говоря, накануне вечером мать рассталась с Биллом не самым лучшим образом, так что проблема казалась трудной.

Признаться во всем, объяснить истинные мотивы? Нет, в таком случае мать не сумела бы вести себя непринужденно.

Сказать, что они пригласили его для собственного удовольствия, потому что полюбили его? Наверняка это разозлит мать. Сказать, что Билл Смит сам напросился? Ах, нет, это произвело бы роковое впечатление. Эйприл простояла пять минут под дверью в комнату матери, пока наконец не приняла правильное решение.

Мать как раз доставала из шкафа розовое платье. Она гордо протянула руки Эйприл, демонстрируя ногти.

— Видишь? Сухие, ни единого пятнышка!

— Ты чудесно выглядишь, — восторженно прошептала Эйприл. — Да, так что же я хотела тебе сказать… — говорила Эйприл, осознавая, что играет с огнем. — Этот полицейский, Билл Смит, должен быть по соседству сегодня вечером, а поскольку здесь поблизости нет ни ресторана, ни бара, я подумала, не дать ли ему на кухне какой-нибудь бутерброд?

— Эйприл! — вскричала мать, выронив из рук платье. Эйприл ждала, затаив дыхание. Ей казалось, что прошли столетия, прежде чем мать сказала: — Бутерброд в кухне? Это смешно! Просто пригласи его на обед.

— Ну, если ты приказываешь… — ответила Эйприл. Она выбежала в холл и спустилась по лестнице на первый этаж. Едва она оказалась там, как мать приоткрыла дверь своей комнаты и крикнула:

— Эйприл, достань кружевную скатерть и поставь какие-нибудь цветы!

— Слушаю, о госпожа, — ответила Эйприл. Кружевная скатерть уже лежала на столе, а посередине цвели розы.

Когда обе девочки переодевались у себя в комнате, Эйприл, улучив момент, приоткрыла дверь в спальню матери и посмотрела в щелочку. Мать сидела перед зеркалом и с необычайным старанием расчесывала брови. Она улыбалась, в ее волосы был воткнут цветок, гармонирующий с розовым платьем. Эйприл тихонько прикрыла дверь и занялась собственным туалетом.

— Жаль, — сказала она, — что я не кошка.

— Почему? — удивилась Дина.

— Потому что я бы мурлыкала от удовольствия, — с сияющей улыбкой ответила Эйприл.

Все развивалось по плану. Обед был готов, когда мать спустилась вниз, и в ту же минуту Билл Смит позвонил во входную дверь. Его костюм казался новехоньким, волосы были только что подстрижены. Под мышкой он держал огромную коробку, которую подарил хозяйке. Со своего наблюдательного пункта под дверью столовой Арчи восхищенно прошептал:

— Шоколадные конфеты!

Прежде чем мать успела упомянуть о бутерброде на кухне, прежде чем Билл Смит успел поблагодарить за приглашение на обед, Арчи впустил в гостиную Кляксика, Апсика, Хендерсона и Дженкинса. Когда вызванное этим радостное замешательство прошло и снова возникла опасность, что начнется разговор на нежелательную тему, Дина объявила, что обед подан.

Трое юных Карстерсов заранее обсудили содержание беседы, которая должна была вестись во время обеда, и разделили между собой роли. Когда все сидели над полными тарелками и передавали по кругу гренки, Дина со вздохом сказала: