Введение в изучение св. Григория Паламы - Иоанн Мейендорф

314

Игумен Модест. Святый Григорий Палама, митрополит Солунский, поборник православного учения о фаворском свете и действиях божиих. Киев 1860. Гораздо позднее, в книге, которая и по нынешним временам считается основным справочным изданием для русских клириков, помещается любопытная заметка «Исихасты» в алфавитном списке ересей и сект, которая заканчивается словами: «Вздорное мнение исихастов об условиях восприятия несозданного света вскоре само собою предано было забвению»; заметка написана с некоторым знанием истории, и вождем «еретиков» назван Григорий Палама (С. В. Булгаков. Настольная книга для священно–церковно–служителей. (Сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства). М. 1913 [репринт: 1993]. II. 1622). Книга Булгакова была хотя и своеобразным, но наиболее достоверным отражением отношения к исихазму в дореволюционной России. В цитированной заметке сделана ссылка на заметку о Варлааме из другого раздела книги (церковно–исторического), где этот Варлаам внезапно оказывается еретиком, а Палама — святым (см.: там же. I. 570). — И все это даже не в коллективной монографии (ср. ниже, прим. 25, случай синодального постановления против имяславия), а в разных томах одной и той же книги одного автора! Такое можно объяснить только тем, что Булгаков добросовестно списывал, откуда мог, подбирая материал воистину непредвзято.

315

Брестская уния 1596 г., дело Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса, низложенного в 1638 г., когда выяснилось, что он стал тайным кальвинистом, споры вокруг еретических положений Православного Исповедания Петра Могилы на двух соборах 1642 г. — в Яссах и Константинополе, — закончившиеся принятием Исповедания в православной редакции Мелетия Сирига, с которой Петр Могила так никогда и не согласился (в России, главным образом, с XIX в. именно этот текст неправильно именуют «Катихизисом Петра Могилы»)… Наконец, окончательное осуждение латиномудрия в духе Могилы и крипто–кальвинизма в духе Лукариса на соборах Московском 1690 и Константинопольском 1691 гг. — уже после того, когда, не без провокации со стороны сторонников этих неправославных тенденций, в Русской церкви произошел раскол…

316

Опубликовано: JAg. Nikodhmou tou JAgioreitou. Provlogo» eij» taV suggravmmata tou' ejn aJgivoi» patroV» hJmw'n Grhgorivou tou' Palama' // jEkklhsiasthkhV jAlhvqeia. 1883. 4. 93–101.

317

Обзор основных источников и библиографии, относящихся к упомянутым выше событиям церковной жизни Греции и Западной Руси, см. в: G. Podskalsky. Griechische Theologie in der Zeit der Turkenherrschaft (1453–1821). Die Orthodoxie im Spannungsfeld der nachreformatorischen Konfessionen des Westens. Munchen 1988.

318

Аббат Ж. — П. Минь († 1875) стремился как можно полнее представить в своей Патрологии паламитские и антипаламитские материалы. Публикуя первые, он специально оговаривается, что, несмотря на еретическое содержание, он помещает у себя подлинные тексты этих произведений, чтобы дать благочестивому читателю сведения из первых рук. Как бы то ни было, Минь стал одним из тех, кто сделал особенно много для ознакомления с богословием исихастов всех желающих, а не только своих единоверцев. О Мине существует обширная литература, подытоженная в: Migne et le Renouveau des etudes patristiques. Actes du Colloque de Saint–Flour. 7–8 juillet 1975 / A. Mandouze, J. Fouilheron. (Theologie historique, 66) Paris 1985.

319

Его основные работы по богословию собраны в: K. Oikonomou. TaV swzovmena ejkklhsiastikaV suggravmmata. A*, B*. jAqh'nai 1862. По истории греч. богословия двух последних веков в общем см.: Y. Spiteris. La teologia ortodossa neo–greca. (Collana di studi religiosi). Bologna 1992; при пользовании этой работой нужно учитывать, однако, ее сильную экуменическую тенденциозность. Что касается персоналий, то лучше обращаться к статьям QrhskeutikhV kaiV hjqhkhV ejgkuklopaideiva. I–XII. jAqh'nai 1962–1968. В этом же отношении может быть полезна кн.: C. Giannara. jOrqodoxiva kaiV Duvsh sthV Newvterh JEllavda. jAqhvna 1992, но необходимо иметь в виду, что именно она стала последней каплей, после которой против ее автора (Христоса Яннараса) официально высказался Свящ. Кинот Св. Горы (см. выше, ч. II, гл. V, прим. vi — вследствие содержащейся в ней хулы на преп. Никодима Святогорца).

320

Об изучении патристики в русских духовных академиях см., главным образом: Г. Флоровский. Пути русского богословия. Париж 1937; 19812 (репринт: Вильнюс 1991); 19884.

321

О Папамихаиле см.: Spiteris. La teologia ortodossa neo–greca. 159–169.

322

G. Papamicahl. JO a{gio» Grhgovrio» oJ Palama'", ajrciepivskopo» Qessalonivkh». (Biblioqhvkh jEkklhsiastikou' Favrou, 10). Petrouvpoli» — jAlexandreiva 1911 (двойное место издания — СПб. — Александрия — указано потому, что книга вышла как приложение к официальному органу Александрийского патриархата; в Имп. Публичной библиотеке (ныне РНБ) хранится экз. книги с дарственной надписью автора).

323

jEkklhsiastikoV» Favro». 1913. 12. 375–381 и 1914. 13. 42–52, 245–255, 464–476, соответственно.

324

Для полноты нарисованной здесь (и ниже) картины следует упомянуть об отношении к исихазму основоположника «русской религиозной философии» — Вл. Соловьева. Он писал об этом довольно много и безграмотно в книге «Россия и Вселенская Церковь» — и крайне недоброжелательно. В самые последние годы жизни у него стал пробиваться интерес к некоторым святым отцам (особ. к преп. Максиму Исповеднику), но почти никакого развития это получить не успело.

325

См.: иером. Антоний (Святогорец). Жизнеописания афонских подвижников XIX века. Джорданвилл 1988 [репринт: М. 1994].

326

Не останавливаясь на общеизвестной литературе о проникновении традиции преп. Паисия Величковского в Россию, укажем лишь основные работы о греческих и румынских корнях этой традиции: A. — E. N. Tachiaos. The Revival of Byzantine Mysticism among Slavs and Rumanians in the XVIIIth century. Texts relating to the life and activity of Paisy Velichkovsky (1722–1794). Thessalonica 1966; 19862 (содержит издание важных греч. и слав. документов). Idem. De la Philokalia au Dobrotoljubie. La creation d’un ‘sbornik’ // Cyrillomethodianum. 1981. 5. 208–213; E. Citterio. La scuola filocalica di Paisij Velichkovskij e la Filocalia di Nicodimo Aghiorita. Un confronto // Amore del Bello: Studi sulla Filocalia. Atti del «Simposio Internazionale sulla Filocalia». Pontificio Istituto Greco. Roma, novembre 1989. (Spiritualita orientale, [5]). Magnano: Communita di Bose, 1991. 179–207. (См. также материалы симпозиума, посвященного преп. Паисию Величковскому, которые готовятся к публикации тем же монастырем Бозе в 1997 г.). Обзор исихастской традиции в Румынии, доведенный до наших дней (хотя с тенденциозным упущением подвижнической и исповеднической традиции румынских старостильников — а это 1–2 миллиона из числа наиболее верующих румынских православных, — а также с умолчаниями страха ради правительства Чаушеску): R. JoantA. Roumanie: Tradition et culture hesychastes. (Spiritualite orientale, 46). Abbaye de Bellefontaine 1987 (англ. пер., уже под именем еп. Серафима: Bishop Seraphim JoantA. Romania: Its Hesychast Tradition and Culture. Wildwood, CA 1992). О предыстории расцвета румынского исихазма в XVII в. см.: P. O. Nasturel. Le Mont Athos et les Roumains. Recherches sur leurs relations du milieu du XIVe siecle a 1654. (Orientalia Christiana Analecta, 227). Rome 1986.

327

Автора анонимно издававшейся книжки Алфавит духовный, с которой в руках начал и кончил свою монашескую жизнь преп. Серафим Саровский.

328

См. современную библиографию о Могиле в: Podskalsky. Griechische Theologie… Заслуживают особого внимания: С. [Т.] Голубев. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Ч. I–II. Киев 1883–1898 (об антиканонических действиях и других насилиях Могилы, но без всякого богословского анализа); A. Malvy, M. Viller. La Confession orthodoxe de Pierre Moghila. (Orientalia Christiana. X, 39). Roma 1927 (публикация промежуточной редакции Православного исповедания, позволившая убедиться в неправославии и, в частности, антипаламизме Петра Могилы: например, им заимствуется латинское учение о «блаженном видении» святыми сущности Божией); A. G. Welykyj. Un progetto anonimo di Pietro Mohyla sull’unione della Chiesa nell’anno 1645 // Melanges Eugene Tisserant. III. (Studi e testi, 233). Citta del Vaticano 1964. 451–473 (атрибуция Петру Могиле и Адаму Киселю адресованного Папской курии нового проекта унии — без каких бы то ни было догматических условий, но зато при условии автономии столь значительной, что не согласилась сама курия; текст этого документа был опубликован впервые в 1928 г., и ученые прошлого века о нем не знали). Сегодня не остается сомнений, что Петр Могила едва не довел дело до новой «Киевской унии», и даже после его смерти (1645 г.) подобная опасность сохранялась. Единственный радикальный выход из положения был найден Богданом Хмельницким.

329

Об этой ссоре см. особ. собственный рассказ преп. Иоанна Вышенского в его Послании к Домникии. Главной работой о преп. Иоанне остается вступительная статья к полному и критич. изд. его творений: Иван Вишенский. Сочинения / Подг. текста, статья и комментарии И. П. Еремина. (Литературные памятники) М. — Л. 1955. В качестве современного введения в эпоху см. особ.: I. З. Мицько. Острозька слов’яно–греко–латинська академiя (1576–1636). Киiв 1990.

330

Дореволюционная апологетика Петра Могилы (особенно у С. Т. Голубева) исходила из априорной концепции его православности и обходилась без всяких попыток богословского анализа. Современная апологетика продолжает обходиться без богословия. Взгляд Голубева о пользе прививки западной культуры для изменения к лучшему самого Православия последовательнее всего проведен голландским славистом Ф. Дж. Томсоном в его довольно беспощадной критике тезиса о. Георгия Флоровского о «псевдоморфозе Православия» (было высказано, главным образом, как раз по поводу Петра Могилы; в полемике с этим же тезисом написана работа: Podskalsky. Griechische Theologie…): F. J. Thomson. Peter Mogila’s Ecclesiastical Reforms and the Ukrainian Contribution to Russian Culture. A Critique of Georges Florovsky’s theory of the pseudomorphosis of Orthodoxy // Slavica Gandensia. 1993. 20. 67–119. На Украине (и в Румынии, откуда происходит род Могилы) распространена особая модификация такого взгляда: будто Петр Могила расходился с православием «московским», но зато впервые адекватно выразил «украинское»; почти классикой такого подхода стала статья: I. Sevaenko. The many worlds of Peter Mohyla // Harvard Ukrainian Studies. 1984. 8. 9–44 [репринт с дополнением в: Idem. Byzantium and the Slavs in Letters and Culture. (Renovatio, 1) Cambridge, Mass. — Napoli 1991. 651–687, 740]. Все критики о. Флоровского нисколько не поколебали его утверждения о несовместимости богословия Могилы с греческой патристикой (особенно «паламизмом»): для о. Подскальского с патристикой несовместим уже и сам паламизм, но и вообще патристика — лишь один из видов богословия, далеко не общеобязательный; Томсона вообще не интересует богословская сторона дела; Шевченко же (с. 33 [676]) понимает Флоровского совершенно неправильно (будто для Флоровского критерием «православности» была Московская Русь!), да к тому же, почему–то не упоминает, хотя бы в связи с «украинской идентичностью», планов Могилы по организации новой унии (кроме того, его утверждение, будто православие Могилы было вне подозрений у греков, совершенно игнорирует факты — вроде скандала на соборе в Яссах, после которого доработка Исповедания и была перепоручена Мелетию Сиригу). Работы последнего типа (Шевченко и Томсона) имеют, все же, то преимущество перед русской дореволюционной историографией, что многие специфические (по отношению к Православию «обыкновенному») черты Петра Могилы в них улавливаются. Как бы их ни интерпретировали сами авторы статей, читателю, настроенному более традиционно, это помогает увидеть, что на Украине присутствовала тенденция к ереси и расколу, представленная иерархией (и тенденция к сохранению православной веры, представленная наиболее выраженно монашеством и казаками). К сожалению, о. Флоровский к 1937 г., когда вышли Пути русского богословия, еще не имел многих документальных сведений, которыми мы располагаем сегодня, весьма приблизительно представлял себе ситуацию в церковно–богословской полемике на Украине в XVI–XVII вв. и (это, может быть, самое главное), вслед за тогдашней историографией, не придавал особого значения «хлебопоклонным спорам» в Москве и разрешившим их соборам Московскому и Константинопольскому 1690 и 1691 гг., соответственно. Это не позволило ему представить свой тезис корректней и убедительней. Сегодня же, особенно, если иметь в виду постановления исихастских соборов XIV в., больше не остается возможности говорить о неправославных «тенденциях» Петра Могилы, и нужно прямо назвать его еретиком и ересеначальником. Так это и сделано в современном православном антилатинском катихизисе, где Могила поставлен наравне с Кириллом Лукарисом (Mgr Photios, arhim. Philarete. Le Nouveau Catechisme contre la foi des Peres. Une reponse orthodoxe. Lausanne 1993. 13). Можно сожалеть, что православная «икумена» XVII в. остается за пределами «стандартной» историографии православного богословия. Удивительно также, что огромная историография русского раскола только иногда касается богословских воззрений раскольников, но и в этих случаях отсутствует исторический анализ их догматических и аскетических воззрений (историков едва хватает на пересказ прочитанного).