Курский излом - Валерий Замулин

Ситуация осложнилась тем, что основные пункты управления войсками подверглись сильному воздействию артиллерии и авиации врага. Отход подразделений организовывали в основном командиры батальонов и рот на некоторых участках офицерами управления полков. Находившийся в районе Козьма — Демьяновки штаб 52‑й гв. сд, потеряв связи с отходившими полками, попав под сильную бомбежку, спешно покинул место расположения.

«Когда противник овладел Быковкой, — вспоминал начштаба, — командный пункт дивизии оказался под угрозой захвата. В это время И. М. Некрасов перемещался на запасной командный пункт. Здесь, в Быковке, оставались начштаба дивизии и группа штабных командиров. Надо было отдать подразделениям и приказ на отход, и самим отходить поскорее, но от командира дивизии не было радиосигнала о том, что он на месте и взял управление частями на себя. Так как передатчик радиостанции штаба вышел из строя, а проводной связи не было, начальник штаба распорядился отправить в части с приказом об отходе мотоциклиста из роты связи гв. мл. сержанта В. А. Скрынника. Храбрый воин, не пугаясь разрывов бомб и снарядов, умчался выполнять боевое задание. Подразделения отошли на новые оборонительные позиции, успев оторваться от противника.

Несколько позже, когда танки и автоматчики врага пробились в район командного пункта, начальник радиостанции гв. старшина А. Ф. Минин и связист H. A. Лисицин, невзирая на огонь, вынесли на себе ценную аппаратуру»{364}.

В 18.00 связь штаба 6‑й гв. А с ним оборвалась и до исхода дня отсутствовала. Таким образом, штаб армии не знал положение ее частей и ситуацию в самом соединении, а главное — командарм был лишен основного источника информации об оперативной обстановке на столь опасном участке.

Из журнала боевых действий 2‑го тк СС:

«На стороне неприятеля, который сначала чрезвычайно упорно сражается, фиксируются по мере развития нашего наступления помимо ослабления сопротивления также отступательные движения.

Чтобы помешать противнику закрепиться во второй линии [413] обороны, «Лейбштандарт» и дивизии «Дас Райх» отдается приказ, несмотря на позднее время, около 18.00 как можно скорее подтянуть танковые полки и еще засветло прорвать вторую линию обороны. Дивизия «Мертвая голова» получает задачу направить в Журавлиный лес сильную разведку для установления связи с правым крылом дивизии «Дас Райх» и очистки леса.

В 17.50 «Лейбштандарт» взяла Быковку, около 19.40 атакует вторую линию обороны и стоит в 19.30 в 500 метрах южнее второй линии перед дефиле, проходящим в восточно–западном направлении на южной окраине Яковлева. Поскольку у дивизии «Дас Райх» плохие дороги и пробки на пути, продвижение существенно замедляет подтягивание, наступление было остановлено приказом по корпусу. Вторая линия должна быть столь же планомерно атакована, после сосредоточения, утром. В течение ночи как можно больше предполья должно быть занято, пехота должна продвинуться до выс. 241.5»{365}.

В ходе боевых действий на левом фланге 2‑го тк СС к полуночи «Лейбштандарт» 315‑м грп и боевой группой сумела форсировать Ворсклу на участке Задельное, Каменный Лог, Веселый, Ворскла и, потеснив подразделения 153‑го гв. сп, создала плацдарм шириной примерно 3–3,5 км. По данным штаба 6‑й гв. А, передовые части ударной группы корпуса СС уже в 16.30 вступили в бой с подразделениями 51‑й гв. сд в районе выс. 218.3, затем полностью овладели районом и селом Ворскла на западном берегу одноименной реки и подошли к хутору Солонец, расположенному в 3 км севернее этого села. Таким образом, согласно дневной сводке (на 17.00 6 июля) штаба мд СС «Лейбштандарт», к исходу дня 5 июля ее подразделения вышли на линию: выс. 234.8 (1 км севернее Козьма — Демьяновки) — северная окраина Козьма — Демьяновки — примерно 0,5–1 км от второй линии обороны 6‑й гв. А.

52‑я гв. сд основными силами отошла за реку Ворсклу и закрепилась: подразделения 153‑го гв. сп и 151‑го гв. сп на рубеже высот 233.6, 238.4, овраг 1,5 км западнее Солонца, а подразделения 155‑го гв. сп сосредоточились в полосе обороны 375‑й сд в районе Непхаево.

Таким образом, примерно через семнадцать часов после начала наступления эсэсовский корпус прорвал первый (главный) армейский оборонительный рубеж в районе дороги Белгород — Обоянь — Курск на всю глубину и вышел ко второму, к переднему краю 154‑го гв. и 156‑го гв. сп 51‑й гв. сд генерал–майора Н. Т. Таварткеладзе на фронте 6–6,5 км.

Несмотря на то что эта дивизия находилась во втором [414] эшелоне (ее передний край располагался на расстоянии 12–15 км от переднего края 52‑й гв. сд), она уже на рассвете 5 июля подверглась сильному воздействию авиации неприятеля. Усиленными бомбежками переднего края по площадям немцы старались как можно больше взорвать минных полей, повредить линии связи, перепахать окопы и противотанковые рвы на участках, куда стремились выйти их танковые соединения. Особенно настойчиво охотились экипажи вражеских самолетов за позициями артиллерии. Летчики знали, сколько вреда может нанести лишь одна хорошо замаскированная батарея с опытными, подготовленными расчетами.

На одной из встреч фронтовиков автору довелось слышать рассказ командира артполка, который вспоминал, как однажды допрашивал летчика со сбитого «юнкерса», и что он ему сказал:

«По сей день помню слова этого молодчика с крестом на шее: «Нам говорили, что противотанковая пушка — это мина на колесах многоразового использования, поэтому мы ваши позиции обрабатывали по несколько раз, чтобы уничтожить с гарантией».

О том, что творилось 5 июля на позициях одного из артподразделений 51‑й гв. сд, уже после войны вспоминал командир огневого взвода 5‑й батареи 122‑го гв. ап В. Г. Рубцов:

«Наш полк (три дивизиона, в каждом по две батареи 76‑мм пушек и одна батарея 122‑мм гаубиц) глубоко зарылся в землю в районе Яковлево. Между орудиями имелись траншеи с «лисьими норами» (боковыми нишами, где могли укрыться 1–2 человека) землянками в пять — шесть накатов и добротными углублениями с перекрытиями для боеприпасов. Все было тщательно замаскировано.

…Весь день передовые позиции обрабатывались фашистской авиацией. По 80–120 самолетов, несмотря на противодействие наших летчиков и средств ПВО, наносили мощные удары. В один из налетов на позицию батареи спикировали несколько бомбардировщиков. Одна бомба весом примерно с полтонны взорвалась между 3‑м и 4‑м орудиями, недалеко от траншеи, соединяющей их. Траншея сплющилась, солдат моего взвода Волков оказался погребенным заживо. Бросились разгребать землю лопатами и руками. Волков оказался в «лисьей норе», и это спасло его. Он снова занял место у орудия, хотя из–за перенесенного шока его надо было бы отправить в санчасть.

К вечеру танки подошли к Яковлеву. Завязался бой. Наша и соседняя батареи перешли на прямую наводку. Стали вести прицельный огонь по танкам и пехоте противника. Огонь уже велся самостоятельно по команде командиров взводов и командиров орудий. Подбитые танки не считали, кругом везде [415] горело, все окуталось дымом, гарью и пылью. Люди сражались не на жизнь, а на смерть. В этом дневном и вечернем бою были убиты и ранены несколько человек, но боевую готовность расчеты не потеряли, каждый солдат мог заменить любого — сказывалась высокая выучка личного состава. Помню, погиб командир орудия из 1‑го взвода Стариков, которого любили за смелость, отвагу, юмор и веселый нрав. Мы его считали батарейным «Василием Теркиным».

Бой 5‑го числа показал низкую точность стрельбы танков противника, видимо, сказалась их нервозность от тех потерь, которые они несли. Прямых попаданий в орудия не оказалось, но вокруг все было «вспахано» снарядами»{366}.

Штаб артиллерии 51‑го гв. сд вечером о прошедшем дне боя кратко донес:

«К 20.00 5.7.43 г. противник потеснил наше боевое охранение, дошел до главной оборонительной линии и с наступлением темноты приостановил наступательные действия, перегруппировывая и подтягивая силы.

За период боя 5.7.43 г., до подхода к главной линии 51‑й гв. сд, противник понес потери от огня нашей артиллерии подбитыми и подожженными: танков — 13, автомашин с боеприпасами и грузами — 10, уничтожена одна самоходная пушка, два шестиствольных миномета, два станковых пулемета…

Огнем с закрытых позиций подавлено 4 артиллерийских и минометных батареи, 5 огневых точек, подбито 8 автомашин с пехотой и 2 бронемашины»{367}.

Значительно сложнее и не так успешно развивалось наступление фланговых частей 2‑го тк СС. Особенно тяжелые бои вела мд СС «Мертвая голова», полки которой пытались прорвать рубеж 375‑й сд полковника П. Д. Говоруненко. Бригаденфюрер Прис действовал по испытанной схеме. Около 1.00 грп «Туле», усиленный танками, нанес удар в стык 52‑й гв. и 375‑й сд от выс. 218.0 в направлении нах. Гонки. Согласно сообщению в штаб корпуса, боевой группе удалось прорвать передний край на стыке 2/155‑го гв. сп, оборонявшего район х. Гремучий, с 3/154‑го гв. сд, который занимал позиции по восточному краю балки в районе Ерик, и в 12.30 достигнуть противотанкового рва восточнее Березова. Попытка зайти в тыл нашим стрелковым батальонам успехом не увенчалась. Гвардейцы стойко и упорно дрались на своих рубежах.