Фрикшоу - Вера Майтис

начала фи, стараясь не смотреть мне в глаза, — новая разработка Каина. Удешевляет производство, контроль… Уменьшает количество необходимого персонала…

― Эйп! ― схватила я её за лицо и посмотрела в глаза. ― Они что, живые?! Какого хера их, блядь, расстреляли?! Какого хера?!

― Хватит орать! ― отбила мою руку фи и отвернулась, вставая с колен.

Она что-то начала говорить, но я поспешила её остановить, объяснив, что не слышу. На что она резко повернулась и присела на корточки, положив руки на мои бёдра.

― Не забивай мою голову своими сложнейшими моральными вопросами, ладно? Живые ли они? Скорее всего, нет. Их мыслительных процессов хватает только, чтобы подчиняться импульсам от электродов. Атаковать, отступать, трахать, не трахать. Ты тут герой, вот и сопереживай им, а моё дело простое… ― осеклась фи на последней фразе и отстранилась, но я схватила её за плечо.

― Что?! Договаривай! Какое у тебя дело?! ― трясла я фимен, сжимая всё сильнее её.

― Любить тебя, ― ответила Эйприл, взглянув мне в глаза, и с её ресниц сорвались слезинки.

Опешив от такого поворота, отпустила девушку и проводила её взглядом до душевой. Сидела минут десять, пытаясь унять дрожь в руках и ногах, унять мысли, блуждавшие от крайности к крайности, и решительно встала, застёгивая комбинезон. «Просто пойду к нему и спрошу!» ― решила я и вышла в коридор, спрашивая встреченный по пути персонал о том, где могу найти Каина. Наконец один из невысоких Чистых, в возрасте, взял на себя ответственность проводить меня. Шла за ним по коридорам, мысленно накручивая себя, и строила фразы, всё более гневные и импульсивные. Остановившись около массивной двери, охраняемой группой автоматчиков в зелёной форме, Чистый в халате приложил руку к экрану для считывания отпечатков.

― Сэр, гражданским по уставу нельзя… ― начал было один из защитников двери, но встретил взгляд собеседника.

― Под мою ответственность. И двое пусть зайдут со мной, ― ответил, очевидно, учёный, когда дверь выехала чуть наружу, а затем в сторону.

Мы зашли в лабораторное помещение, в котором за столами сидели люди в белоснежных халатах и масках, обрабатывая кровь в пробирках. По центру комнаты лежала фигура под белой тканью с воткнутыми в вены на руках трубками, тянувшимися к бакам возле кушетки, а в его рот были вставлены две трубки для дыхания и питания. В этой фигуре я узнала Каина чертами лица, но совершенно белого цветом кожи и безжизненного, словно его высушили.

― Что происходит? ― спросила я и попыталась подойти чуть ближе, но защитники вскинули автоматы, призывая остановиться. ― Хорошо, хорошо, я стою.

― Мы выкачиваем его кровь. Каждый день он почти умирает и возрождается вновь, ― ответил учёный отеческим голосом и пригладил светлые волосы на высохшем черепе Каина.

― Но зачем?! ― удивлённо спросила я, забыв уже о том, как собиралась кричать и биться в гневе.

― По разным нуждам. Чтобы переливать её пострадавшим бойцам, чтобы спасать жизни важных для нас людей. Но, пожалуй, основная причина последние лет десять ― это создание аббата нового поколения, ― говорил мужчина, поправляя очки и указывая за спины работников, туда, где в дальнем конце комнаты располагались запрессованные пакеты на крюках с телами роботов. ― Мы выращиваем их в инкубаторах, как это делают с частями тела для пересадки во всём мире. Сложности в этом никакой нет, вот только цельное тело, выращенное контролируемым размножением клеток в лабораторных условиях, не заставить жить. Это просто кусок мяса.

Мужчина обошёл Каина, замолчав на некоторое время, и посмотрел на меня.

― Однако кровь нашего господина способна творить чудеса даже с куском мяса. Смешивая её с особым катализатором один к десяти, мы закачиваем раствор в тело, запуская жизненные процессы. Создаём гомункулов, искусственных людей. Воплощаем мечту древних алхимиков, так сказать, и я даже знаю, каким вопросом ты себя терзаешь теперь. Живы ли они?

Мужчина смотрел на меня вопросительно, но я молчала, ожидая, что он продолжит свой монолог.

― Мы считаем, что нет, так как у них нет целей, нет стремлений. Нет эго! Без сигналов, что мы отправляем в мозг электродами, они месяцами могут стоять на месте. Дышать, моргать, а затем умереть от обезвоживания и отсутствия питательных веществ. Ну а ты вольна решать для себя сама, считать их живыми или нет.

― Постойте, десять лет? Вы создаёте… это… уже десять лет? ― решила я спросить то, что меня удивило больше всего, после структурирования информации в голове.

― Да, Евгеника наш самый крупный заказчик, и мы, помимо старых образцов на управлении оператором, что чаще встречаются участникам, поставляем и таких для сложных этапов.

― Но я ведь смотрела шоу… ― начала было, но осеклась, понимая, что никогда не подвергала сомнению постулат о неодушевлённости аббата.

― Ты хотела сказать о том, что не замечала особой разницы в строении аббата обычных и нового поколения? Конечно. В некоторой мере резиновое оружие участников чаще всего не позволяет заглянуть внутрь них, ну и кроме того, тебе ведь до сих пор не хочется верить в то, что ты убивала даже что-то отдалённо живое? Пока Евгеника внушает зрителям мысль, что это просто роботы под управлением оператора, то и участникам спокойнее, и зрителям. ― Мужчина замолчал, подходя ко мне ближе и рассматривая моё нахмуренное лицо снизу вверх.

Внезапно мне стало страшно за свою жизнь. «Зачем он рассказал мне это? Они меня не выпустят отсюда? Решили убить, а Каину расскажут потом, что я сама напала?!» ― в страхе покосилась на дула автоматов, направленных на меня. Щёлкнул колокольчик, и я вздрогнула, заметив краем глаза, как трубки отсоединились от рук мужчины на столе.

― Почему… почему вы мне рассказали всё это? ― пятилась от автоматчиков, сглатывая пересохшим горлом.

― Успокойся, тебе ничего не угрожает. Господин приказал отвечать на любой твой вопрос. Всё равно мы не знаем и части его глобального плана, а предателей среди нас нет. Каждый, кто видел в таком состоянии лидера, преисполняется решимостью стоять за него до конца. Каждый день он доверяет нам свою жизнь как равным себе, и