Хроники - Жан Фруассар

Таким образом, как вы знаете, эта битва была выиграна на лугах Мюпертюи, в 2 лье от города Пуатье, 19 сентября 1356 года 39. Она началась около 9 часов и закончилась в полдень, но еще не все англичане вернулись из преследования, и именно для их созыва принц поместил свое знамя над кустарником. Они не вернулись и ко времени гораздо позже вечерни, все еще преследовали врагов. Говорили, что был убит весь цвет французского рыцарства, и что король и его сын, сеньор Филипп, которому было 17 лет от роду, а также бессчетное количество баронов, рыцарей и оруженосцев было взято в плен, и от 5 до 6 тысяч человек всех званий осталось лежать мертвыми на поле брани. Когда все англичане собрались, то обнаружили, что пленников у них в 2 раза больше, чем их самих. Поэтому они посовещались, нет ли риска того, что они могут сбежать, и не будет ли более разумным получить за них выкуп на месте. Так и было сделано, и пленники нашли, что англичане и гасконцы очень любезны, так как многие в этот день были отпущены на свободу в обмен на обещание явиться до Рождества в Бордо и заплатить выкуп.

Когда они вернулись к свом знаменам, то удалились в лагерь, примыкавший к полю битвы. Некоторые и сами сняли доспехи и сделали тоже самое и со своими пленниками, к которым они выказывали всяческую любезность, ведь кто бы сколько не захватил пленников, все они оставались в его полном распоряжении, и он мог как пожелает, получать за них выкуп или нет. Можно легко догадаться, что все, кто сопровождал принца, стали очень богатыми и славой и добром, как благодаря выкупам за своих пленников, так и за счет большого количества золотых и серебряных пластин, богатых драгоценностей и дорожных сундуков, набитых поясами (которые были очень тяжелы за счет своего золота и серебра) и отделанных мехом мантий. Они потеряли счет доспехам, палаткам и прочим вещам, так как французы явились сюда так величественно и так богато одетыми, как будто бы были уверены в победе.

Глава 166.

Лорд Джеймс Одли отдает своим оруженосцам пенсию в 500 марок, которую он получил от принца.

Когда лорд Джеймс Одли был принесен назад в свою палатку, после того как самым почтительным образом поблагодарил принца за его дар, он не долго оставался один, но послал за своим братом сэром Питером Одли, лордом Бартоломью Баргершем, сэром Стивеном Коффингтоном, лордом Уиллоуби из Эресби и лордом Уильямом Феррерсом из Гроби. Все они были его родственниками. Затем он послал за своими четырьмя оруженосцами, которые сопровождали его в этот день и, обращаясь к рыцарям, сказал: «Джентльмены, милорду принцу угодно дать мне 500 марок годового дохода за ту ничтожную службу, что я ему сослужил. Здесь вы видите четырех оруженосцев, которые всегда служили мне самым верным образом, и особенно, в деле сегодняшнего дня. Той славой, что я смог добыть, я обязан им и их доблести, и по этой причине я хочу их наградить. Посему я даю и передаю в их руки тот дар в 500 марок, котором милорду принцу было угодно наградить меня, таким же образом и в такой же форме, как он был подарен мне. Я полностью от него отказываюсь и передаю его им просто и без права возврата». Присутствовавшие рыцари переглянулись и сказали: «Сделать такой дар - это достойно благородному уму лорда Джеймса» и затем единодушно добавили «Пусть Господь Бог припомнит вам это! Мы будем свидетелями этого дара перед всеми, кто когда-нибудь и где-нибудь спросит об этом». Затем они попрощались с ним, и некоторые из них отправились к принцу Уэльскому, который в эту ночь давал ужин в честь короля Франции, приготовленный из его собственных запасов, ведь французы заготовили всего в изобилии, и все это теперь попало в руки англичан, многие из которых не пробовали хлеба в течение последних трех дней.

Глава 167.

Принц Уэльский принимает короля Франции за ужином после битвы.

Когда наступил вечер, принц Уэльский дал ужин в своем шатре в честь короля Франции и большей части принцев и баронов, которые были там, в качестве пленников. Принц сидел с королем Франции и с его сыном, сеньором Филиппом, на возвышении, за богато накрытым столом. С ними сидели также мессир Жак де Бурбон, мессир Жан д`Артуа, графы Танкарвилль, Этамп, Даммартен, Гравилль и сеньор Партене. Остальные рыцари и оруженосцы сидели за различными столами. Принц, также как и другие, сам прислуживал за королевским столом, выказывая при этом всяческое смирение, и не садился за него, несмотря на все просьбы короля Франции, говоря, что «он не достоин такой чести, и не подобает ему сидеть за столом со столь великим королем и со столь доблестным мужем, каковым он показал себя в этот день». Еще он добавил, с благородным вздохом: «Дорогой сир, не пренебрегайте пищей из-за того, что Всемогущий Бог, не дал осуществиться вашим желаниям относительно этого дня, так как будьте уверены, что мой сеньор и мой отец окажет вам всяческое уважение и выкажет вам всю свою дружбу, насколько это будет в его силах, и устроит ваш выкуп так разумно, что в будущем вы расстанетесь друзьями. По моему мнению, у вас есть причина радоваться тому, что счастье этого сражения не повернулось в ту сторону, в которую вы желали, ведь в этот день вы заслужили такую высокую славу за доблесть, что превзошли всех самых лучших рыцарей с вашей стороны. Я, дорогой сир, говорю это не из лести, ведь все люди с нашей стороны, кто видели и наблюдали за действиями вашей, единодушны в том, что вам следует воздать по заслугам и присудить за этот день приз и отдать пальму первенства». В конце этой речи от всех был слышны голоса похвалы, и французы сказали, что принц говорил благородно и справедливо, и что если Бог даст ему долгую жизнь, то он должен стать самым благородным государем во всем христианском мире и продолжать следовать путем славы 40.

Глава 168.

Принц Уэльский возвращается в Бордо после битвы при Пуатье.

Когда они поужинали и достаточно наугощались, то все удалились в свои палатки вместе с пленными рыцарями и оруженосцами. Те, кто взял их в плен спрашивали, что они могут заплатить в качестве выкупа, чтобы это им не сильно повредило, и охотно верили всему, что те говорили, ведь они объявили во всеуслышанье, что не хотят слишком сурово обходиться с рыцарями или оруженосцами, чтобы их выкуп не был столь обременительным, что воспрепятствовал бы их дальнейшей воинской карьере или оказал бы влияние на их судьбу. Ближе к утру, после того, как эти сеньоры прослушали мессу и немного поели и выпили, пока их слуги собирали и грузили багаж, они снялись с лагеря и выступили по направлению к Пуатье.

В ту же ночь в город Пуатье, вместе с сотней копий, вошел сеньор де Рой (Roye), который не участвовал в битве, так как встретил герцога Нормандского около Шовиньи, и тот приказал ему идти в Пуатье и охранять его до тех пор, пока он не получит других распоряжений. Когда сеньор де Рой вошел в Пуатье, он распорядился, чтобы в эту ночь хорошо сторожились ворота, башни и стены, так как англичане были очень близко, а утром он вооружил горожан всех сословий и расставил их в тех местах, где, как он счел, они быдут наиболее полезны для обороны города. Однако, англичане прошли мимо не сделав никакой попытки штурма, так как они были уже так нагружены золотом, серебром, драгоценностями и хорошими пленниками, что не нападали ни на одну крепость на своем пути, но полагали, что сделают великую вещь, если смогут доставить короля Франции и его сына в город Бордо и привезти туда в целости всю свою добычу. Поэтому, принимая во внимание наличие пленников и тяжелый багаж, они пошли по самым легким путям, и никогда не проходили больше 4 или 5 лье в день. Они рано разбивали лагерь и двигались, не растягиваясь и не покидая дорог, за исключением полка маршалов, который, чтобы расчищать путь, двигался впереди в составе примерно 500 латников. Они нигде не встречали сопротивления, так как вся страна была в оцепенении, и все французские воины отступали в сильные крепости.

Во время этого похода принц Уэльский узнал о том, как лорд Джеймс Одли подарил свою пенсию в 500 марок своим четырем оруженосцам. Он послал за ним. Лорд Джеймс был принесен к принцу в носилках, и тот принял его очень любезно и сказал ему: «Сэр Джеймс, мне сообщили о том, что после того как вы меня покинули и вернулись в свою палатку, вы отдали в подарок своим четырем оруженосцам тот дар, что я подарил вам. Я хотел бы знать, если это правда, зачем вы так поступили? Или быть может, этот дар был вам неприятен». «Да, милорд, - ответил лорд Джеймс, - он был самым приятным для меня, и скажу вам о причинах, которые побудили меня наградить им моих оруженосцев. Эти четыре оруженосца, которые здесь присутствуют, долго и верно служили мне во многих больших и опасных делах, и до того дня, когда я сделал им этот подарок, я никак не вознаграждал их за службу, и никогда в своей жизни они не получали от меня такой помощи, как в тот день. Я чувствовал себя очень обязанным им за то, что они сделали в битве при Пуатье, поскольку, дорогой сир, я всего лишь человек, и я не могу сделать больше, чем позволяют мне мои силы. Но благодаря их помощи и содействию, я выполнил свой обет, который я давно дал, и благодаря им я был первым воином, и должен был бы заплатить за это жизнью, если бы они не находились рядом со мной. Поэтому, когда я взвесил их храбрость и их бесподобную любовь ко мне, я не мог бы оставаться ни учтивым, ни благодарным человеком, если бы я не вознаградил бы их. Благодаря Богу, милорд, у меня есть достаточно средств для жизни и для того, чтобы поддерживать свое положение, и богатство еще никогда не имело на до мной силы, и я полагаю, что этого никогда и не произойдет. Поэтому, если я поступил против вашей воли, я молю вас, дорогой сир, простить меня, ведь и я и мои четыре оруженосца, которым я отдал ваш дар, будут и впредь вам так же верно служить, как делали это до сих пор». Принц ответил: «Сэр Джеймс, я ни в малейшей степени не стану упревать вас за то, что вы сделали, но напротив, я признателен вам за ту привязанность к вашим оруженосцам, которых вы так вознаградили. Я с готовностью подтверждаю ваш дар, но я буду настаивать, чтобы сами вы приняли 600 марок, на тех же условиях и обеспечении, что и предыдущий дар».